Читать книгу 📗 "Патриот. Смута. Том 4 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич"
К стенам острога стал подходить народ. Все, кто слышал стрельбу, всколыхнулись. Лагерь вокруг пологого холма пришел в движение, оживился. Крики, стрельба в таком месте без реакции не происходят. Все, кто не был на постах и в дозорах двинулись к лазарету. Скоро здесь будет половина моей небольшой армии.
Надо допросить пленных. Один вырублен, но второй то вполне в себе.
В несколько шагов подошел к двум связанным, уставился. Видел я их среди полковых казаков. Точно, к гадалке не ходи. Пазл в голове начинал складываться. Предчувствия подтвердились.
— Кто вам приказал? — Глянул холодно, сурово.
Тот, что был в сознании ощерился.
— Ты же клятву давал, как и все. Тварь ты лживая. — Не щадя, врезал ему ногой в живот.
Тот закашлялся, пытался поймать ртом больше воздуха, согнулся еще больше, шлепнулся набок. По-другому путы не позволяли. Застонал.
— Кто⁈ Говори, сука лживая! Предатель!
Уважаемые читатели, спасибо!
Пожалуйста не забывайте ставить лайк.
И конечно — добавляйте книгу в библиотеку.
Впереди — много интересного.
Глава 2
Ему было страшно, я видел это. Идиоты, на что они вообще рассчитывали. Маски какие-то удумали. Да их же на входе стрельцы видели. Или они тоже в деле? Или просто доверчивые лопухи. Люди-то свои, все воронежские. Их тоже допросим, а пока:
— Кто⁈ — Голос мой был
— Ата… — Просипел пленный. — Атаман наш.
Я сел над ним, произнес тихо.
— Про серебро узнал, да?
— Да.
— Нижегородец вам чем не угодил?
Он хрипел. Пришлось достать бебут, подвести ему лезвие к горлу.
— Ты что, идиот? Как вы хотели уйти? Ты же ради атамана своего жизнь отдал, считай. Я тебя сейчас резать начну и буду в своем праве.
— Мы ему. — Он сплюнул, закашлялся. — Должны ему.
— А мне? Ты клятву давал, тварь!
Он молчал, дышал тяжело. Я поднялся. Ситуация была вполне ясная.
Вздохнул, вернулся в сенцы.
— Ну что, Григорий, как наш гость из Нижнего Новгорода?
— Рана не страшная, посекли немного. — Подьячий возился с плечом, еще не закончил.
— Мы же за душегубство и измену вешаем? Или что пострашнее положено? Четвертование?
— Суров ты воевода. — Проговорил он, не отрываясь от работы. — Да и сложно это. Палача в Воронеже отродясь нет. Ты же сам его не будешь кромсать при людях. Можно, если нужно, конечно, конями их порвать. Но…
Он повернулся ко мне, на лице играла кислая мина. после короткой паузы добавил
— Повесит надежнее.
Я вспомнил этот вид казни. Видел недавно. Идущие с Тренко бойцы очень плохо отреагировали на то, что подчиненные Жука сотворили с засечными укреплениями на реке Песчанке. Да и в целом, посчитали их предателями, прихвостнями татарскими.
— Услышал тебя. — Уставился на Путяту. Тот сидел со страдающим лицом. — Рассказывай, как было все?
— Да как. Сижу, воевода, жду тебя. Тут влетают трое. Стреляют в стрельца, который на карауле был. Он их даже спросить не успел. Меня завидели и в него жахнули, он же ближе был. Потом в меня, но я как-то отскочил, зажался. — Он перекрестился, пальцем ткнул на отверстие в стене. Там виднелись остатки пули. — Господь сберег. Вот. Я саблю выхватить успел, ну и они тоже. Стрелец, что спал, вскочить успел. Еще бы такая тут кутерьма началась. Бьемся. Миг, другой. Тут твой немец и слуга подоспели. Ну мы их и потеснили. Одного из пистоля убили. А тут уже и вы. Как-то так, боярин, воевода.
— Ясно.
— Все. — Григорий поднялся. — Думаю все. Рана легкая.
— Значит так. — Я хмуро уставился на нижегородца, проговорил. — Ты тут сиди, в лазарет не ходи, со двора ни ногой. Охрану усиленную поставлю. Люди с Яковом придут. На совете он был, такой, кашляет часто. Ему и его людям вера есть. Ты нам, нижегородец, живым нужен. И люди твои, че-то нет их
Тот пожал плечами, дернулся от боли, поймал недовольный взгляд Григория. А я продолжал:
— Живым, и, насколько это сейчас возможно уже, после ранения, здоровым. Вижу, противостояние есть для нашего объединения с Минином. Поймаем всех, допрошу, пойму. Позже поговорить хочу с тобой. Тут вот люди собрались уже у ворот. Надо успокоить их. Отдыхай.
