Читать книгу 📗 "За речкой (СИ) - Март Артём"

Знал Муха, так же, и о том, что и сам Волков прекрасно догадывался, как командир взвода относится к нему самому. И очень из-за этого переживал.

И что-то подсказывало Борису, что разговор, который Волков все никак не решался завести, касался именно вот таких замовских переживаний.

— Товарищ старший лейтенант, — наконец решился Волков. — Разрешите обратиться.

Ах да. Стоило упомянуть еще и о том, что с начальством Волков всегда, в любой обстановке был предельно формален. И не важно было — дело происходит на плацу или же в укромном кабинете при личном разговоре.

Эта особенность зама хоть и раздражала Муху поначалу, но потом он все же привык.

— Обращайся, — буркнул Муха.

Волков суетливо встал. Оправил китель. Но потом снова сел. Прочистил горло.

— Я бы хотел поговорить с вами о Селихове.

Муха украдкой вздохнул.

— Да? И о чем же конкретно?

— О его неуставных занятиях с личным составом. Что вы о них думаете? — выпалил Волков так, словно эти слова свербели у него на душе.

Муха оторвался от карты кишлака. Обернулся к Волкову. Тот уставился на командира взглядом преданного щенка.

— Подготовка спецназа или ВДВ, — сказал Муха. — Углубленная тактика. Ни мотострелков, ни пограничников такому не учат.

— И откуда, по-вашему, он знает такие приемы?

Муха даже не задумался.

— Селихов работал с Каскадом. Мог понабраться.

Волков сжал губы. Кажется, он снова не решался продолжить разговор. Впрочем, Муха и не стал его ждать. Когда старлей решил уже вернуться к карте, Волков внезапно снова его отвлек:

— И как вы относитесь к подобной практике?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… Не кажется ли она вам избыточной в наших условиях? Не кажется ли вам, что личному составу стоит сделать акцент на… в большей степени на огневой подготовке?

Волков быстро стал перебирать какие-то бумажки. Торопливо заговорил:

— Я тут поднабросал кое-какие планы относительно будущих занятий. Не хотите ли взглянуть и…

— Дима… — вздохнул Муха. — Подобная углубленная тактическая подготовка — это азы работы в малых группах. Предварительная подготовка подразделения к началу занятий, предполагающих боевое слаживание. Как учить бойцов слаживанию, если они даже с собственным телом совладать не могут?

Волков не ответил. Только мелко отрицательно покачал головой — не знаю, мол.

— Мы привыкли, что боевое слаживание и навыки работы в таких группах вырабатываются у бойцов сами собой, со временем. Мотострелкам этого вполне хватает. А Селихов, по всей видимости, решил ускорить этот процесс. Я нахожу его действия обоснованными. За два дня слаживания не добиться. Он и сам это знает. Но вот друг к другу бойцы привыкнуть успеют. Мне пока что этого достаточно. А там глянем.

Волков замер в некотором замешательстве. Когда Муха отвернулся, зам снова принялся шуршать бумажками.

— И все же мои идеи по огневой подготовке могут показаться вам интересными. Может, взгляните?..

— Дима… — уже несколько раздраженно, и не отрываясь от карты, бросил ему Муха. — Как ты оцениваешь результаты боевой подготовки взвода в целом?

Волков задумался.

— Ну… Удовлетворительными?

— Это вопрос?

— Удовлетворительными.

— А я оцениваю на уровне выше среднего. А вот отделение Селихова нуждается в определенной адаптации. Он как раз этим и занят. Еще вопросы есть?

Волков сглотнул.

— Нет, товарищ старший лейтенант. Больше вопросов не имею.

— Ну и хорошо. Не забивай себе голову, Дима. Ты по-прежнему мой зам. Вот и занимайся своими прямыми обязанностями. А Селихову оставь его обязанности.

— Есть оставить Селихову его обязанности, — несколько понуро бросил Волков, немного погодя.

— Вот и хорошо, — Муха поставил на карте пару отметок карандашом. Потом замер. Обернулся.

Волков, тем временем, уныло собирал свои бумажки.

— Дима.

— Я, товарищ старший лейтенант? — поднял он на Муху взгляд.

— Я слыхал о том, что сегодня днем случилось у вас с Селиховым, — взгляд Мухи стал строже. — Ты это дело кончай. Нечего сор из избы выносить на глазах всей крепости. Ясно?

Волков сконфузился.

— Так точно, товарищ старший лейтенант.

