Читать книгу 📗 "Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга пятая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович"
После проведенной экскурсии главврач собрал нас в своём кабинете — девушки расположились на стульях, некоторым парням пришлось слушать его стоя — и стал рассказывать, чем им тут придется заниматься. Юные коллеги внимательно слушали, представляя себя уже в качестве операторов за операционным столом или дежурными по отделениям. А тут действительно перед молодыми врачами открывалось широкое поле деятельности. В том же приемном покое. Ну где, скажите на милость, в Москве может поступить больной, бедро которого корова прободала? Ребята слушали внимательно, задавали вопросы.
В начале четвёртого мы прибыли в общежитие. Трёхэтажное, кирпичное здание, с транспарантом на входе: «Решения XXV съезда КПСС — в жизнь!». Находилось почти в само центре города, так что до больницы и обратно добираться придётся на общественном транспорте.
Комендант — пожилой и строгий, с будёновскими усами Николай Николаевич Хмурый — заявил, что для девочек у него есть два 4-местных номера на втором этаже, а парням придётся тесниться в одном. Их было у нас пятеро, так что в 4-местный притащили ещё одну кровать, и кое-как разместились. Ну а для нас с Ритой я выбил двухместный, из так называемого резерва. Показали коменданту паспорта со штампами, и тот пошёл нам навстречу.
Жаль только, что кровати были одноместные, да ещё со слегка провисавшими панцирными сетками, так что вариант сдвинуть их вместе не проходил. Затем все получили свежее, хоть и видавшее виды постельное бельё, подушки с одеялами, разложили по тумбочкам личные вещи.
— Ты своим студентам скажи, чтобы к нашим ткачихам не приставали! — отведя меня в сторону, сказал Хмурый. — А то намилуются, а им потом рожать безотцовщину.
— Я сегодня же проведу воспитательную работу, — заверил я коменданта.
И провёл. Правда, заняла она от силы минуту. Есть уж очень хотелось, мы и занялись решением этой проблемы. На довольствие нас поставили с завтрашнего дня, поэтому в больнице нас не покормили. С собой из еды у нас были только всякие пирожки да бутерброды. Так что были выбраны гонцы, отправившиеся в магазин за продуктами. А по их возвращении девчонки занялись приготовлением то ли позднего обеда, то ли раннего ужина. Большую кастрюлю и пару чайников я выцаганил у Хмурого, пообещав по окончании практики всё вернуть в целости и сохранности. Тарелки, кружки, ложки и вилки у нас были свои. Вскоре все дружно по своим комнатам уплетали макароны по-флотски с тушёнкой. А потом пили чай
Ближе к вечеру общежитие стало наполняться местными обитателями. То бишь ткачихами, как юными, так и не очень, а ещё семейными, которые, как и мы с Ритой, занимали отдельные, двухместные комнаты. Были и с детьми, но я их пока не видел.
В общем, обустроились, отправились в душ. Таковой имелся только на первом этаже, и пришлось отсидеть почти часовую очередь, прежде чем мы с парнями оказались под тёплыми струями воды. Дам пропустили вперёд, Рите тоже пришлось мыться в женской компании. Хорошо, что леек было целых шесть штук, как раз на всю нашу мужскую компанию практикантов хватило.
Намыливая себя и сетуя, что вода слишком уж тёплая, и что девчонкам в этом плане повезло больше, я подумал, что не мешало бы разузнать насчёт бани. Да, и там тоже придётся мыться по отдельности — Рите в женском, а мне в мужском отделении, однако по часу стоять в очередях не придётся. Но в баню тоже придётся надевать резиновые сланцы, там не менее велика вероятность подцепить грибок, чем здесь.
А на следующее утро я своих студентов привёл в больницу, где каждый был распределён по отделениям. Отделениями они будут меняться. Неделя терапия, потом хирургия, акушерство… Будут вести палаты, как и я, ну и дежурить. Вот меня-то от дежурств освободили, так как на мне были студенты.
На следующее утро все мои подопечные вместе со мной были в больнице, и приступили к работе. В отделении я быстро стал местной достопримечательностью, народ живо сообразил, что к ним занесло молодого и талантливого композитора, чьи песни звучат чуть ли не из каждого утюга. И, будучи на физиономию вполне симпатичным, вызывал у молоденьких сестёр определённый интерес. Их даже не смущало обручальное кольцо на моём безымянном пальце.
