Читать книгу 📗 "Куратор (СИ) - Киров Никита"

— Пошли, — я показал на вход.

— А что там делать можно, а что нельзя? — сын с удивлением окинул крыльцо и двери взглядом.

— Будто я знаю. Шуметь нельзя точно.

Я и правда знал ненамного больше, и в церквях бывал только по работе ещё со времён КГБ.

Но кое-что мне известно.

Помещение тёмное, своды высокие, а голос священника, читавшего молитвы нараспев, эхом отражался от стен. Прихожане крестились, немногочисленный хор тихо пел.

Идёт панихида по умершим.

Свечи едва освещали старые деревянные иконы, уже потемневшие от времени, но некоторые были отделаны золотом и серебром. От свечей шёл сильный запах.

Под большим распятием стоял столик, на котором горели свечи, и лежало Евангелие, священник стоял рядом с ним.

Внимание, мы, конечно, привлекали, но выглядели просто как два любопытных пацана, которые зашли посмотреть, что там вообще происходит в этих храмах. Да, я здесь уже был в новом облике, когда так и не получил весточку от Воронцова, но мало ли, для чего пришёл ещё раз.

Заодно в прошлый раз я прикинул время и сейчас прибыл в нужный момент, даже с небольшим запасом.

Теперь я слушал панихиду. Ведь в ней могло быть послание. В прошлый раз ничего не было.

Но в этот раз ждал не зря.

— … усопших рабов Божиих Анны, Иоанна, Феодосии, — нараспев проговорил священник после монотонного чтения молитв.

— Господи, помилуй, — пропел хор.

Анна, Иоанн, Феодосия. Не Серафима — Феодосия.

Воронцов получил послание и отправил мне ответ. Он готов.

— … и сотвори им вечную память, — прозвучал голос священника, когда панихида заканчивалась.

— Вечная память, — отозвался хор.

Анна, Иоанн, Феодосия.

Так звали тётю, дядю и бабушку Воронцова. Баба Федя, как он рассказывал со смехом.

Это сигнал, что он получил послание и ждёт встречи.

Но если бы было «Анна, Иоанн и Серафима», как звали другую бабушку, то это значит, что он или в беде, или хочет сбежать, или опасается, что его вычислили.

— Какой-то вайб там внутри есть, — проговорил Олег, когда мы с ним вышли на свежий воздух. — Какой-то особый, спокойный.

— Что-то такое есть, да.

— Ладно, поехал, увидимся, — распрощался он.

А я остановился подумать.

Для Воронцова это был сложный метод связи, потому что надо было сходить в посёлок и договориться с кем-то из односельчан, кто поедет в город в нужный день для работы или торговли. Нужно, чтобы этот человек зашёл в храм и заказал панихиду по усопшим на определённую дату после получения сообщения.

Именно в этот храм, где меньше прихожан, и в который якобы ходили родственники Воронцова. Учитывая, что храм небольшой, с батюшкой можно было договориться на конкретное число.

Просьба необычная, но нередкая, с таким односельчане обращались друг к другу, ведь в посёлке храм не работал уже давно, и этот вариант я спланировал сразу, как только узнал об этом.

Долгий способ, но прослушать его можно без риска, как и прочитать объявление в газете. Ведь я просто пришёл в храм на службу.

А три имени — чтобы исключить, что это не совпадение. И повторяются они несколько раз.

Но это только первый этап связи, и он закончился. Теперь ещё один, чтобы убедиться, что всё действительно готово, и планировать поездку.

Опасное дело, но и врагам я подкинул работы. Теперь нужно принять меры предосторожности и убедиться, что никто не готовит ловушку.

Не на меня — на Воронцова.

Ведь он — бывший ведущий программист проекта «Щит» и самый опасный для них свидетель. Потому что раньше он был их сообщником. И они его ищут до сих пор.

Глава 12

До Верхнего Камнегорска не ходили электрички или поезда. Добраться туда можно было на машине или автобусом с пересадками. Пока у меня нет машины, оставался автобус.

Дорога заняла долгое время, и поспать толком не удалось, но я торопился. Уже к обеду следующего дня я добрался до посёлка.

