Читать книгу 📗 "Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга пятая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович"

И запел под аккомпанемент бас-гитары, ритм-гитары и:

Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов!

Сердца стучали на три счёта вместо двух.

К тому же дамы приглашали кавалеров

На белый вальс традиционный — и захватывало дух…

А мы уже с Ритой вовсю вальсировали. И не только мы, но и многие из гостей танцевали, разбившись на пары. В том числе мама с Юрием Васильевичем и Сергей Михайлович с Ольгой Леонидовной. Я заметил Мелехова, который почему-то выбрал партнёршу выше себя почти на голову и моложе почти вдвое — сокурсницу Риты. Или это она сама его пригласила? Танец-то белый…

Так под танцы и песни, минуя Химкинское водохранилище и канал имени Москвы мы добрались до Клязьминского водохранилища. Красота, конечно… Здесь я ещё не бывал, а мест для отдыха — видно невооружённым глазом — предостаточно. Надо будет как-нибудь на машине выбраться сюда с молодой женой. Ещё и яхтсмены облюбовали акваторию, над поверхностью воды скользили с десяток косых парусов. Правда, яхты размерами больше походили на обычные лодки, только с парусной оснасткой.

И тут неожиданно резко потемнело, с востока наползала большая, тёмная туча, и вскоре стал накрапывать дождик. Все тут же спрятались под навес, включая музыкантов, не забывших прихватить инструменты, а ударную установку накрыть полиэтиленовой плёнкой надёжно закрепить на случай сильного ветра. А ветер не заставил себя ждать, на поверхности водохранилища заплясали настоящие штормовые волны. Ещё и молния озарила небосклон, а спустя несколько секунд наших ушей достиг оглушительный треск.

— И ведь прогноз обещал хорошую погоду, — услышал я взволнованный голос Ольги Леонидовны.

Посуду с оставшейся едой и бутылки со стола парочка прикомандированных официантов быстро унесла вниз. А я следил за тем, как яхтсмены торопливо спускают паруса и выравнивают по волне свои судёнышки. Не всем это удавалось, вон одна из яхт, что примерно в полусотне метров от нашего теплохода, под боковыми ударами волны того и гляди перевернётся, несмотря на все старания молодого яхтсмена в оранжевом спасательном жилете. Кажется, этот класс яхт называется «Финн», насколько я соображал в парусном спорте. Запомнились олимпийские трансляции из Таллина.

Она-таки перевернулась после того, как её захлестнуло очередной волной. Перевернулась, накрыв своего хозяина, и всплыла уже днищем кверху. А вот яхтсмен хоть и всплыл рядом, но только, как я догадался, благодаря спасательному жилету, не подавая признаков жизни. И что самое плохое, лежал он на поверхности воды лицом вниз.

Это заметил не только я, чему свидетельством были взволнованные крики гостей свадьбы.

— Человек за бортом! — услышал я донёсшийся из капитанской рубки хрипло-прокуренный, но мощный голос Носова.

Он тут же дёрнул какие-то рычаги, заменяющие старый, добрый штурвал, и теплоход развернулся в сторону терпящей бедствие яхты.

— Олег, готовь спасательный круг! — рявкнул капитан.

Спасательный круг красно-белой расцветки с надписью «Москва-3» был приторочен к стене капитанской рубки. Появившийся непонятно откуда Олег схватил его и застыл с кругом в руках у лееров, напряжённо вглядываясь в видневшееся по курсу впереди днище не желавшей идти ко дну яхты.

Я почувствовал, как пальцы Риты с силой сжимали моё предплечье, мне даже стало больно. Я осторожно их разогнул, уверенный, что на моей коже точно останутся синяки.

Между тем наш теплоход подошёл вплотную к терпящей бедствие посудине. Олег застыл в нерешительности, так как бросать спасательный круг было некому.

— Чего ждёшь?

Носов высунулся из рубки, бешено вращая глазами.

— Так без сознания он, кажись, — растерянно посмотрел на него матрос. — Надо прыгать.

— Р-разойдись! — услышал я хриплый крик Высоцкого.

А в следующий миг он перекинул ногу через борт, оттолкнулся другой и как-то неуклюже рухнул в кипящую барашками волн воду. Это и для меня стало своеобразным руководством к действию. Не раздумывая, я скинул пиджак, ботинки, и сиганул следом. Но уже красиво, как профессиональный пловец, благо в прошлой жизни любил похаживать в бассейн. Несколько секунд плыл под водой в сторону яхтсмена. Когда вынырнул, увидел подпрыгивающий на волнах рядом с собой спасательный круг.

