Читать книгу 📗 "Спасти СССР. Реализация (СИ) - Большаков Валерий Петрович"

Мне навстречу выбежала Мелкая. Засияла, прижалась легонько, робко требуя ласки. Я погладил девушку по плечу — и заработал теплый благодарный взгляд. Слава богу, что не жаркий…

— А я пирог испекла! — выпалила Тома, чтобы порадовать. — С малиной! Ягода, конечно, мороженая, кислая, но я варенья добавила… О, а еще Марина забегала, вафель передала, с вареной сгущенкой!

— Пухначёва?

Наверное, Мелкая учуяла нотки неприязни в моем голосе, и внимательно заглянула мне в глаза, но я не стал развивать тему. Улыбнулся, будто сама непосредственность, и спросил:

— А как там Софи? Давненько я нашу врачиню не видал!

— Работает! — успокаивающе молвила Тома. — Работает и учится. Иногда засиживается допоздна, и тогда я гоню ее спать… Бывает, что приходит усталая и… потухшая какая-то. Один раз, помню… Было часов одиннадцать, двенадцатый пошел, а она сидит на кухне, конспекты и учебники — аккуратными стопочками… И полбокала вина — у нас осталось со дня рождения. Софи меня не видела, я стояла за углом, где резная полочка и штора… А она сидит — голова опущена, плечи поникли… А потом встала, медленно так, будто старенькая, и выплеснула вино в раковину!

— Молодец, — сказал я серьезно.

— Да, — кивнула Мелкая. — Я думаю… Я думаю, ей трудно. Не потому, что много работы, а… Просто у Софи никого нет. — Она покраснела, бормоча: — Ну, ты понимаешь…

— Понимаю… — вытолкнул я, машинально водя ладонью по гладким густым волосам — и не опуская глаза на довольно жмурившуюся девушку.

Обычно взрослые дяди и тёти радостно восклицают: «Ого! Ну, ты и вымахал за каникулы!» Как будто дети только летом растут, словно овощи на грядке… Вон, как Тома вытянулась за осень, уже и Афанасьеву догнала! Но пусть пока Мелкой побудет, чтобы не путать. Да… Не путать…

Я опасливо, боясь выйти за приятельский формат, обнял Тому за плечи, ощущая ее доверчивую покладистость.

— Всё еще будет — и у Софи, и… — Кляня себя за неосторожные слова, я неуклюже вывернулся: — И вообще!

Но девичьи глаза настойчиво ловили мой взгляд.

— И у меня? — требовательно спросила Мелкая.

— И у тебя, — обреченно выдохнул я. Кряхтя в душе, состроил улыбку: — А Паштет знает про пирог?

— Паштет! — хихикнула Тома. — Паша? Нет, он только вафли видел… О! Совсем забыла сказать — к нам Светлана Витальевна пришла! С тортиком!

— Чернобурка? — ляпнул я, вызвав новый прилив хихиканья.

— Она же не Лапкина уже!

— Да вот… Привык как-то. Ты только сама ее не зови так!

— Не буду! — пообещала девушка, мотнув тяжелой пружинистой гривкой.

Из «кают-компании» нахлынула волна веселого гомона, донося тревожный Пашкин зов:

— А чай?

— Андреев! — я узнал смешливый голос комитетчицы. — Не увлекайся, а то отрастишь пузико, как у меня!

— Не-не-не!

Мы с Мелкой прибавили шагу, и вместе вошли в общую комнату. Тома, Кузя, Яся, Алёна, Ира, Зорька и застенчивая Лиза из двести семьдесят шестой школы обступили Чернобурку, как фрейлины императрицу — чекистке выделили кожаное кресло, и она восседала, как на троне, прикрывая весьма округлившийся живот балахонистым сарафаном. Растянутый кардиган не сходился.

— Здравствуй, Андрей! — мило улыбнулась почетная гостья.

— Мое почтение, Светлана Витальевна! — по-светски расшаркался я. — А Георгий Викторович ругать не будет?

— А мы ему не скажем!

Девчонки засмеялись. Парни, что расселись вокруг длинного стола, подхватили — воздух заколыхался в отгулах позитива.

Наташа глядела на меня нарочито рассеянно. Покосилась на Мелкую, и ее губы повело в сладкую улыбку.

— Чай греть? — поинтересовалась она воркующе, вскидывая стрелки ресниц.

— Конечно! — дернулся Паштет.

Гибко встав, Кузя щелкнула его по лбу.

— Я товарища командира спрашиваю.

— Греть! — велел я. — И побольше.

— Есть! — Наташа продефилировала к выходу.

