Читать книгу 📗 "Курсант. На Берлин 4 (СИ) - Барчук Павел"
— Герр рейхсминистр, — голос Мюллера был тихим, но я стоял достаточно близко и его слова долетели до меня. — Поздравляю с новым протеже. Очень… ностальгический типаж. Напомнил мне одну историю… о некоем Викторе Арлазорове. Вы, конечно, помните это имя?
Геббельс медленно повернулся к Мюллеру. Его лицо стало землистого цвета. Губы плотно сжались. Есть ощущение, господину рейхсминистру сильно не понравился вопрос.
— Что вы хотите сказать, штандартенфюрер? — прошипел он.
— Ничего, герр рейхсминистр. Просто… Есть кое-какие мысли о ностальгических настроениях в вашей семье. Думаю, вам будет целесообразно встретиться со мной на днях. Чтобы… избежать недоразумений.
Это была прямая, неприкрытая угроза. Геббельса буквально заколотило от бешенства. Казалось, еще секунда — и он бросится на Мюллера с кулаками. Но тут музыка смолкла и зрители, очарованные игрой Марка начали приходить в себя.
А потом… в наступившей тишине раздался другой голос. Тихий, с характерным австрийским акцентом. Этот голос прозвучал как удар хлыста.
— Прекрасно. Глубоко. По-арийски.
Вся толпа, включая Геббельса и Мюллера, разом повернулась ко входу. Гости замерли в ошеломленном молчании. От дверей в нашу сторону двигался Адольф Гитлер. А под руку с ним, с легкой, непринужденной улыбкой, шла Ольга Чехова. Она что-то тихо говорила ему, он кивал, и его взгляд был устремлен на сцену, на бледного, застывшего со скрипкой Бернеса.
Эффект оказался просто сокрушительным. Никто не ожидал появления фюрера. Присутствие Гитлера на частном вечере, устроенном Геббельсом — это высочайшая честь, знак исключительного расположения. И то, что он появился под руку с кинозвездой, всеобщей любимицей, придавало происходящему определенный оттенок.
Геббельс, мгновенно преобразившись, бросился к Адольфу, его лицо исказилось гримасой восторженного подобострастия.
— Мой фюрер! Какая неожиданная и великая честь! Что ж вы не предупредили?
Гитлер кивнул рассеянно Йозефу. Его взгляд блуждал по залу, а потом снова остановился на Бернесе. Ольга, сияя обаятельной улыбкой, мягко нажала на руку своего спутника:
— Вот видите, мой фюрер, я же говорила вам. Разве я преувеличивала? Разве это не тот самый редкий талант, о котором стоило бы позаботиться? Согласитесь, бравурные марши не способны настолько затрагивать душу.
Гитлер медленно прошел вперед, к сцене, заставляя толпу расступаться, как Моисей воды. Гости застыли в почтительных позах, на лицах — подобострастные улыбки. Геббельс, как щенок, семенил рядом, пытаясь поймать взгляд хозяина.
— Вы талантливы, молодой человек, — Гитлер остановился перед Марком, благосклонно кивнув. — В вашей игре я услышал нечто очень родное, истинно германское. Знаете, от чего сердце начинает биться сильнее. Господин рейхсминистр… — фюрер повернулся к Геббельсу, который замер рядом в ожидании команды. — Я бы хотел, чтобы вы лично протежировали этого молодого человека. Мне он нравится. Позаботьтесь о нем.
Стоя в толпе, я наблюдал за этой картиной и мысленно улыбался. План сработал. План, который я придумал и осуществил.
По моей просьбе Чехова уже несколько раз, будто невзначай, говорила фюреру о невероятно талантливом молодом скрипаче, игра которого способна тронуть самое чёрствое сердце. Она же, получив от меня сигнал, уговорила Гитлера приехать на этот вечер, заверив, что здесь он сможет насладиться искусством без лишней помпы.
Никто в этом зале, даже проницательный Мюллер или изворотливый Геббельс, не догадывались, что появление фюрера — это не его прихоть и не случайность, а тонко спланированная операция по спасению моего друга от сумасшедшей Магды и ее мстительного муженька. Теперь Бернес был под прямой защитой самого Гитлера. По крайней мере, пока что. И Геббельс это прекрасно понимал.
Появление фюрера, особенно его слова, разрядили ситуацию, как нож, разрезающий натянутую струну. Геббельс, мгновенно перестроившись, улыбался и хвостом вился возле обожаемого фюрера. Мюллер, отложив свои планы по дискредитации рейхсминистра пропаганды, вообще растворился в толпе. Но перед этим бросил на меня короткий, говорящий взгляд. Как я и думал, скорее всего завтра меня вызовут «на ковер».
