Читать книгу 📗 "Участковый (СИ) - Барчук Павел"

Алёша, бледный как полотно, два раза икнул, а потом тихо простонал:

— Парни, он гнить хочет… Мы ему мешаем…

— Не верьте этому саботажнику! — не сдавался «комсомолец». — Он просто пьяный! Или… Или это Васька специально с кем-то договорился!

Дедуля медленно повернулся к депутатику, протянул руку в его сторону, согнув пальцы, а потом могильным голосом простонал:

— Отдай… мою… косточку…

— Какую косточку? — Растерялся «комсомолец», — У меня нет вашей косточки! — Голос у парня дрогнул.

— Ту, что у тебя в горле застряла… когда ты в столовой котлету жрал… ОНА… МОЯ!

Собственно говоря, уверен, какую-нибудь котлету пацан где-нибудь точно ел. Не сегодня, так вчера. Рацион советских граждан не сильно отличается разнообразием. Наверное, именно поэтому слова о котлете оказали на него самое мощное действие. Мощнее, чем черный балахон и коса.

Это был переломный момент. Рациональное мышление «комсомольца» дало трещину. Его взгляд метнулся сначала к Алёше, который прижимая гитару к груди, тихонечко начал пятиться назад. Потом к Илье, который старательно одной ногой пытался подкатить бутылки поближе, а рукой незаметно подобрать батон.

— Может, он и правда… того? Хозяин…– дрожащим голосом прошептал Лёха. — Мне бабушка говорила, тут один плохой человек похоронен…

Дедуля, видимо, решил добить парней финальным аккордом. Он подпрыгнул на месте и с диким завыванием, выкрикнул:

— Убирайтесь с моего кладбища! А то заберу с собой в гроб. Всех! В один гроб! Будет тесно, но весело!

Больше пацаны не сомневались. Добрая старая паника накрыла их с головой. Они взметались, как глухие летучие мыши, сбивая и топча друг друга, без надежды найти выход с кладбища.

«Комсомолец» сориентировался первым. Крикнув «Бежим!», он рванул в сторону аллеи, едва не затоптав Илюшу, который все еще надеялся подобрать батон и бутылки. Леха, не выпуская гитары, бросился за другом.

При этом инструмент, зажатый в руке, при каждом скачке своего хозяина, цеплялся за кусты и производил на свет совершенно дикие звуки, что добавляло всей ситуации еще больше зловещего настроения. Илья, плюнув на батон и бутылки, бежал последним.

Через секунду я услышал, как удаляются вопли и затихают звуки гитарной какофонии. На кладбище снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом ворот.

Дедок повернулся ко мне, его безгубый рот растянулся в подобии улыбки.

— Ну что? Помог?

Я только кивнул в ответ, глотая воздух открытым ртом. Голова шла кругом. В Договоре про такое не было ни слова! Ни про Жнецов в спортивных костюмах, ни про их внезапную общительность. А то, что дед не совсем дед, это сто процентов.

— Ты… ты кто? — наконец выдавил я.

— Смотритель, — просто ответил он, аккуратно пряча косу в кусты. — За порядком слежу.

Дедок сделал шаг назад, покрутил головой, оценивая насколько хорошо спрятал оружие, затем принялся стягивать чёрный балахон, чтоб упаковать его в спортивную сумку. Рост у деда как-то снова сократился, глаза вернулись на место, а лицо опять выглядело морщинистым.

— Эх… Старость не радость… — Бубнил он, — Раньше мог одним щелчком пальцев себе и одёжу, и инструмент изобразить. А теперича… Приходится вот, пользоваться специальным инвентарем. Кто из моих узнает, засмеют.

— Но… — Я сделал широкий жест, очертив круг. — Договор… Ты сейчас же…они тебя видели!

— Ой, да хватит тебе! — Старичок махнул рукой. — Завтра Васька, с которым пацаны спорили, признается, что это его рук дело. Когда парни спросят, он ли им помешал, он скажет:«Да». Еще и посмеется над ними. Я Ваську знаю. Он, конечно, обычный парень, без особых талантов, но у него прабабка та еще была дрянь. Ваське ее мерзкий характер достался. Хорошо, что способностей никаких от старой ведьмы не хапнул. А то было бы тогда проблем. Пацанов этих тоже знаю. Илюха Сидоров, Алексей Малкин и Петруша. Нормальные парни. Петруша, правда, с придурью. Отец его тут похоронен. Коммунистом был до мозга костей. Вот и Петруша теперь очень уж свою идеологию пестает. Но… Как говорится, это не самый страшный из грехов. Нехай играется. Да и потом, я не являюсь нечистью, условно говоря. Я — местный. На меня Договор не распространяется. Я — так, принеси-подай. Место это сторожу, чтоб молодёжь всякие непотребства не творила. Они же сейчас наглухо отбитые. Ничего не боятся, ни бога, ни черта. Так что, инквизитор, я в не твоей юрисдикции.