«Грядёт голубица…» — пришло мне на ум.

Виталя Брюквин из двести семьдесят шестой и наш Сёма, которым не хватило места за столом, поспешно расступились перед «голубицей», величаво, царственно шествовавшей мимо.

Пахнуло духами «Анаис Анаис», самыми верхними нотами — гиацинта и жимолости. И чуть-чуть тяжеленького аромата розы…

А вот у «Большой» Томы мигом наметилась складочка между бровей. Зеленые глаза глянули на меня в упор, ревниво сужаясь…

Мой взгляд пугливо вильнул в сторону, и я деловито заговорил:

— Светлана Витальевна! Тут еще одна инициатива снизу. А что, если нам не обходиться одними «раскопками по войне»? Может, собирать отряды из желающих? Младших и старших? Ходить в походы — в камуфляже, с полной выкладкой! — по местам боевой славы. Изучать оружие, тренироваться — в спортзалах, на штурм-полосах… И с парашютом прыгать, и ту же боевую технику водить, стрельбой заниматься, самбо и дзю-до!

Одноклассники оживились, а Чернобурка неуверенно выразилась:

— Юнармейцы?

— Да! — обрадовался я пониманию. — Только без игр, вроде «Зарницы», а с серьезной, такой, солидной составляющей! Хорошо, если ДОСААФ подключится, и само Минобороны. Чтобы всё — на высшем уровне, и командиры — из кадровых военных. Тут и допризывникам легче будет на срочной службе, да и просто понятнее станет, каково это — Родину защищать!

— Интересно… — затянула Светлана Витальевна.

— Еще бы! — подхватил я, вдохновляясь. — А у меня еще такая идея зреет… Можно будет военно-спортивные соревнования проводить по… Не знаю еще, как назвать… — Словечки, вроде «страйкбола» или «пейнтбола» вертелись у меня на языке, но они не годились для советской действительности. — В общем, нужен, такой многозарядный маркер… э-э… пневмопистолет, стреляющий ма-аленькими пустотелыми шариками с пищевой краской. Чтобы сразу было видно, попал или не попал, «убит» или «ранен» — в кавычках, конечно. Да я тут, в принципе, ничего нового не придумал — это еще ковбои, чуть ли не сто лет назад, коров так метили. Ну, и между собой стрелялись — кто кого, только технику безопасности не соблюдали и спецовку пачкали — не отстираешь. Я пока с этими шариками завяз… Хочу сделать для них желатиновую оболочку, но… Что-то плохо получается.

— Интере-есно… — протянула Чернобурка, задумываясь.

А я облизал подсохшие губы.

Страйкбол — это забава, уже плотно приближенная к обучению тактике боевых действий… И там просто так собраться-поиграть не выйдет — страйкбольное оружие издали вообще не вдруг отличишь от боевого. Впрочем…

Тревожные веяния из послезавтра задули, прохватывая, будто космическим сквозняком. Внутри всё тоскливо сжалось. Ну, не верил я, что нынешний восемьдесят пятый или восемьдесят шестой обойдется без крови! В той версии будущего, что мне довелось пережить, народ не вышел на баррикады, защищая свое достояние, свою сверхдержаву — людей успели оболванить, купить за фантики, за импортные стеклянные бусы…

Вот когда будет по-настоящему страшно, а не сейчас! Подумаешь, оперативная игра! Именно, что игра…

«Старшие группы юнармейцев всё равно надо будет на страйкбольный вид выводить, хотя бы в порядке допризывной подготовки при ДОСААФ, — прорезалась холодная мысль. — Просто эту задачу надо будет решать года через три-четыре… — Губы дернулись в кривой усмешке. — Отсрочка…»

Я болезненно сморщился, возвращая разбредшиеся мысли в набитую колею сознания.

«Ну-у… да. В этом смысле пейнтбольное снаряжение вызывает куда меньше вопросов. Всегда можно выдать за пневматическую игрушку… Но! Как раз для кустарного пейнтбольного маркера технических проблем получается многовато. В особенности для массового производства шариков нужного типа. Да и бункер, ствол, пневматическая система…»

— Вы почаще заходите, Светлана Витальевна! — подлизывался Паштет.

— Обжора, — недовольно буркнула Ира.

Пашка открыл было рот для отповеди, но быстро прикусил язык, припомнив не столь уж давнишнюю «сцену из семейной жизни».

— О-о-о! — плотоядно застонал он, смеша одноклассниц.

А я, как бы вчуже следя за девушками, торжественно вносившими и тортик, и пирог, и домашние вафли, начиненные «варенкой», прокручивал в голове тяжкие думы…