Читать книгу 📗 "Ломоносов Бронзового века (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович"

Да, именно учить. Я ведь слова деда всерьёз воспринял да на себя примерил. И понял, что руководитель из меня хреновый, почти никакой. Не любил я этого. Но опыт планирования и организации работ у меня имелся. Именно в кружке химии, который я сам же организовал в нашей школе и вёл.

Повертел я эту идею со всех сторон, да и понял, что плюсов много. Во-первых, я учить химии умею и люблю. Во-вторых, я умею делать это интересно! А интерес — мощный мотиватор. Глядишь, меньше «козлить станут». В то, что не будут вообще, просто не верилось.

По левую руку сидит Дикий. Этот уже всем доволен — принят в богатый род, обручился с желанной женщиной и скоро у них будет свадьба, кормят от пуза. И делать надо только то, что скажут. Опасно? Не смешите меня, в походах и на море не менее опасно. И что теперь, не жить, что ли?

В общем, надёжный исполнитель, доволен своим положением, но звёзд с неба не хватает и не хочет.

Кто ещё? Торопыга даже молча сидеть за столом ухитряется так, будто вот вот сорвётся с места и убежит за горизонт. Он самый младший из нас, еще и двенадцати нет. Идеальный курьер, любопытен, ещё способен учиться, но… Все его беды от непоседливости. Учёба требует сосредоточения, но как этого добиться, я пока не знаю.

Уже упомянутый бывший бунтарь Маугли. На самом деле — ценнейший для меня кадр, хоть этого ещё не осознал. До плена он с того заболоченного заливчика на озере, считай и не вылезал. С мая по сентябрь торф добывал и сушил, а с ноября по март — тростник резал. Оказывается, тот именно тогда «спелым» становится, и лучше всего подходит для строительства тех лодок-переросток, на которых нас переправляли. Да и для других надобностей — тоже. А в промежутках между этими занятиями то в севе помогал, то на жатве.

За эту «болотную жизнь» его и прозвали Лягушонком. Когда я об этом услышал, не удержался и фыркнул: «Теперь у нас есть свой Маугли!»

Никто не знал, кто такой этот Маугли, но прозвище прилипло моментально.

Теперь мне бы его ещё немного приручить да подучить, и он не позволит ни родне, ни колхам обмануть нас с качеством топлива и сырья. Да, у колхов мы камыш тоже брали, они его на другом болотце резали, прямо напротив нас. Они и дрова поставляли, дров нам много нужно!

И последний, по прозвищу Кирпич, мой ровесник. Этот был из нашей долины, происходил из рода, делавшего кувшины, кирпичи и клавшего печи. Они его передали нам «в порядке укрепления связей».

Кирпичи для печей и посуда, надо ли объяснять, как мне была нужна связь с этим родом? Вот только он оказался «братом по разуму» прежнего Русы и Тиграна. Мечтал о карьере военного и регулярно получал похвалы от начальника охраны этого участка берега.

Сама охрана была сменная и небольшая, а постоянным был только их начальник, Левон, то есть Лев. Прозвище к нему не прилипло, да и нужно ли оно с таким именем? Хотя я лично его бы Вепрем прозвал, есть что-то общее в повадках.

При этом мужик умный, об укреплении охраны именно на этом участке говорил задолго до весеннего набега. И теперь, когда его мечта осуществилась, очень благодарен роду Еркатов.

Именно «Роду вообще» и его вождям. А насчёт меня… Пока что он ко мне присматривается.

— Сегодня я впервые поучал соляную кислоту. Для чего она может понадобиться, вам сейчас расскажет Тигран.

И брат, надувая щёки от важности, стал пересказывать всё недавно услышанное.

— Ты молодец, верно сформулировал правило: чем больше сласти с одной меры кислоты получишь, тем хуже у неё вкус. Если соотношение один к четырём — сироп получается почти как мёд. Один к восьми — и он уже годится только на карамель, хмельное и уксус. А через соляную кислоту, как учил предок, можно и один к двадцати получить. Но, даже есть получится, такую сласть только на хмельное и уксус пускать, есть уже не стоит. Вопросы есть?

Как и ожидал, быстрее всех руку поднял Торопыжка. До меня такого обычая не было, но… Мало ли чего не было раньше? Обычаям не противоречит, и ладно.

— Руса, ты сказал «даже если получится». Разве может не получиться то, что сказал предок?