— Погоди… — Моя голова буквально шла кругом. — Откуда ты знаешь, что я инквизитор?

— Так а чего тут знать-то? Припёрся ночью. Кружишь вокруг могилы Кротова. А там завсегда людишки из твоей службы друг другу всякие «гостинчики» передают. То оружие прячут, то записочки. То от нечего делать хрень всякую кладут. Балуются. И потом… У тебя печать стоит. Вон, на лбу.

— Какая печать⁈ — Я испуганно шлепнул ладонь себе на лоб.

— Да ты не боись. Ее только я вижу. — Успокоил меня дед, — Я ж этот… Ну вроде проводника. Провожаю на покой. А ты к Кротову за посылкой явился, да?

От такого прямолинейного вопроса я опешил.

— Э… Ну, да.

— Так чего ждешь? Иди, — дедок мотнул головой в сторону могилы. — Только аккуратней, плиту-то не расколи. Хороший гранит, старинный.

Ошеломленный, еще не до конца переварив все случившееся, я подошел к могиле А. П. Кротова.

— Чертовщина… — Тихо буркнул себе под нос. Больше для проформы. Ясное дело, чертовщина. Мне теперь только с таким и работать.

Плита была тяжеленной, но я сдвинул ее с помощью найденной поблизости палки-подпорки. Дедок наблюдал за моими действиями молча, не вмешивался.

Под плитой оказался неглубокий тайник, а в нем — прочный металлический кейс, похожий на те, в которых переносят инструменты. Я вытащил чемоданчик. Он был на удивление легким.

— Спасибо, — пробормотал я, обернувшись к деду. — За помощь.

— Не за что. Коллеги, все-таки, — он подмигнул. — Только в следующий раз, если решишь кого напугать, делай это без идиотского камуфляжа. Нелепо выглядишь. Рожу себе зачем грязью извозюкал? От такого не со страху, от такого со смеху помереть можно.

Прежде чем я успел что-то ответить, он развернулся и зашагал прочь между могилами, насвистывая себе под нос что-то подозрительно похожее на мотив из «Бременских музыкантов». Через пару секунд дедок растворился в ночной темноте, будто его тут и не было.

Я остался один с кейсом в руках. Вокруг снова было тихо, лишь где-то вдалеке раздавался ленивый собачий лай.

Я принялся изучать добытый с таким трудом чемоданчик. На крышке виднелся небольшой замок с механическими колёсиками, на которых имелись буквы. В записке было сказано, что ключ — мое кодовое имя. Я набрал «Упырь-01»

Раздался тихий щелчок, крышка приоткрылась.

Внутри, аккуратно уложенные в бархатные ложементы, лежали: компактный арбалет со складными плечами и набором серебряных болтов; три стеклянных шара, наполненных прозрачной жидкостью (святая вода, надо полагать); мешочек с чем-то белым (соль с серебряной пылью, наверное); деревянный кол с заостренным концом ; старый, но добротный «Наган» и коробка с патронами, на которой было написано «Особые, казенные»; а также небольшая, потрепанная книжица в кожаном переплете с надписью «Краткий справочник Инквизитора. Распознавание и нейтрализация».

Я захлопнул кейс и удовлетворено выдохнул. Теперь я был во всеоружии. Во всех смыслах.

Глава 12

Следующее утро встретило меня противным свинцовым светом в окне и ощущением, будто всю ночь по моей башке колотили молотком.

Вообще, честно говоря, свет был не таким уж свинцовым, а даже наоборот — солнечным, по-весеннему радостным. Это, наверное, мне с недосыпу мерещилось, будто день выглядит так же погано, как я себя чувствую.

Думаю, сказалось вчерашнее путешествие на кладбище, знакомство с местной нечистью, трупы, исчезающие и появляющиеся, когда им вздумается, и осознание того, что я теперь не просто участковый, я теперь — инквизитор.