Читать книгу 📗 "Ломоносов Бронзового века (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович"

Но это займёт годы, а скорее — десятилетия. Счёт же идёт на месяцы. Отсюда вывод — мне и не надо суетиться. Делаю всё, как сказал дед. С той скоростью, с какой получится, буду набирать и учить соратников и подчинённых. И выдаю товары «на гора». Задачи ближайшего периода — производство серной и соляной кислот, а с их помощью — сиропов, этилового спирта и уксуса.

А вот после этого надо заняться нормальной посудой и измерительными приборами. Иначе что я за химик? Так, позорище какое-то!

— Уважаемый глава рода Тигран, вы, досточтимые старейшины, и вы, глубокоуважаемый староста Ваагн. Прошу вас, простите мне мою дерзость, с которой я к вам обращаюсь, но роду срочной нужно своё Химическое подворье. Кислотная мастерская, стекольная и для прочих работ. А также специальный склад, где в особом порядке будут храниться реактивы и специальная химическая посуда. Теплое помещение, в котором работники смогут заночевать, а также приготовить и принять пищу.

Старейшин у нас всего трое. И не в нашем роду, а в племени. Ну, или в Союзе родов, мой «внутренний переводчик» то так называет, то эдак. И не так

Один из старейшин всего лишь недовольно хмыкнул, но я тут же замолчал. Местные правила вежливости. И даже, если хотите знать, делового этикета. Теперь мне либо разрешат продолжить, либо выскажутся сами.

— Дорогой Тигран! — начал староста, обращаясь не ко мне, а к более старшему родичу. — Что такое говорит твой неразумный внук?

Вообще-то, весь этот цирк и пафос были лишними, наедине мы общались куда проще. Но, увы, сейчас я поднимал вопрос «финансирования» и распределения ресурсов. Тут без старейшин никак не обойтись, а они не поймут общения «без политеса».

— Мы рады, что ты и многие ваши родичи вернулись из плена. И приложили для этого большие усилия. И что мы теперь слышим? У твоих людей не хватает домов, их надо срочно ремонтировать и строить. А сей отрок предлагает всё бросить и сооружать нечто для его потех?

После чего старейшины на разные лады повторили и без того очевидное — нет людей! Сейчас надо собирать урожай, иначе с голоду помрём, позже настанет время таскать еду. Закупленную у соседей, иначе всё равно еды не хватит, а потом уже и зима на пороге. И так непонятно, как людей жильём снабдить.

А материалы и работники не появятся ниоткуда. В результате закончилось всё закономерно. Мне предложили, образно говоря, «закатать губу» и подождать. Сейчас нет ни работников, ни материалов, а вот на следующий год… Они посмотрят, короче!

После чего дед на правах принимающей стороны пригласил всех на обед. Слава о нашем «пилаве» давно разлетелась, так что никто и не подумал возражать.

Начали, действительно с плова, затем подали вино, а к нему — ячменные лепешки и какую-то плошку. Дед отломил кусок от лепёшки, обмакнул его в содержимое посудины и отправил в рот, запив затем вином.

— Попробуйте, — радушно предложил он старейшинам и старосте. — Вкус непривычный, но приятный. И вино после этого становится вкуснее.

Самый старый из членов Совета подвинул плошку к себе, понюхал, рассмотрел поближе… Потом всё же повторил действия деда.

— Весьма необычный вкус у твоего мёда! — заметил он. — Но — сладко. Это — твой новый поставщик? Откуда? И сколько просит? А то бортники сейчас совсем стыд потеряли, буквально шкуру снимают со своими ценами!

— И не говори! — поддержал его другой старейшина. — Просто шкуры сдирают. Виданное ли дело, за горшок с медом просят столько же, сколько за горшок с елеем⁈ Елей-то от южан везут, а пчёлы — они местны-ы-ы-е!

После этого и третий решил высказаться, но для начала — отведал угощения.

— И правда, мёд сладкий. Но кроме сласти других вкусов и не чувствуется. Будто и не пчёлы делали.

— Прозорливость твоя велика, мудрейший! Не пчёлы. Мой внук это делал, вот этот самый Руса. И именно для производства таких вещей ему и нужно всё перечисленное.

