Читать книгу 📗 "Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг)) (СИ) - Тарханов Влад"

И тут получилось так, что лев воспрянул! Мария, привыкшая к тому. что вертит Максимиллианом как хочет, неожиданно получила довольно резкий отпор. Ибо угрозу своей жизни Его Величество с либер мутер не связывал, но мыслишка о том, что его устранение может быть ей на руку в голове короля все-таки засела. Особенно, если при молодом наследнике матушка станет кем-то вроде регента и тот будет ее покорно слушаться. Насколько я понимаю, именно такой вариант и мог быть отыгран в РИ: Максимиллиана отравили, он внезапно скончался, а накануне большой разборки с Австрией на престол восходит Людвиг, который совершенно (матушкиными усилиями) не готов к управлению государством. Королевство ввязывается (совершенно не подготовленным) в войну с Пруссией на стороне Австрии, теряет остатки независимости и включается в берлинскую обойму Великого Рейха. Вполне реальный сценарий, чего уж там!

Уверен, что до обеда отец смог переговорить с дедом и выработать какое-то общее решение, меня на этот их разговор, естественно, никто не приглашал. Дело в том, что Его Величество все-таки решился. Он почти что бесцветным, вялым голосом, с великой толикой безразличия объявил ныне действующей королеве, что местом ее проживания ей назначен замок Нойшванштайн. Даже в этом проявилось половинчатость и стремление отца к компромиссам: это место домашнего арестанаходится в непосредственной близости от Хоэншвангау, оттуда отлично виден. Правда, Марии запрещено покидать место своего нового проживания и ей оставлены всего три фрейлины, чего более чем недостаточно, королева к такому не привыкла! И от воспитания детей она отстраняется! А за это отцу огромное спасибо, вполне возможно, что и Отто теперь вырастет вполне себе нормальным человеком.

Сквозь слезы и крики Мария сумела сделать попытку угрожать королю тем, что уйдет в монастырь! И тут король действительно смог проявить себя по-мужски, он сказал:

— Я соглашусь с таким твоим решением, госпожа Мария! Но монастырь тебе выберу я лично!

Конечно, у меня не было никакой уверенности в том, что удалось нанести серьезное поражение пропрусской партии, хотя, несомненно, королева Мария играла в ней ключевую роль. Но… я понимал и другое: прусская, австрийская или французская партии не могут существовать без вливания денег. Золото скрепляет партийные устои! Но… времена пока еще не те, беседовав с Рудольфом Фёллером я убедился, что даже «всесильная» тайная полиция Баварии — небольшая и весьма слабосильная структура, перед которой ставятся весьма расплывчатые задачи и которая исполняет их спустя рукава.Таких, как господин Фёллер, там можно пересчитать по пальцам! Мне, когда я приду к власти, придется эту структуру создавать практически с нуля. Согласитесь, не самая радужная перспектива!

[1] Очень интересно было бы узнать мнение психоаналитиков по поводу того, что из комплексов реального Людвига II Баварского развилось в результате воздействия его мамаши?

Глава двадцать пятая

Все или ничего

Глава двадцать пятая

Всё или ничего

Бавария. Ашаффенбург. Замок Йоханнесбург

24 января 1861 года

Пребывание в дедовском замке явно идет мне на пользу. Как и постоянные физические упражнения, которые стали неотъемлемой частью моей утренней жизни. Впрочем, молодой человек должен быть гармонично развит, даже в этом времени к этому тезису относятся с пониманием. Это потом, после сорока, стандартный немец бюргереет — становится толще, вальяжнее, из его движения исчезает излишняя суетность и появляется чувство собственного достоинства, причем это самое достоинство у многих не просто абы какой пивной мозольчик, а настоящий пивной Fässchen // бочонок.

