Читать книгу 📗 "Хозяюшка Покровской крепости (СИ) - Осова Талия"
Из некоторых оговорок друзей Богдана Камышина поняла, что он являлся своеобразным шпионом или разведчиком, который периодически выполнял задания Управления. Это не помешало обзавестись ему семьёй и нарожать деток, а наоборот служило неким прикрытием к его работе. В свободное время он мастерил по дереву.
- У меня до сих пор сохранилась лошадка, что вырезал дядька Богдан. Ни у кого такой нет, - прихвастнул парень. - Я её братишке отдам, как он подрастёт и накажу беречь.
Дом встретил нас хлебным духом и цепким взглядом сухонькой старушки.
- Ба, я по делу, - подпихнул меня к лавке у входа, а сам скрылся за порогом.
- Проходи, милая. Совсем забыла бабу Нюсю, - указала мне на лавку у стола. - Сейчас взвара тебе налью. Сегодня ещё жарко будет, а после Предтечи уже на спад пойдёт, - окинула меня ласковым чуть мутноватым взглядом.
Миловидная маленькая женщина неопределённого возраста прошла шаркающей походкой к печи и достала чуть закопчённый чайник литра на три и разлила травяной напиток в две большие глиняные кружки на столе.
Одежда на бабуле была опрятная, хотя ткани все были простыми и судя по качеству совсем недорогими, но окрашенными в тёмные цвета. Лишь льняной передник выделялся светло-серым цветом и косынка на голове. Седые пряди аккуратно заправлены и видимо собраны на затылке в пучок, о чём свидетельствовала форма головного убора.
Сняла свою обувь у порога и прошла к столу, топтать застеленные на полу цветные домотканые дорожки не хотела, да и сама женщина была босой. Обратила внимание на чистые ноги, которые едва выступали из-под подола. В доме было уютно несмотря на скромное убранство. Изба имела большую горницу в которой мы находились с печью почти посередине и две небольшие комнаты со шторками вместо дверей. Краем глаза в них заприметила небольшие кровати, которые больше были похожи на настил с ножками и тюфяками на них, застеленными бельём. Ряд сундуков покрывали шкуры почти такие же на которых мы спали, а под окном стоял небольшой стол наподобие тумбового или грубый комод. Разглядеть не успела.
"Значит мебель здесь кто-то всё-таки мастерит", - ещё сильнее засвербела идея преобразить собственное жилище.
- Ты на мать становишься всё больше похожа. Она такой же красавицей была, - заметила с горечью в голосе. - Рано они ушли, но на всё воля Господа, - вздохнула тяжело и сделала глоток из своей кружки словно собираясь с мыслями. - Прости, что не доглядела, когда Евдокия тебя к себе забрала. Кто ж его знал, что родная тётка над ребёнком измываться будет.
Слова и эмоции женщины были искренними и могли бы пробрать до самой души. Её сочувствие было понятно, но не слишком меня трогало. Я себя в этой ситуации как-то отделяла от той прежней и настоящей Марии Камышиной, так что единственное что могла - это сжать суховатую натруженную руку старушки и улыбнуться, принимая сказанное. Мне самой искренне было жаль всю семью, но прошлого уже не изменить и не вернуть, а с тем что осталось жить уже мне - Марии Владимировне Филиповой, хотя и в теле погибшего ребёнка.
Приложилась к кружке с взваром или травяным чаем, чтобы скрыть возникшую неловкость.
- Девочки сказали, что ты лапти какие-то особые сплела из пеньки. Дай глянуть старухе, - улыбнулась уже чуть веселей, но в глазах оставалась печаль. - Здесь с лыком проблема прямо-таки, а обуви хорошей на детей не напасёшься.
"Почему они мои туфельки все лаптями обзывают?! Ведь ничего и близко похожего нет", - хотелось на самом деле ругнуться в голос.
Но Марии должно быть несвойственно такое проявление эмоций, поэтому пожала просто плечами и пошла за своей обувкой к порогу. Вложила в руки женщине своё творение и продолжила пить напиток, который понравился мне своим ароматом и лёгким привкусом мёда. Распознала смородиновый лист, а розовый цвет, похоже, придали молодые веточки малины. Остальные травы мне были не знакомы. Пока я наслаждалась чаем, бабуля внимательно осмотрела мою обувку, иногда цокала языком и качала головой, будто бы вела беседу сама с собой. Со стороны выглядело это занятно, но смеяться над старостью грешно - не известно какой ещё я буду, если доживу до её возраста.