Дальше всё было, как в старом анекдоте: «Так что ж ты раньше не сказал, что собачка — православная⁈»[3]

Примечания и сноски к главе 8:

[1]«Тигрис» (англ. Tigris) — тростниковая лодка, на которой международная экспедиция под руководством норвежского исследователя Тура Хейердала совершила плавание в ноябре 1977 — апреле 1978 года. Построена как точная копия шумерских судов. Строительным материалом для неё Тур Хейердал избрал рогоз узколистный (Typha angustifolia), известный под обиходными названиями «тростник» и «камыш».

[2] Котайкская область, где живут не только Еркаты-речные, но и весь их Союз Племен, отличается среди других регионов Армении редкой дождливостью и холодным климатом. Среднегодовая температура — всего +6 С. А минимум зимних температур — до 38 градусов мороза.

А десятый месяц по их календарю — это конец декабря и большая часть января.

[3] Приходит к батюшке прихожанин и со слезами на глазах говорит: «Батюшка, у меня собачка померла, нельзя ли ее отпеть?» — «Да ты что⁈ Мы животных не отпеваем!» — «Да она мне как дочь родная была…» — «Нет, не положено!» — «Так что же мне делать?» — «А вон напротив баптисты — ты к ним сходи, может, помогут!» — «Вот спасибо! А как Вы думаете, ста тысяч хватит на отпевание?» — «Так что ж ты раньше не сказал, что собачка — православная⁈»

Глава 9

«Овсянка, сэр!»

— Фу! Ну и кислятина! Как ты это терпишь?

— Кислятина — потому что кислоту делаем, — ответил я подкравшемуся брату. — Помнишь, как серную делали?

— Конечно, помню! — разулыбался он. — У меня после этого знаешь сколько?..

И не договорил. Ага, понял он уже, получается, что «слабый пол» не любит, когда мужики о своих «любовных победах» кому попало треплются. И хорошо, что осознал!

— Во-от! А как воняло тогда, тоже помнишь?

Судя по его гримасе, не забыл. Я тоже помнил, но по другим причинам. Вонью-то меня не испугать. Я мысленно перенесся на три недели назад.

Окисление раствора железного купороса шло полторы недели, хотя я всемерно старался его ускорить. Затем я отделил раствор от выпавшей в осадок ржавчины и начал упаривать раствор сульфата железа (III).

И вот когда он вдруг начал отчётливо буреть, и снова появился какой-то непредвиденный осадок, я порядком струхнул[1]. Не было этого в планах! Но я продолжал, пока не получил буроватую жижу, по густоте напоминающую сироп. Умом я понимал, что серная кислота никуда не могла «улететь», и все сульфат-ионы вот здесь, в этом сосуде остались, но мне-то нужен был чистый продукт! Именно при разложении безводного сульфата выделяется почти чистый серный ангидрид, доля сернистого газа при правильном ведении процесса не превышает 3–4%.

Собственно говоря, именно поэтому я и вёл процесс таким «хитро вывернутым» путём, с кучей промежуточных стадий. Ведь мог идти путём алхимиков XV века и напрямую получать железный купорос из сульфида железа. Или прокаливать медный купорос, он тоже серную кислоту даст. Но выход продукта при этом не превышал 30–40%, вся остальная сера «улетала» в виде сернистого газа. А окислить его у меня катализаторов не было. Ни платины, ни оксида ванадия, ни даже куда боле доступного оксида азота.

Кто-то мог бы сказать: «Ну и что? Алхимиков такой выход устраивал, чем тебе плохо?»

Да всем! Даже то, что «выжег» бы всю зелень там, куда эти соединения долетят, — уже минус. Но главное в другом. Мало у меня гипса, моего исходного сырья. И потому я собираюсь его использовать повторно. Что? Ну да, после гидролиза крахмала серную кислоту «гасят» порошком извести, и она выпадает в виде гипса в осадок. Если знать, как это делать грамотно, то почти все 100% можно вернуть в начало процесса, а я, разумеется, не только знал, но и не ленился выполнить.

Запас гипса у меня примерно тонн десять, каждый год ещё примерно по полтонны можно с солевого источника получать. И больше пока сырья не найдено. Теоретически из этого количества можно изготовить около шести тонн кислоты, если вести процесс вообще без потерь. Но в химии так не бывает, потери есть всегда.