Читать книгу 📗 "Красно-белый. Том 5 (СИ) - Порошин Влад"
— Всё равно в защите нужно быть начеку, — прокашлялся «дед».
И тут меня вызвали на проходную к служебному входу. Николай Петрович что-то недовольно проворчал, но препятствовать мне не стал, когда я во второй раз за короткое время вышел в коридор. В первый я провёл на трибуны манекенщиц из ГУМа, которым ещё вчера пообещал, что в случае победы мы после матча пойдём в ресторан. Удивился ли я, увидев на проходной небольшую компанию артистов из «Театра на Таганке» — скорее нет, чем да. Учитывая горящие азартом глаза администратора Валерия Янкловича, группа «Мираж» ему понравилась. Вот он и уговорил Высоцкого и его коллег подышать на футболе свежим воздухом.
— Володь, это опять с тобой? — усмехнулся охранник, покосившись на Владимира Высоцкого, Ивана Бортника, Всеволода Абдулова и ещё одну миловидную юную блондинку.
— Да, — проворчал я, — это визит вежливости. Мы к товарищам актёрам ходим на спектакли, а они к нам на футбол.
— Я вашу песню «Если друг оказался вдруг» дюже уважаю, — пробормотал охранник, открыв калитку для почётных гостей.
— Хорошая получилась вещица, годная, — скромно кивнул Высоцкий. — Слушай, тёзка, а можно заглянуть в вашу раздевалку? — спросил он меня. — Никогда не был в футбольной «святая святых».
— Пошли, — кивнул я всей компании, предварительно пожав руки гостям. — Только девушке в раздевалку нельзя, у нас там не прибрано, — сказал я на ходу.
— Ничего я как-нибудь это переживу, — усмехнулась блондинка.
— Слушай, Володь, ну как же ты грекам-то не забил? — вдруг спросил меня Иван Бортник, когда мы в хорошем темпе шагали по длинному подтрибунному коридору.
— Дело в том, что в футболе нельзя, как в кино переиграть неудачный дубль, — проворчал я. — Поэтому косяки спортсменов видны всем, а ваши актёрские промахи грамотно спрятаны за работой большой съёмочной бригады.
— Хорошо сказано, — поддержал меня Высоцкий. — Ты, Ваня, тоже на репетиции текст забываешь. И ничего, все живы и здоровы. Володя хоть и промахнулся, но команда всё-таки попала на чемпионат Европы. И он ради этого забил финнам три мяча.
— Точно, — поддакнул Валерий Янклович, — конечный результат — вот, что самое главное. Остальное забудется.
— Боюсь, что этот промах запомнят надолго, — криво усмехнулся я и открыл дверь в раздевалку. — Товарищи футболисты, к нам пришли пожелать удачи в игре артисты из «Театра на Таганке», — громко произнёс я, впуская внутрь Высоцкого и его друзей. — Большая просьба, матерными словами не выражаться.
— Здравствуйте, товарищи спартаковцы, — улыбнулся Владимир Семенович, первым делом пожав руки братьям Старостиным.
И тут встал с лавки Юрий Гаврилов и, подражая Высоцкому, с совершенно серьёзным лицом запел:
Вдох глубокий, руки шире,
Не спешите, три-четыре! — на этих словах захохотала почти вся команда и дальше мы пели уже хором:
Бодрость духа, грация и пластика.
Общеукрепляющая,
Утром отрезвляющая
(Если жив пока ещё) гимнастика!
— Спасибо, что слушаете мои песни, — улыбнулся Владимир Семёнович. — Я, конечно, в этом сезоне посмотрел не все матчи «Спартака», но то, что видел в последние дни, мне понравилось. Благодарю за красивый футбол, — закончил он свою короткую речь, и наша красно-белая дружина искупала Высоцкого в овациях.
Первые 25 минут нашего противостояния с донецким «Шахтёром» ушли на раскачку, на притирку новых сочетаний и на утруску количества собственных ошибок. Кроме того раскисшее от воды поле, не давало продемонстрировать и половины всей той техники, которой обладали мы и наши гости. А такие комичные эпизоды, когда в огромную лужу ныряли за мячом сразу несколько игроков стали возникать с первых секунд. Поэтому к этой 25-ой минуте наша красно-белая форма приобрела устойчивый грязный оттенок, а белые футболки и трусы гостей из Донецка стали вообще по-шахтёрски черно-белыми.
