Читать книгу 📗 "Смутные дни (СИ) - Волков Тим"
— Вашими заботами!
— Здравия желаю! — завидев начальство, подбежал запыхавшиеся милиционеры, похожие на старшеклассников-гимназистов. Да собственно, они ими и…
Один из них, Виктор, отвел доктора в сторонку и этак довольно стеснительно поинтересовался насчет «той девушки»…
— Ну… Анюта… Как она?
— Да все хорошо с Анютой! Учится, в театре играет.
— Она говорила… Офелию… — застенчиво улыбнулся Виктор. — Ну, передавайте поклон.
— Обязательно…
— А, может… я еще и записку напишу…
— Иван, смотри-ка!
Доктор оглянулся: Анна Львовна показывала на большие плакаты, которые прямо на глазах вешали рабочие сцены.
Один изображал стоящего на трибуне солдата в шинели и с винтовкой в руках. Внизу развевались темно-красного цвета знамена, а сверху шла надпись — «ЗАЕМЪ СВОБОДЫ». На другом двое гимназистов или юных рабочих на фоне красного знамени и дымящихся заводских труб призывали обывателя подписываться на Заем Свободы: «Родина и Свобода в опасности! Дайте государству деньги для борьбы с врагом». На третьем плакате Георгий Победоносец браво рази змея копьем, утверждая — «Старый строй повержен. Воздвигайте здание свободной России»!
— Красиво! — заценил доктор.
— Красиво? Это же Кустодиев… Ой! — Анна Львовна вплеснула руками. — Верхний-то край оторвался…
В фойе уже бежали рабочие с лестницей. Один, с молотком, полез наверх, второй держал лестницу… Вот посмотрел наверх… на миг обернулся… Скуластый… Курносый нос, рыжеватая прядь, выбивающаяся из-под фуражки, нагловато-вороватый взгляд…
Черт! А это, случайно, не… Нет, у Гвоздикова лицо пошире… и понаглее… Этот же… Хотя…
— Иван, Иван, смотри! — Анна Львовна дернула доктора за руку.
В фойе только что вошли несколько человек из уездного Совета во главе с председателем Елисеем Терентьевым. Нынче он был уже не на костылях, а на протезе, с палочкой, и передвигался вполне уверенно… бережно поддерживаемый под руку писаной красоткой в модной, с карманами юбке, и сером жакетике с баской и витым шнуром.
— Господи! — ахнула Анна Львовна. — Это не наша ли Марьяна? Внучка Степана, лесника… Нет, ты посмотри, какая стала! Молодец…
— Иван Палыч! Анна Львовона! — председатель и его спутница замахали руками и подошли поздороваться, выказать все свое уважение. В конце концов, и Марьяна, и Елисей были обязаны доктору жизнью.
Пока поздоровались, повыспрашивали, что да как… Когда Иван Палыч обернулся, рабочих уже не было…
Так что же — все-таки Гвоздиков? Или показалось? А даже если и Гвоздиков, он вполне мог отстать от криминала… и вот, подался в рабочие сцены… Все равно! Надо будет Гробовскому сказать.
— Господа! Господа! — заволновалась Анна Львовна. — Уже третий звонок! Идемте же в зал скорее!
Первым выступил Воскобойников. Взойдя на трибуну, он нудно — но, слава Богу, недолго — зачитал загодя написанный доклад, после чего передал слов гимназисткам.
Под бурные аплодисменты на сцену вышли девушки в коричневых гимназически платьях и белых парадных передниках. Проникновенными голосами гимназистки спели а-капелла «Холодно, сыро в окопах» из репертуара Марии Эмской, после чего принялись по очереди читать стихи.
Все за свободой — туда!
Люди с крылом лебединым
Знамя проносят труда…
— Велимир Хлебников, — шепотом прокомментировала Аннушка. — Ах, как же славно…
Хлебникова — и не только его — читала и появившаяся под шквал оваций актриса Софья Гославская.
Времыши-камыши
На озера береге…
Сверкающие глаза. Локоны. Шикарное вечернее платье с голыми плечами. Золотой кулон.
Ах, как ее принимали! Настоящая звезда.
Где каменья временем,
Где время каменьем…
Ну, а после началась собственно рекламная кампания… Иван Палыч (Артем), конечно, золотые времена «Лени Голубкова» и МММ не помнил, но… родители рассказывали…
На трибуне показался какой-то вальяжный господин в смокинге и с седой бородою. Как шепотом пояснили соседи — представитель самого министра финансов Шингарева.