Главным событием было полученное мной утреннее письмо от матушки. Она, пребывая в Нойшванштайне, написала оттуда примирительные послания: не только отцу моей тушки, королю Максимиллиану, но и двум Людвигам — мне и деду. Мне принцесса и королева[1] Мария выразила сожаление об излишней резкости своих слов и предложила семейную поездку на премьеру оперы Вагнера «Лоэнгрин» в Bayerische Staatsoper. При этом матушка старалась задеть романтические струны души молодого человека — ведь вся обстановка в Хоэншвангау была излишне «лоэнгринистой». Лебединые рыцари. Романтика грязного и вонючего средневековья. О! На том Людвиге, это, несомненно, сработало бы. В эти времена с развлечениями как-то не очень, а опера, точнее, посещение любого театра — это своеобразный выход в люди, статусное мероприятие, кроме того, на сегодня это самый передовой (даже авангардный) вид искусства. Но сейчас в теле юноши сидел старый прожженный циник (то есть я) и на эти романтические сопли внимания обращать не намерен! А еще… я помнил (кажется, из документального фильма), что премьера «Лоэнгрина» оказала на слишком впечатлительного юношу огромное влияние, более того, он через несколько лет встретился с Рихардом Вагнером и стал оказывать ему громадную поддержку: не только оплачивал бесконечные долги этого самовлюбленного музыканта, но и построил специально для масштабных постановок его спектаклей специальный театр! Здание получилось слишком пафосным и слишком вычурным, но в нем до сих пор проводят вагнеровские фестивали. Уж не знаю, чем очаровал молодого принца этот высокомерный карлик с замашками гения, может быть, Людвиг пытался получить от него то, что не получил от своего отца (отеческую любовь и заботу), увы… Насколько я помнил, столь трепетное отношение короля Баварии к саксонцу Вагнеру сыграла в его жизни роковую роль. Бюргеров из Мюнхена весьма раздражали расходы на высокое искусство, да еще и не баварца. А некоторые весьма умные дяди еще и присовокупили к этому намеки на гомосексуальность в отношениях короля и музыканта. Полнейший бред! Впрочем, для общества, в котором поцелуй отца дочки в лобик воспринимается как акт педофилии, это всё весьма характерно.

Итак, у нас следующая диспозиция: с одной стороны романтик… И, собственно, попытка Марии вернуть утраченные позиции. С другой стороны — циник и старик (то есть я), который терпеть не может оперы (честно говоря, предпочитаю балет — там все-таки у балерин такие ножки!) и абсолютно равнодушный к музыке Вагнера. Лично я из классики предпочитаю Моцарта и Грига. А Вагнер? Нет, он конечно же, гений… Но все эти тяжеловесно-рамштайнистые (я вот такую ассоциацию для себя выбрал) композиции вызывают у меня раздражение и депресняк. Пригласить, что ли, в Мюнхен Иоганна Штрауса? Вот только не помню. жив ли он? Или уже умер?[2] И тогда вместо гения вальса приедет его скучноватый сынок? Не… обойдемся… Вот не помню я этих дат, ну и ладно… Конечно, сейчас в Германии (да и Австрии) композиторов, равных по масштабу с Вагнером, нет. Бетховен, Шуберт, Шуман — они все уже ушли, а этот всё ещё работает, как говориться, жив, курилка! Так что ну его!

Тем более — у меня куча дел, связанных с предстоящей поездкой в Италию. Вы думаете, поехать познакомиться с невестой — это сел на поезд, и вот она, здравствуй, милая Италия? Нетушки! Тут необходимо соблюсти все тонкости дипломатического этикета. А потому специально вызванный из Мюнхена специалист дрючил моё высочество с неисчерпаемым энтузиазмом. Гроссфатер Людвиг просвещал меня по поводу политической и экономической обстановки в братских королевствах Апеннинского полуострова, а отец настаивал на выборе более скромного подарка будущей невестке, в нём проснулась вечная баварская прижимистость и стремление сэкономить. Ну, на Марии он экономить не привык, на любимых художниках тоже, так почему бы не отыграться на собственном чаде? Вообще-то многие порядки, которые меня возмущали в Хоэншвангау — дело рук именно Максимилиана. Он был довольно равнодушен к детям, считал, что воспитывать их нужно кнутом, а не пряником, в чём супруга проявляла с ним полную солидарность. При этом сама королева умудрялась оставаться фигурой второго плана и управляла мужем весьма умело и не вызывала каких-либо негативных реакций своего окружения. Типичная домохозяйка. Вот только мужа своего эта «хозяйка дома» держала в ежовых рукавицах.