Когда Гитлер, пробыв всего лишь около пятнадцати минут, удалился так же внезапно, как и появился, Геббельс вернулся к Бернесу. Но его тон теперь был иным. Язвительность исчезла, сменившись отеческой, показной заботой.
— Вы талантливы, герр Ирбис, — сказал он, положив руку на плечо Марка. Марк едва заметно вздрогнул. — С сегодняшнего дня вашим покровителем буду я. Лично. Моя супруга… она женщина слишком впечатлительная. Ее желание помогать искусству похвально, но ваше дальнейшее общение вредит репутации Магды. Вы теперь всегда можете в случае необходимости обратиться ко мне. Я буду следить за вашими успехами. Понятно?
Бернес посмотрел на него, потом на Магду, которая стояла поодаль с пустым, ничего не выражающим лицом. Мне показалось, Марку даже стало как-то легче. Геббельса он мог понять, а вот Магду, с ее одержимостью — нет.
— Конечно, герр рейхсминистр, — тихо ответил Бернес. — Благодарю вас.
Геббельс удовлетворенно кивнул и отошел. Я приблизился к другу. Мы с ним снова остались одни в бушующем вокруг нас море людей.
— Ну что, — хрипло произнес Марк, глядя на Чехову, которая после ухода Гитлера переключилась на компанию тех самых военных, с которым до этого общался Геббельс. — Поздравь меня. Я только что продал душу дьяволу. Зато по сходной цене — карьера и безопасность.
— Так даже лучше. — сказал я. — Ты сам знаешь, почему.
Бернес тихо хмыкнул, но спорить не стал. Он прекрасно понял, что я имею в виду. Марк повернулся ко мне и тихо сказал:
— Спасибо. Я знаю, кого благодарить. Мог бы сразу сказать, что задумал.
— Не был уверен, что выгорит. — Ответил я.
К счастью, буквально через пару минут появился оркестр, который так-то уже давным-давно должен был начать свое выступление. Подозреваю, музыканты задержались из-за манипуляций Геббельса.
Марк кивнул мне и присоединился к оркестру. Внимание всех гостей уже не было сосредоточено на нем, но каждый, кто присутствовал в зале, прекрасно запомнил, что этот парень заинтересовал самого фюрера. И это было главное.
Глава 15
Я прощаюсь
Утро после приема в Министерстве пропаганды встретило меня тягучим, похмельным светом, пробивавшимся сквозь плотные занавески. На удивление, после столь длительной непогоды, сегодня было солнечно.
Я лежал на кровати, уставившись в потолок, и мысленно раскладывал по полочкам вчерашние события. Шульце-Бойзен. Контакт установлен. Теперь главное — не спугнуть, действовать осторожно. Бернес. На время его прикрыл заботливой опекой сам фюрер, но это палка о двух концах. После вчерашнего мероприятия на Марка обращено еще больше внимания. Геббельс, Магда, Мюллер… За каждым из них нужно следить, предугадывать их ходы.
И конечно, мадам Жульет. Ее ультиматум истекал сегодня. Я знал, что она придет. Чувствовал это всем нутром. Но был к этому готов.
Встал, принял душ, стараясь смыть с себя липкую усталость. Оделся небрежно, но со вкусом — темные брюки, светлая рубашка с расстегнутым воротником, пиджак. Будто у меня сегодня какой-то значимый день. В карман пиджака сунул «Вальтер» — холодный, тяжелый, успокаивающий. Надеюсь, он не понадобится, но, как говорится, чем чёрт не шутит. Если ситуацию не удастся разрешить, как я задумал, придётся прибегать к кардинальным мерам.
Спустился в гостиную и увидел Бернеса со скрипкой в руках. Он не играл, просто сидел и смотрел в окно. Его лицо было бледным, осунувшимся.
— Не могу, — тихо сказал он, не поворачиваясь. — Пальцы деревянные. В голове черт знает что.
Мы говорили на немецком. С большой долей вероятности в доме уже установили прослушку, поэтому теперь нужно было все беседы выстраивать очень аккуратно.
— Перестань, — отрезал я, наливая себе кофе, который Марк уже сварил в небольшом ковшике. — Тебе вчера фантастически повезло. Сам фюрер обратил на тебя свое внимание. Это ли не удача?