Тем временем я заглянул в местный прокат (имелся всё-таки здесь такой), где взял на время практики чёрно-белый телевизор. Магнитофон-диктофон я притащил с собой. Он мог при желании и в карман поместиться. Не тащить же было подаренный Высоцким и Влади музыкальный центр.
В общем, день ото дня всё больше привыкали к такой жизни, а вечерами гуляли по городу, благо что общага, как и сама фабрика, находились в центре Собинки. Нагуливали не только гастрономический аппетит, но и сексуальный. Жаль только, что на панцирной кровати вдвоём особо не поскачешь. Мы приспособились прямо на полу, куда скидывали оба матраса. Хотя бы за звуковыми эффектами не приходилось следить. Звуконепроницаемость этого старого, дореволюционной постройки была на высоте благодаря толстым кирпичным стенам.
Даже пикничок на берегу Клязьмы и купанием в речушке в субботу с Ритой устроили. Ближе к вечеру, когда жара пошла на убыль.
Утром в воскресенье показывали мультик «Сказка сказывается». Я его помнил ещё по прошлой жизни, снят он оказался, если верить титрам, в 1970 году. Так вот там главный герой, превращённый Кощеем в собачку, приходит к водяному, чьи усы и борода представляют собой небольшие водопады с живой и мёртвой водой. Ну и, искупавшись в какой нужно воде, снова превращается в доброго молодца.
Тут-то меня и озарило. А что, если попробовать создать «живую» и «мёртвую воду»? Зарядить, как это делал в моём прошлом-будущем Алан Чумак. Хотя, конечно, на самом деле это был развод для лохов — зарядка воды и кремов через экран телевизора. Люди если от чего-то и вылечивались, то лишь самовнушением. Я же буду заряжать по-настоящему.
По моему замыслу, «мёртвая вода» должна не убивать организм, а всего лишь купировать патологические клетки, тот же гной, снимая воспаление. А «живая вода», соответственно, всё заживлять. Таким образом, если рана — то сначала она обрабатывается «мертвой водой», а потом уже «живой». Чисто «живая» для омоложения и общего оздоровления.
В общем, пока Рита ходила в местную парикмахерскую на педикюр (удивительно, но была здесь и такая услуга), я поставил перед собой на тумбочку литровую банку обычной водопроводной воды, сел на табурет, повернул браслет и приложил ладонь к стеклу. Закрыл глаза, сосредоточился, дожидаясь появления «паутинок». А потом обычным уже внутренним взглядом наблюдал, как они, получившие от меня мысленную установку на общеоздоровительный эффект, проникают сквозь стекло и создают в жидкости разноцветные завихрения и водовороты. Даже сквозь стекло ощутил, как вода нагревается. А потом «паутинки» растворились, и я понял, что дело сделано.
Красным фломастером написал на банке — «Живая». Теперь не перепутаю.
Сил во мне было ещё хоть отбавляй, поэтому я взялся за заряжание второй банки, приготовленной под «мёртвую воду», которой убить можно было только клетки, причиняющие вред организму. В принципе, раковые клетки тоже входили в этот перечень, однако насколько сильно нужно будет зарядить воду, чтобы она заменила носителя ДАРа, до этого несколько раз справившегося с онкологией? Опять же, такая вода должна годиться как для наружного применения, так и для приёма внутрь.
Так же мысленно запрограммировал «паутинки», однако на этот раз процесс шёл чуть ли не вполовину медленнее. Да и сил было потрачено на порядок больше. Почему так вышло — можно было только гадать. Тем не менее факт оставался фактом — приготовление «мёртвой воды» требовало больше сил и времени, нежели изготовление «живой».
Однако ещё нужно было проверить, насколько она «мёртвой получилась». В принципе, можно начать с приёмного отделения, куда поступают пациенты с ранами, в том числе гнойными. И в лор-отделение можно наведаться, пусть болезные ангиной прополощут горло моей водичкой, посмотрим, каким будет кратковременный эффект. И в гнойную хирургию заглянуть, там поле деятельности просто огромное.
