Читать книгу 📗 "Я уничтожил Америку. Назад в СССР (СИ) - Калинин Алексей"

Но вот за действиями Петра наблюдали внимательно. Если он надевал пальто за минуту до окончания рабочего дня, получал устный выговор, причем коллеги уже давно покинули помещение. Ведь те, кто регулярно посещал обязательные работы, пользовались привилегиями, а Петр — нет.

За более серьезные нарушения последовали письменные взыскания. У него уже накопилось два таких замечания, а третье означало бы автоматическое увольнение с негативной отметкой в трудовой книжке. Также с ним прекратила встречаться Марина из покрасочного цеха, а ведь у них всё дело шло к свадьбе…

И всё из-за того, что отказался быть как все! Постоянный гнёт. Постоянные укоры. Косые взгляды. Напряжённость на работе и пренебрежение как человеком…

У меня сработал в голове звоночек — а ведь вчерашний случай с оголённым проводом вовсе не несчастный случай!

Это результат доведения на работе до самоубийства!

Ну да, ещё один выговор и пошёл на волю с хреновой записью. Пойди потом докажи, что это всё происки руководства. Наоборот, если будут пробивать на новом месте работы, то снова всплывёт эта фраза: «Надо быть, как все!»

Да уж, круговая порука мажет как дёготь. Так в своё время пел Бутусов. И если выбиваешься из коллектива, то будь готов, что и коллектив может выбить тебя!

— Наташ, а почему я не стал ходить на общие работы, не напомнишь? — аккуратно спросил я, когда мы почти дошли до места расхода.

— А ты чего, не помнишь, что ли? — нахмурилась она. — Так всё из-за помидор…

— Из-за помидор? — я постарался удивлённо вскинуть брови. — А помидоры-то тут причём?

— Да потому что ты воспротивился разделению на «гнилушки», полусгнившие и целые, — пожала плечами Наташа.

— Чего? Как… какие?

— Да ты чего, Петя? Ты тогда отказался разделять помидоры на три части. Гнилые надо было выбрасывать, полусгнившие складывать в ящики для магазинов, а хорошие откладывать для райкома партии. Вот и начал гнилые и полусгнившие выбрасывать, а хорошие складывать для магазинов и райкома пополам, — Наташа приблизилась и шепнула. — Нет, наши с тобой были абсолютно согласны, но… Сам понимаешь…

— Не понимаю, — вздохнул я. — И понимать такое отказываюсь. Если партийным работникам можно есть целые и хорошие помидоры, то такие же должны есть и наши люди! Или я в чём-то неправ?

— Прав-то ты прав, но… — вздохнула Наташа. — Сказали, что нужно делать так, и никак иначе. Всё-то ты правильно сделал. И правильно озвучил свою позицию, но…

— Но коррупция превыше всего, — буркнул я. — Ну что же, посмотрим, как тут и что! Пока, Наташа, до встречи на обеде.

Пользуясь полученными данными о прошлом инженера, я прошел в раздевалку. Найти мой шкафчик не представляло труда — на нём был изображён мужской половой орган гигантских размеров и подпись: «Самый борзый х…»

Ну что же, хороший и добрый коллектив, приятные соседи по квартире, умная и отзывчивая девушка — чем не мечта для молодого советского гражданина?

— Петро, тебя же уволили? Или ты не стал писать заявление по собственному? — спросил меня мужчина с крупной бородой и в таких здоровенных очках, что ему обязательно бы позавидовала черепаха Тортила.

— Вот ещё, — хмыкнул я в ответ. — Кто же меня уволит? Я же памятник!

— Ага, памятник, — буркнул мужчина в ответ. — Ну, посмотрим на тебя, памятник, как на планёрке будешь себя вести! Ледоимцев с тебя живого не слезет.

— На меня ещё забраться надо. А у этого Ледоимцева ножки коротки, — улыбнулся я в ответ.

Шкафчик открыть не получилось — внутрь врезного замка были напиханы сломанные спички.

Хм, весьма оригинально! Похоже, что Петра тут любили и уважали. Ну да и я не лыком шит. Вот тут нажать, тут приподнять, тут пришлёпнуть и… можно открыть и без замка. С помощью мата и ломика можно ракету создать, а уж вскрыть рабочий шкафчик — как два пальца обмочить.

Что касается спичек… У меня мелькнула в голове одна затейка из старых времён, когда я ещё мальчишкой развлекался среди одногодок. Если меня хотят уволить, то можно сделать это так, чтобы коллеги запомнили, и при случае вспоминали Петьку Жигулёва.