Отпив водички из поставленного на трибуну графина, вальяжный господин откашлялся и…
— К вам, граждане свободной России, к тем из вас, кому дорого будущее нашей Родины, обращаем мы наш горячий призыв… сильный враг глубоко вторгся в наши пределы… только напряжение всех наших сил… затрата многих миллиардов… требует от нас Родина…
Иван Палыч едва не расхохотался в голос: представитель министерства финансов один в один пересказывал газетную статью, кою доктор прочел еще в поезде.
Однако, мог бы и получше подготовиться, ага…
Все же пришлось пожертвовать двадцать рублей — иначе было неудобно.
Гвоздиков — не Гвоздиков… Целый день Ивану Палычу казалось, что за ним кто-то следит. То в больничке, за окном, вдруг сверкнули чьи-то глаза, то скользнул юркая тень за забором…
— Глюки пошли, — усевшись в смотровой, буркнул себе под нос доктор. — Зеленые, блин, человечки! Доработался! Тяпнуть, что ли, спиртяшки? Впрочем, нет — сначала к Гробовскому. Сказал — к пяти дома будет, пораньше.
Экономя бензин, доктор махнул рукой Аглае, да пошел пешком — что тут было и идти-то. Мимо рощицы, по непыльной дорожке, прибитой ночным дождем да свернуть напрямик, на тропинку, бегущую меж зарослей ивы и краснотала. Желтели, колыхались солнышки-одуванчики, прислушивались к чему-то зеленовато-серые «медвежьи ушки», вот пеночка выпорхнул почти из-под ног, унеслась… А вот утка! Крякнула недовольно и вдруг улетела! Кто-то спугнул?
Иван Палыч резко обернулся — показалось, кто-то шмыгнул в кустах. Наверное, заяц…
Однако, и про пуговицу Алексею Николаичу рассказать не худо. Раз уж сам — никого-ничего. Или про пуговицу говорил уже? Ну, тогда — напомнить. А главное — про Гвоздикова! Да, может, и показалось. А, если нет? Где Гвоздиков — там и Сильвестр. Нет, наоборот, конечно. А то, что Гвоздиков завязал — это еще бабушка надвое…
Выйдя на деревенскую площадь, Иван Палыч прибавил шаг… И остро ощутил чужой взгляд в спину!
Обернулся…
Никого!
Только как-то странно шевельнулись у школы кусточки. А ветра, между прочим, не было…
Ладно, поглядим…
Как проверятся на случай «хвоста» Иван Палыч — Артем — знал только из шпионских фильмов. К примеру, можно наклониться, якобы завязывая шнурки…
Хмыкнув, доктор так и сделал… осмотрелся… и никого не заметив, зашагал себе дальше.
А еще можно подойти к витрине, если бы таковая была. Сделать вид, что чем-то там заинтересовался, а на самом же деле смотреть в витрину, как в зеркало… Ну, вот большие окна бывшего трактира, ныне — гостиница «Гранд-Отель». Чем не витрина?
И тоже — пусто. Только лавочник прошел, поздоровался…
Ну, Иван Палыч! Ну, точно надо бы тяпнуть, хотя б чуть-чуть…
А еще можно…
Да хватит уже!
Нет, все же — в последний раз…
Зайдя за угол, доктор резко развернулся, затаился… Если кто за ним следит — он сейчас вот сюда и выбежит, попадется…
Не, никто не выбежал.
Лишь сзади вдруг послышался чей-то ехидный голосок:
— Плохо вы проверялись, Иван Павлович! Все ваши уловки еще в книжках про Ната Пинкертона описаны! Так что — напрасно. Я от вас не отстала, а вы меня не заметили. Вот!
Доктор повернул голову…
— Анютка! Пронина. А ты чего здесь?
Глава 15
— За вами слежу! — ответила Анюта, хитро улыбнувшись.
— Следишь? — смутился доктор. — Это еще зачем?
— Это игра такая!
— Игра? Только что-то я не помню, чтобы соглашался на такую игру!
— А вас, Иван Павлович, никто и не спрашивал, — ответила Анюта. — За вас все решили.
— И кто же, позволь узнать, решил?