- Груня поди научила? - окинула меня испытывающим взглядом, а мне осталось лишь согласно с нею кивнуть. - Она у нас мастерица была на разную выдумку и травницей хорошей, как её бабка Праскева. Тебя вон учила с братом грамоте, да наставляла на дела благие. Наши то не больно способные, но Пронька вроде старается. Может и толк будет, - замолкла не надолго, погружаясь в собственные мысли.
«А это уже интересно! Выходит, Машенька читать то могла?», - возникло осознание.
К сожалению, одних слов бабы Нюси было мало. Нужно искать подтверждение её слов и тогда мои навыки чтения и письма были бы вполне оправданы, не придётся скрываться или что-то придумывать и ломать голову понапрасну.
Пока женщина изучала мою обувь и пыталась сообразить каким образом я её сделала, у меня было время чтобы внимательней осмотреться. Бродить по чужому жилищу вроде как неудобно, но покрутить головой запросто могла - это ребёнку простительно даже в семь лет.
Над печью приметила точно такие же полати, как и у лекаря в избе. Окон оказалось гораздо больше и от этого в помещении было светлее. Стол чуть меньше, но более добротный, а в углу стоит ещё один с явными полками внутри и дополнительной шторкой на шпагате, чтобы прикрыть содержимое. Над ним широкая полка в три ряда с ограничителями для посуды, только маленькому ребёнку до такой дотянуться будет трудно. За печью висит люлька и в ней явно кто-то находиться. Сразу вспомнила рассказ Прохора о семье и поняла, что в ней запросто может лежать младший братишка. Возраст ребятёнка парень не говорил.
«Какой самостоятельный и спокойный малец», - удивилась тому, что ребёнок занял себя чем-то самостоятельно пока мы общаемся с его нянькой.
Наверняка женщину оставили на хозяйстве и приглядывать за малышом. В поле или на огороде ей явно работать уже тяжело, а по дому она ещё справляется.
В дальнем углу только сейчас приметила небольшую божницу почти под самым потолком и еле тлящуюся лампадку под маленькой иконкой. В этом мире я впервые столкнулась с реальным свидетельством развитой религии, хотя церкви в поселении или крепости точно не было. Икон так же не заметила в казённых избах, но в разговорах солдатиков за столом проскакивали слова о священниках и каком-то дьяконе Никоне. Никогда не была сильна в церковной иерархии русской православной церкви, хотя бабуля посещала изредка церковь по большим праздникам и меня безуспешно старалась привлечь, поэтому и значение словам не придавала. Знала только, что иконы располагаются в так называемом «красном углу», выходящем обычно на восток или юго-восток. Это связано с тем, что в Священном Писании Иисуса часто называют Солнцем правды или Светом миру. Здесь она висела сразу напротив входа с левой стороны, но так быстро сориентироваться по сторонам света в чужом доме я не смогла.
«Как-то выпустила я вопрос религии из виду, а стоит прислушаться к словам казачков, наверняка что-нибудь полезное для себя возьму», - осенила очередная мысль.
Дальнейший осмотр показал наличие большой пряхи в самом светлом простенке и хороший пучок чёсанной кудели, закреплённая чем-то на стене. Огромное деревянное колесо смотрелось необычно, как и длинная педаль. В музеях чаще всего встречала гораздо меньшего размера агрегаты, поэтому прямо-таки «зависла», разглядывая этот необычный прядильный аппарат. На катушку уже было намотано большая часть тонких и ровных нитей. Видимо, до нашего прихода старушка была занята работой.
- Добрая помощница, - выдернула меня из задумчивости бабуля, заметив моё внимание к своей работе и пряхе. - Мы свою переделывали по образцу Груниной как только Праскева нахвалилась, что работать на ней легче и быстрее, - подошла к своей пряхе и погладила край колеса, а лицо при этом словно немного разгладилось от глубоких морщин. - Богдан рукастым был и жинку свою часто баловал. Не знаю где он такую только видел, но матери твоей соорудил ещё до твоего рождения. Так ты и сама поди на ней работала и всё знаешь.