Чёрт, опять это вечное «предки были мудры»!

— Может, конечно. Во-первых, я мог просто не так понять. Ума не хватило. Один раз такое уже случилось. Помните, я рассказывал, как мы с Диким в сероводороде искупались?

Рассказ мой был в юмористическом ключе, и все засмеялись, припоминая.

— Во-вторых, я мог не так расслышать, предки говорят тихо, бывает, что и ошибёшься. Вспомни как мы в «Гонцов, передающих весть» играли.

Это я так «испорченный телефон» назвал. Вечерами у нас вообще было более свободно. Рассказывали сказки, байки, легенды. Играли в разные игры. Я пытался развивать ребят и организовать у них командное чувство.

— Ну и в-третьих, всё требует навыка. Вспомни, как Левон с нами занимается. Ловчее Кирпича дротики никто не мечет. А почему? Тренировался много, да и боги талант дали. А мы только первый раз попробуем. Конечно, может и не получиться. Или выйти хуже. Понял? Ну и хорошо. Ещё вопросы?

Вопросов хватало. Обсудили и получение едкого кали, которым займёмся после обеда. Вернее, ребята займутся. Ничего сложного, смешаем растворы поташа и гашеной извести в нужных пропорциях, отделим выпавшую в осадок известь (и пустим на повторный обжиг) да упарим раствор.

— Главное тут — осторожность! Работаем в кожаных фартуках. Если что попало на кожу или в глаз — не ждём, тут же промываем. И полученный реактив прикрываем плотно-плотно, чтобы ни щёлки не оставалось. Иначе испортится.

Вот так, постепенно, я и сделаю из них хотя бы лаборантов. Других не дано, надо растить и ценить этих.

— Ладно, идите на площадку. Без меня не начинайте. Я быстренько обсужу с Анаит дела по хозяйству и догоню.

Дел у нас и помимо собственно химии был целый воз. Одну только воду в нужном количестве замаешься поднимать из реки на крутой берег. Да и топливо с реактивами — не наносишься. Из соображений секретности дед распорядился всё это только до солевого источника носить, а дальше — приходилось самим.

— Так, что у нас на ужин?

— Опять эти твои «кебабы без мяса», — фыркнула она. — Овса на крахмал сейчас много уходит, нельзя, чтобы остатки пропадали, вот и приходится…

Ну да, от овса после выделения крахмала остаётся часть, богатая белком. Я и вспомнил рецепт свой жены — «вегетарианский кебаб». Только доработал немножко, мы добавляли для сытности животный жир и шкварки. По первому разу даже вкусно, но сколько ж можно? Хочется разнообразия в меня.

— А на завтрак что?

— Как ты и требовал, каша на молоке будет.

— Ячменная, надеюсь?

— Ячмень весь на крахмал уходил, так что…

Захотелось завыть, как та собака Баскервилей, печально и протяжно.

«Овсянка, сэр!»

Пояснения и сноски к главе 9:

[1] Раствор сульфата железа (III) при упаривании действительно буреет из-за продуктов побочных реакций. Это почти неизбежно, а при получении нордгаузенской кислоты было неизбежной частью процесса.

[2] Поясняю: есть М теор. — теоретическая масса выхода при отсутствии потерь. Если А — выход от теоретически возможного, то в первом цикле ГГ получает М теор.*А, во втором — М теор.*А2, в третьем — М теор.*А3 и т.д. Такая последовательность называется геометрической прогрессией, сумма первых её n членов вычисляется по формуле: М сумм.= (А * М теор.)*(1 — Аn)/(1 — А)

При n, стремящемся к бесконечности, она превращается в М сумм.= А * М теор. /(1 — А)

Автор и сам постоянно её забывает, но при нужде легко её выводит. Так что и ГГ — справится, хотя на автора он не слишком похож.

[3] В процессе белый дым — это выделяющийся сернистый ангидрид, результат реакции: Fe2(SO4)3=Fe2О3+3SO3

Говоря про радость католиков, ГГ намекает на обычай выборов Папы Римского. Выборы производятся конклавом (от латинского «cum clave»), члены которого изолированы от мира и лишены средств связи. Цветом дыма над Сикстинской капеллой они дают знать миру о результатах голосования. Если дым чёрный — голосование не дало результата, Папа не избран, если белый — наоборот.