— Ну и хорошо. Лучше готовься к завтрашним политзанятиям. Нам нужно посвятить взвод в курс предстоящего дела.

— Мы не знаем об этом человеке ничего, — сказал Муха, заложив руки за спину. — Вернее, ничего, кроме прозвища. Он ведет проповеди под именем Муаллим-и-Дин. Это значит — Учитель Веры.

Вечером следующего дня, насыщенного занятиями по огневой и тактической подготовке, нас ждала очередная политподготовка.

На этот раз она представляла из себя не что иное, как инструктаж относительно выполнения поставленной перед нами боевой задачи.

Инструктаж проводился на улице, под одной из разрушенных башен малой стены Хазар-Калы.

Мы проводили его под тенью пустых от бронетехники навесов, пристроенных к стене. Бойцы взвода расселись кто-где: кто-то прямо на земле, другие на ящиках, пеньках и даже табуретах.

Муха с Волковым стояли у стены, на которую командир взвода, словно картину, повесил на гвоздик свою карту зоны ответственности ММГ-4. Словно строгий учитель, Муха держал в руках обломок деревянной рейки, которым время от времени тыкал в карту, обозначая нам маршруты и точки.

— Этот Муаллим-и-Дин, — продолжил он, — в последние несколько недель появляется в кишлаке Айвадж и ведет там свои проповеди. Сначала проповеди несли в себе чисто религиозный смысл и казались совершенной обыденностью. Но затем начались странности.

Муха замолчал. Нахмурился и поджал тонковатые губы. А потом закончил:

— А теперь и вовсе они перетекли в серьезные проблемы. Причем в проблемы очень… щепетильного с точки зрения политики вопроса…

— Саша… — шепотом позвал меня Серый Матовой, сидевший рядом на куске сухого бревна.

Я глянул на Сергея.

— А неплохо ты вчера этого… — продолжил он полушепотом, — Волка уделал. Я видал, когда за сахаром ходил. Видал, как вы у башни сцепились… Как он до тебя докапывался…

— Тихо, — бросил я строго. — Слушай.

— Этот Волков мне сразу не понравился. Петух какой-то гамбургский. И…

— Разговорчики! — крикнул вдруг Муха.

Матовой тут же затих. Как виноватый школьник уставился на Муху.

— Рядовой Матовой.

— Я!

— Встать.

Сергей тут же торопливо поднялся.

— Тебе есть что нам рассказать, раз ты там болтологию разводишь? — строго спросил его Муха.

— Н-никак нет. Виноват, товарищ старший лейтенант.

— Сиди, помалкивай и слушай. Вопросы?

— Нет вопросов, товарищ старший лейтенант.

— Сесть.

Сережа сел. Виновато уставился на меня. Потом на Муху.

— Так вот, — продолжал Муха. — Муаллим-и-Дин остался бы для нас загадкой, если бы не информаторы, действующие в кишлаке. Они сообщили весьма интересные подробности о его «проповедях». А именно, что они несут явный антисоветский характер. А позже и вовсе в них появились призывы к борьбе. Причем эти призывы открыто поддерживаются местным населением. Но и это еще не самое главное. Главное — мы не знаем ни личности этого человека, ни того, каким маршрутом он прибывает в Айвадж. А так же каким образом он покидает его незамеченным. Подходы к кишлаку контролирует первая ПГ. И никто ни разу не заметил этого человека на дороге к кишлаку.

— Товарищ старший лейтенант! Разрешите обратиться! — поднял руку сержант Геворкадзе из первого отделения.

— Да. Чего такое, Андро.

— Разрешите спросить. Так может, этот Муаллим-и-черт его знает как, постоянно находится в кишлаке?

— Если б было так, Андро, — кивнул Муха, — информаторы бы его давно вычислили. Нет, он прибывает и отходит по мере надобности. Еще вопросы?

— Никак нет!

— Хорошо. Так вот. Но в последние две проповеди и вовсе закончились тем, что Муаллим-и-Дин принялся раздавать оружие местным. Причем неизвестно, откуда все это добро у него взялось. По политическим причинам мы не можем перевернуть весь кишлак вверх дном и найти схроны. Пути поставок тоже остаются для нас загадкой, так как все караваны контролирует застава. Как этот хитрый черт протаскивает оружие в кишлак — загадка. Причем загадка сложная. И именно ее мы и должны разгадать. Вернее, не только ее. Первоочередная задача — идентифицировать этого Муаллим-и-Дина. Попытаться понять, как он попадает в кишлак и как уходит. Ну и конечно — где течет ручеек поставки.