А накатывавшие одна за другой пенные гребешки захлёстывали с головой, не давая нормально дышать, я тут же нахлебался воды, впору было самому хвататься за спасательный круг. И ничего непонятно: где я, что я, куда плыть… Хотя вон сзади высится борт теплохода.

— Сенька, помогай!

Я с усилием толкнулся вверх, обернулся на знакомый голос. Это был Высоцкий, который держал за шкирку утопленника, перевернув того лицом вверх. Подхватил спасательный круг и, держа его на поверхности воды перед собой, свободной рукой принялся грести вперёд, помогая себе ногами.

— Хватайся одной рукой, — крикнул я Володе, пытаясь перекрыть шум ветра и волн. —

Вдвоём мы кое-как подтянули не подававшего признаков жизни любителя парусных регат к борту теплохода, откуда Олег уже скинул верёвку.

— Принайтовывайте его, поднимать будем, — крикнул он нам.

Сделать это, когда волну пытаются то припечатать тебя к борту, то унести чёрт те знает куда, оказалось невероятно сложно. Лично я выбился из сил, пока мы привязали утопленника к канату и сразу несколько крепких мужских рук втянули его на палубу. Высоцкий, походе, тоже подустал, как и я, держался за спасательный круг, тяжело дыша.

— Давай ты первый, — прохрипел он, когда настала наша очередь забираться наверх.

Я не стал спорить, даже на это не было сил. Просто обхватил спущенный вниз конец каната, вцепился в него, как в любимую женщину, и меня резво втянули наверх. Ту же самую процедуру следом проделали и с Высоцким.

— Как он?

Едва отдышавшись, я встал на ноги и подошёл к яхтсмену, над которым склонились сразу несколько человек, включая Риту в подмокшем свадебном платье, а Юрий Васильевич, стащив с пострадавшего спасательный жилет, пытался сделать искусственное дыхание, через равные промежутки времени надавливая на грудь бедняги. Изо рта текла тонкая струйка воды — значит, не «сухое» утопление, происходящее ввиду спазма голосовой складки. И человек признаков жизни не подавал.

— Пульса нет, — не поворачиваясь ко мне и не отрываясь от своего занятия, сказал отчим. — Слишком уж долго парень пробыл под водой. У него ещё и гематома на затылке, видно, краем шлюпки приложило, когда опрокинулась. Хорошо, что не открытая черепно-мозговая.

Шлюпки так шлюпки, от перемены слагаемых, как говорится… Кстати, это был не парень, а скорее молодой мужчина, лет тридцати. Вот же угораздило несчастного!

Я поймал на себе взгляд Риты, в котором явственно сквозили вопрос и надежда. М-да, собственно, я и сам собирался это сделать.

— Помогите перенести пострадавшего в кубрик, — сказал я. — Там я постараюсь помочь ему по своей методике.

Кто-то что-то спросил, но я уже не обращал на это внимания. Яхтсмена оперативно доставили в кубрик, уложили на топчан, и я попросил всех покинуть помещение. И чтобы не стучались до тех пор, пока я сам не выйду.

Как раз кстати шторм прекратился, и судно больше не подскакивало на волнах. Так что ничего больше не отвлекало от работы.

Что ж, приступим… Активировал браслет, запустил свои «паутинки», провёл диагностику. Сердечная мышца в отключке, лёгкие заполнены водой примерно наполовину, мозг (к счастью, внутренних гематом не обнаружено) без кислорода находится порядка 7–8 минут. И его клетки уже частично начали умирать. Да уж, в таких случаях даже вернувшийся с того света человек обычно превращается в «овощ». Посмотрим, что у нас получится.

Первым делом повернул пациента на бок, заставив «паутинками» сокращаться лёгкие и бронхи, как сдутый шарик, отчего вода пошла вверх и через приоткрытый рот излиться на пол кубрика.

Отлично, теперь заставляем лёгкие принудительно набрать кислород, и запускаем сердце. Невидимая рука приняла его осторожно сжимать. Один, два, три, четыре, пять… Есть! Я увидел внутренним взором, как забилось сердце, и кислород начал наполнять задыхавшиеся сосуды и капилляры. И цвет мозгового вещества из серого стал приобретать розоватый оттенок.