— Спасибо, воевода.
Встал, задумался.
Вот спрашивается, нахрена, а главное, зачем ты, нижегородский купец, промышленник при всех о деле своем говорил часа два назад? Не сказал бы, может, и не случилось бы ничего. Хотя с иной стороны, если все взвесить и подумать. Может, и наоборот? Может, прознали уже люди в Воронеже, что ты из нижнего Новгорода не просто так, а со значением. От Минина по делу. Может, и пришел, чтобы защиты моей просить, от людей всяких побить тебя жаждущих.
Сидел бы тогда в городе, ждал меня. М-да, чудно, в общем.
Ладно. Что-то и торговец сотворил странное, и эти, убийцы. Жизнью рискнули ради чего? Как бы они удирали потом? Я же их нашел бы… Я. Стоять! Выходит, все это как-то худо бедно работало, если меня убить. Но, шли они нижегородца кончать, а я?
Неужто ходит здесь окрест убийца нанятый?
— Ванька! А конь мой где?
— Так это… Не ведаю я, хозяин. — Он, до этого что-то бубнивший в соседней комнате, выскочил, сжался весь.
— Как так?
— Ну так, хозяин, вы с ним ушли, а ночь потом, а я утром при вас.
— Найди коня. Все ремни проверь, седельные, стремена. Карабин и рейтпистоли. Как бы не испортил кто добра этого.
— Сделаю, хозяин. — Закивал Ванька.
— Григорий, Пантелей идем.
Мы двинулись к воротам. Там стрельцы кричали уже в голос на наседающую толпу. Бушевал народ, спрашивал, кто стрелял, что случилось.
— Что тут! — Выдал я громко подходя.
— Воевода! Случилось чего⁈ Мы все! Мы как один! Мы их всех!
Яков пытался протиснуться ко мне. Но собравшиеся сотни три человек толпились и не пускали никого сквозь свои ряды.
— Так! Войско мое! Все хорошо! Мятежники устроили бунт! Все схвачены! Будут допрошены и повешены! На этом все! Расходимся!
Толпа загудела при слове мятежники. Но мой грозный голос и призыв к действию решал. Они переглядывались, кто-то громко спросил.
— А татары что? Измена же?
— Там Серафим, священник с людьми. Уже решает. Спасибо вам, люди служилые, расходитесь. — Продолжал увещевать. — Если надо будет, позову. В рог трубить буду. Спасибо!
Народ попятился, первые ряды чуть отступили и как-то стали помаленьку разбредаться. Говорили, сетовали, удивлялись.
— Расходитесь! Спасибо! Яков! Ко мне! Люди это твои, верно?
— Да. — Он замахал руками. Наконец-то они пробились.
— Расходитесь! Григорий за мной. — Повел его через начавшуюся уменьшаться толпу, пробились к Якову с шестью людьми. Все в кольчугах, снаряженные, к бою готовые. Лица суровые, напряженные. Этим палец в рот не клади, откусят по локоть. Таких не проведешь. Видно, что опытные.
— Давай с двумя в терем. Мало ли что еще. А мы к лодкам.
— Так случилось то что?
— Позже. Можешь сам пленных допросить.
— Ясно.
Яков покачал головой. Не нравилось ему, что темню я что-то, недоговариваю. Но, объяснять сейчас действительно не было смысла. Нужно идти, ловить предателя, быстрее. А то как бы там Чершенские и Тренко со своими людьми из-за него чего плохого не учудили между собой.
Мы разошлись.
Я, Григорий, Пантелей и еще трое бойцов двинулись вниз по склону. Нужно понять, что же произошло с татарами, и схватить атамана полковых казаков. Уверен, он на лодках уйти хотел. Самый быстрый путь в город. А вот до степняков — неясно, то ли отпустил их кто, то ли просто шум и гам поднял. Отвлекал.
Начали спускаться.
Здесь где-то ночью, туша пожар на другой стороне острога в лесу, я приказал разместить всех пленных. Действительно, внизу, слева среди деревьев виделся небольшой организованный лагерь связанных татар. Там ходили люди, шли какие-то разговоры. Шума неслышно. Значит, все более или менее хорошо.
