Читать книгу 📗 "Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ) - Ангелов Августин"

Я не находил себе места, сомневаясь, правильно ли мы в штабе определили, что хитрый грузинский князь решил погостить у князя черкесского? Но, менять планы не потребовалось. Духанщик и пастух сообщили, что Гиоргадзе, действительно, гостит у Аслана. И Кэлекут тоже там. Да еще и турецкие наемники, которых горцы наняли себе в помощь против нас. Получалось, что враги, собравшись в одном месте, сами давали нам шанс застать их врасплох.

Когда мы выдвинулись в обход вокруг горы, на которой стоял соседний аул, день уже клонился к вечеру. И осеннее солнце висело совсем низко над гребнями горных хребтов, сверкая золотистыми бликами на далеких заснеженных вершинах. Как только мы обошли гору, аул оказался прямо перед нами на склоне. В подзорную трубу казалось, что все жители попрятались по домам и сидели тихо. Лишь в центре, в обширном дворе у большого дома князя Аслана, нависающего над рекой, толпились вооруженные всадники. Среди них мелькнула знакомая фигура — высокий человек с небольшой бородкой и холодным взглядом, одетый в алую черкеску и медвежью шапку. То был князь Гиоргадзе.

Мы залегли в кустах, наблюдая.

— Их больше, чем мы думали, — прошептал Максимыч. — Турков к ним подошло около полусотни. Просочились по горным тропам, окаянные.

Действительно, среди горцев выделялись чужие. Турецкие наемники не таились, щеголяя в красных фесах, с длинными ятаганами, подвешенными к ремням на боках. Но самое страшное было впереди. Из дома вывели Веру. Она шла, гордо подняв голову, но бледная, с завязанными руками. За ней за волосы волокли ее служанку — ту самую девушку Катю, что всегда была рядом с ней в поездке.

— Похоже, Гиоргадзе хочет не то продать русских женщин, не то подарить их туркам или горцам, — сказал Максимыч, который тоже смотрел в свою подзорную трубу.

Я лишь бессильно сжал кулаки, резко сказав:

— Нельзя медлить! Отдайте приказ к атаке, штабс-капитан, или я атакую без приказа!

Глава 27

Гиоргадзе что-то сказал Аслану, и тот засмеялся. Потом предатель резко дернул Веру за связанные впереди руки, заставив вскрикнуть. Этого мне было достаточно, чтобы принять решение. Я, действительно, собирался ослушаться штабс-капитана. Но, не пришлось, поскольку время, предназначенное для согласованного удара, уже настало. Убрав в футляр на поясе подзорную трубу и взглянув на карманные часы, я вернулся к своему коню Абреку.

В этот момент с бастионов крепости загрохотали пушки, отвлекая внимание неприятельских передовых дозоров. Крепостные ворота тут же раскрылись. И, выметнувшись на простор, казаки полусотни Вулича ударили с фронта, наполнив воздух криками: «Ура! За царя и Отечество!» Их атака была стремительной, но не главной.

Уже сидя в седле, выхватив пистолет из кобуры, я скомандовал:

— Казаки, за мной! В атаку!

Солнце как раз коснулось своим нижним краем горных хребтов, окрашивая склоны и облака над ними в золотисто-багровые тона, когда мы устремились к аулу. И я слышал, как и Максим Максимович наконец-то приказал своей сотне:

— По коням! Вперед!

Где-то недалеко, с противоположной стороны аула, раздавались выстрелы и крики — это Вулич вел своих казаков в лобовую атаку. Там завязалась жестокая схватка. Турки и черкесы не ожидали нападения, но быстро опомнились. Вулич с ходу снес дозоры горцев и вломился со своими казаками на окраину аула. На скаку они стреляли во все, что двигалось. Но и по ним стреляли горцы и наемники, прячась за домами.

Пока горцы и турки бросились отражать нападение с той стороны, откуда ударил Вулич, мы с Максимычем и моими казаками уже подбирались к аулу с тыла, выскочив из-за скал с противоположной стороны, откуда в ауле нападения не ожидали. Максимыч ринулся в бой во главе казачьей сотни с беспощадной решимостью старого опытного льва, привыкшего пускать кровь жертвам.

Я мчался впереди своего взвода. У меня было значительно меньше всадников, чем у Максимыча и у Вулича, но каждый казак-разведчик в бою стоил двух простых линейных казаков. Сделав залп на скаку и сжимая в руках шашки, мы ворвались в селение, рубя растерявшихся горцев.