Приготовления заняли всего минуту. После этого я побежал на утреннюю пятиминутку.

Прибежал тютелька в тютельку. Меня встретили неприязненные взгляды товарищей. Вот как будто я у каждого по червонцу занял, а отдавать не собираюсь.

— Доброе и радостное утро, товарищи! — сделал я первый ход.

— Для кого-то оно может и радостное, если ты заявление на увольнение принёс, — проговорил чуть вальяжно растягивая слова человек, в котором я по фото с Доски Почёта узнал руководителя цеха сборки Сергея Павловича Ледоимцева.

— Принёс-принёс, не переживайте, товарищ Ледоимцев, — широко улыбнулся я. — Надеюсь, что подпишете быстро и без проволочек?

— Да какие проволочки, если ты сам хочешь покинуть наш дружный коллектив? Большому кораблю — большое плавание, — хмыкнул Ледоимцев.

Остальные работники скривили губы в подобии улыбок. Всё-таки недолюбливали Петьку в коллективе. Ох и недолюбливали… Ну да ничего, мне только чуточку продержаться, да ещё чуточку простоять…

— Кстати, про плавание… А может, сыграем в «кораблики»? В подводные лодочки? — широко улыбнулся я.

— Чего? Что за чушь ты несёшь, Жигулёв? — нахмурился руководитель цеха.

— Какую же чушь? Я вам игру одну предлагаю. Вот есть три коробка, — я вытащил загодя заготовленные спичечные коробки. — В одном из них есть спички, — я потряс одним из коробков и раздался дружный перестук. — В двух других их нет. Сможете угадать — в каком из «корабликов» есть пассажиры? Если угадаете хотя бы один раз из трёх — тут же выкладываю заявление на стол! А если не угадаете, то работаем дальше! Как ни в чём не бывало!

— Чего? Ты чего тут цирк устраиваешь, Жигулёв? Кораблики какие-то, спички… Ты что, в детском саду или на серьёзном предприятии?

А между тем я увидел загоревшийся огонёк интереса в глазах сослуживцев. Вряд ли такое развлечение с утра выпадет увидеть. Развлечений у советских людей не так уж много на работе, а тут и в самом деле — целое представление.

— Да пусть покуражится, Палыч. Неужто ты из трёх коробков нужный не вытянешь? — прогудел тот самый бородатый мужчина, которого я видел в раздевалке.

— Пусть покажет. Хоть настроение поднимет! — поддержали другие сотрудники.

Ну вот, хоть и маленький, но уже шажок навстречу к коллективу. В группе всегда любят отчаянных и весёлых. А что не согласился на выезды ехать… Ну так это со временем и забыться может!

— Ладно, у нас есть ещё три минуты, — руководитель взглянул на наручные часы. — Показывай, что у тебя там.

— Ну так вот, — я снова потряс одним из коробков и присел на корточки. — Вот в этом есть спички, а в остальных нет. Слышите? — я потряс другой рукой. — Они пустые, можете заглянуть. Теперь, кручу-верчу, запутать хочу. За хорошее зрение — три рубля премия! Вот так вот и вот так. Где нужный коробок?

Делал специально неспешно, чтобы руководитель мог не упустить коробок из вида.

Ледоимцев покосился на других мужиков и показал на крайний правый. Я пожал плечами:

— Попробуйте, посмотрите!

Тот хмыкнул и ткнул коробок носком ботинка. В ответ ни звука. Я поднял коробок и потряс — ничего.

— Первая попытка прошла не очень. Посмотрим, какой будет другая попытка? Вот, слышите? Гремит коробочек. Гремит и ждёт, пока его разгадают. А вот теперь положим его и начнём крутить-вертеть, на ветер свистеть. У кого хорошее зрение? Кому там нужна премия?

— Вон тот коробок, вон тот, слева! — раздались выкрики. — Да точно я видел. Мамой клянусь!

— Пробуй, начальник, — хмыкнул я. — Бери-бери, не смущайся.

— Но-но, соблюдай субординацию, — буркнул Ледоимцев и снова выбрал коробок без звуков.

— Ну ни хрена себе! — ахнули мужики. — А ведь это тот самый коробок…

— Не, ребята, тот самый у меня в руках! — я потряс. — Вторая попытка сгорела. Будем пробовать третью?

— Давай, Палыч! Чего уж там! Прямо в самом деле интересно стало! — раздухарились сотрудники. — Вот где-то он нас накалывает, но непонятно где!