И этим я нарушил собственную инструкцию, которую давал Воронцову. Но сделал это сознательно, чтобы оставить себе пространство для манёвра.

По плану, после последнего сеанса связи Воронцов должен был ждать меня или моего посланника только через пару дней. Но если он предал, то и засада будет ждать именно в то время. А я прибыл заранее, чтобы оглядеться.

Посёлок казался тихим, спокойным. Из шумного здесь были только мычавшие коровы и верещавшие индюки, и ещё два петуха в одном из дворов, кричавшие по очереди. У некоторых домов стояли машины, но асфальта на дорогах не было. В паре мест были глубокие лужи. Дома только частные, сделанные из дерева, только администрация, банк, почта и пункт выдачи заказов размещались в серой двухэтажке из силикатного кирпича. И школа была из такого же материала, но она располагалась далеко отсюда.

Посёлок ещё не вымер окончательно, но близок к этому, ведь молодёжи и взрослых мужчин было мало, работы для них здесь не было, и на пути попадались в основном старики, дети и несколько женщин.

Впрочем, сюда приезжали туристы — к югу отсюда находились озёра, считавшиеся целебными. Люди приезжали не настолько часто, чтобы здесь была развитая инфраструктура, но достаточно, чтобы на каждого приехавшего не пялилось всё село.

И я вполне мог сойти за очередного туриста, и одежду подобрал подходящую, и рюкзак, и прочее. Главное — удобная обувь, потому что ходить пешком придётся долго. Ещё у меня была ярко-жёлтая куртка, якобы чтобы не потеряться в лесу, но её я хотел использовать как отвлечение. Если будет надо — надену, а все свидетели скажут про парня в кепке и ярких шмотках. Потом сниму.

Так что даже участковый, куривший возле здания администрации, не смотрел на меня дольше необходимого. Турист и турист. И это хорошо, что не смотрел, потому что у меня был с собой китайский ТТ.

Оружие может пригодиться. Во-первых, сам Воронцов мог повести себя непредсказуемо, кто знает, что с ним случилось за два месяца, он и раньше был чудной. Во-вторых, теоретически его могли найти и устроить на меня засаду. И в-третьих, вдруг если он решит, что выгоднее меня сдать, он даже не будет раздумывать.

Да, после того, как я получил сообщение в храме, у нас был ещё один сеанс связи. Для этого планировалась телеграмма или звонок. Это уже более рискованные, но оперативные способы.

Телеграмму я всё же не стал использовать — для этого требовалось показывать документы, а я хотел держать личность Толика Давыдова как можно дальше от этого дела. Да и мы же с Толей полные тёзки, и для Воронцова могло бы выглядеть подозрительно. Он же должен знать, что старый чекист Давыдов мёртв. И тут вдруг приходит телеграмма от отправителя с такой фамилией.

Со звонками вышло проще. В администрации посёлка стоял стационарный телефон, ещё пара аппаратов была в частных домах. Да, Воронцов рисковал больше, когда отвечал. Но если он соблюдал все мои инструкции, то один звонок ничего не изменит.

А если нет — тем более. Но короткий разговор не помог ни мне, ни ему, ведь деталей там было мало. Только условные сообщения, что понял, всё готово.

План на эту поездку у меня простой. Первое — убедиться, что свидетель жив и никуда не делся. Второе — проверить, насколько безопасно его текущее убежище, и не стоит ли перевезти его в другое? Третье, но самое важное — собрать оставшиеся показания.

Ведь он рассказал мне далеко не всё, когда мы виделись в последний раз ещё весной.

Факт существования живого свидетеля важен, но времени прошло слишком много, и мне нужно знать, что он тогда скрыл. В первой жизни добить это я не успел, нужно в этой. Чтобы знать это всё самому и качать дальше, чтобы ни случилось.

Кроме того, у него хранилась одна вещичка, которую я собирался использовать против своих врагов. Хотя он будет против, но никуда не денется.

Я тщательно ознакомился с расписанием автобусов рядом с остановкой, сверил часы, после пошёл по посёлку дальше с видом человека, который знает, куда идёт, и зашёл в магазин.