Вскоре пороховой дым затянул узкие улочки, и сквозь него мелькали фигуры черкесов и турецких наемников, пытавшихся обороняться. Чтобы поберечь лошадей, которые были бы отличными мишенями для врагов, нам пришлось спешиться, прорубая себе путь вперед между домами горцев. Ступая по трупам врагов, я направлялся в ту сторону, где видел в подзорную трубу Веру в последний раз, за пару минут перед штурмом. Теперь ее нигде не было видно, но, я не терял надежду и пробивался к площади возле дома князя Аслана, где еще так недавно видел Веру. Вот только, ни ее, ни князя Гиоргадзе я никак не находил.

Вдруг из-за угла большого дома князя Аслана в обширный двор выскочила знакомая фигура. И я узнал Кэлекута — его лицо исказила злоба, а в руке сверкала сталь клинка. Кэлекут тоже меня узнал.

— Печорин! Какая встреча! — прокричал он по-русски.

Я едва успел увернуться от его мощного удара. Но, он снова рванулся вперед, пытаясь своей шашкой рубануть мне по шее. И мне снова пришлось изворачиваться, чтобы спастись. Рубакой Кэлекут оказался отчаянным. Но, я применил маленькую хитрость из опыта моих прежних драк в двадцать первом веке. Блокировав его клинок своим, я свободной рукой притянул горца к себе за воротник и резко ударил его лбом в переносицу, отчего Кэлекут свалился с ног, выронив шашку. Тут и мои казаки подоспели.

— Где князь Гиоргадзе⁈ — закричал я, прижимая Кэлекута с разбитым носом к земле.

Тот лишь скривился в злобной ухмылке:

— Он уже далеко…

Мы уверенно победили и обыскали весь аул. Но, ни Веры, ни Гиоргадзе там не было. Они исчезли. Зато мы нашли служанку Катю — ее бросили связанной в сарае с домашней скотиной. Девушка, вся избитая, едва могла говорить, но прошептала:

— Они ушли… в горы…

— Гиоргадзе поехал один и забрал Веру? Так? — уточнил я.

— Нет… С ним ушли несколько турецких воинов и… несколько чеченцев с их командиром, — ответила Катя.

Она замолчала, вздрагивая от выстрелов, которые все еще звучали на улочках аула.

— И кто этот командир? — спросил Максим Максимович, стоявший рядом со мной.

— Какой-то англичанин… Кажется, его звали Мертон… — проговорила служанка.

В моей голове вспыхнула мысль: «Так вот оно что! Гиоргадзе, Мертон и чеченцы — все они играли в одну игру! И Вера стала теперь лишь разменной монетой между ними!»

Пыль и пороховой дым медленно оседали на землю, смешиваясь с запахом крови и гари. Аул был взят нами без существенных потерь, но победа казалась мне пустой. Гиоргадзе и Мертон улизнули, а вместе с ними снова потерялись нити заговора, который оказался куда сложнее, чем я предполагал.

— Опять этот проклятый Мертон… — сквозь зубы процедил я.

Максим Максимович тяжело вздохнул, вытирая окровавленную шашку мохнатой шапкой убитого черкеса.

— Значит, этот англичанин все еще крутится здесь? — пробурчал он. — Я думал, после истории с контрабандистами он сбежал окончательно. Но, нет!

— Он не из тех, кто сбегает, — ответил я, припоминая холодные глаза лейтенанта Мертона, его точные, выверенные движения. — Он играет в свою игру. И, похоже, Гиоргадзе — лишь одна из его фигур.

Катя, дрожа, продолжала говорить:

— Еще грузин и англичанин говорили… о каком-то «ключе». А князь Аслан засмеялся и сказал, что теперь у них есть все, чтобы «открыть дверь»…

«Что еще за дверь»? Мой мозг лихорадочно работал. Если Мертон замешан, значит, дело не просто в похищении Веры. Значит, есть что-то большее! Что-то, за чем охотится британская разведка в этих краях.

— Куда они пошли? — резко спросил я плененного Кэлекута.

— В ущелье… Там старая тропа ведет к соседнему перевалу, — прошептал горец.

Максим Максимович хмыкнул:

— Если они ушли туда, то нам не догнать. Там узкие каменистые тропы и повсюду обрывы… Да и ночь близко.

— Значит, надо двигаться сейчас, — я уже повернулся к своему коню Абреку, желая вскочить в седло.