Однако человек так устроен, что он быстро ко всему привыкает. К хорошему конечно немного быстрее, чем к плохому, но результат всё равно один. И к середине первого тайма ни поле, ни нудный моросящий дождь, нас больше не беспокоили. Теперь каждый пас делался не низом и с небольшой подкидкой мяча на уровень колена. После чего дело пошло гораздо веселее. Теперь мы атаковали, наступая широким фронтом. А Юрий Гаврилов как дирижёр оркестра, стоя в центре поля, раздавал самые настоящие самонаводящиеся передачи то направо, то налево.
— В Союзе нет ещё пока команды лучше «Спартака»! — стали скандировать трибуны на вираже, когда почувствовали перемену в нашей игре.
— «Спартак» — чемпион! — завелись зрители на центральной трибуне.
И тут, ближе к 30-ой минуте матча, Гаврилов длинным пасом бросил в прорыв по правому краю Бориса Позднякова. Сегодня наши молодые новобранцы Морозов и Поздняков дебютировали в качестве крайних вингеров, и в целом у них это получалось неплохо. Так Борис сделал хороший рывочек метров на 20, прокинул мяч между ног защитнику донецкой команда и народ на трибунах радостно закричал: «Давай!». Я тут же рванул в направлении 11-метровой отметки, куда мог последовать навес мяча. Однако Поздняков потащил этот мяч ещё дальше, режа угол на ворота Юрия Дегтярёва, которого два года назад признали лучшим вратарём страны.
— Не тяни! — зарычал я, прорываясь сквозь защитников «Шахтёра» на ту же самую ближнюю правую штангу.
И в этот момент Борис поскользнулся и со всей силы жахнул по мячу, который как ядро полетел не в ворота гостей, а прямо мне в лицо. И всё что я успел сделать за доли секунды — это резко кивнуть головой и закрыть глаза. «Бум», — раздалось в моей голове от попадания мяча в лоб. И в следующую секунду стадион радостно заголосил:
— Гоооол!
Я же, стерев с лица грязь, даже не рассмотрел, каким образом футбольный снаряд пересёк линию ворот донецкой команды. «Хоть бы повтор где-нибудь посмотреть», — подумал я и, радостно закричав: «даааа!», стал обнимать своих партнёров по команде.
— Как головка, не болит? — захохотал Гаврилов.
— Голова болеть не может, потому что это кость, — с достоинством рыкнул я и, потрепав Позднякова по кучерявым волосам, произнёс, — в следующий раз предупреждай, когда соберёшься меня убивать.
— Извините, сорвалось, — хихикнул наш новобранец.
А потом почти на пять минут гости из шахтёрского Донецка вспомнили, что они ведут борьбу за серебреные медали чемпионата с киевским «Динамо» и большими силами пошли в атаку. В эти минуты я, честно говоря, немного схалтурил, и вместо себя в опорную зону отправил Женю Сидорова. «Давай-давай, Женя, команде надо помочь», — пробурчал я ему, оставшись за пределами нашей штрафной площадки, чтобы при случае убежать в контратаку.
И пока наши парни отбивались от наскоков «Шахтёра» я даже успел вспомнить разговор с Высоцким, что состоялся перед самым выходом на поле. «Зря ты, тёзка, обо мне печешься, — проворчал он. — Мне Валера Янклович поведал о твоей задумке. Не надо этого ничего. Всё уже решено. Отпраздную новый год и сам лягу в клинику». «Кого ты, Владимир Семёнович, обманываешь? — хмыкнул я тогда. — Себя или меня? Чего ты боишься? Боишься, что десять дней будет болеть всё тело? Что в эти дни будет мерещиться всякий бред? Или петь о сильных героях или изображать на сцене и в кино сильного человека — это одно, а стать самому сильным человеком на десять дней — это другое? Тебе просто нужно сделать один шаг, потом перетерпеть и далее жить, творить и работать ещё 40 лет».
— Никон! — рявкнул наш голкипер Алексей Прудников, выбросив мяч в моём направлении.
Я, конечно, не спал, но на мяч пошёл с небольшим опозданием. Меня успел оттолкнуть рукой и опередить защитник донецкой команды. Но непростое вязкое поле вдруг сыграло на моей стороне. Игрок соперника поскользнулся, упал на руки и в это мгновенье мяч прилетел мне на грудь. Я легко как на тренировке его остановил, затем, не давая мячу опуститься на газон, подбил коленом вверх и с разворота сделал пас на Юрия Гаврилова, который стоял недалеко от центрального круга.
