Читать книгу 📗 "Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ) - Ангелов Августин"

Но штабс-капитан схватил меня за руку, проговорив:

— Печорин, опомнись! Тысяча чертей! Ты хочешь лезть в горы с горсткой казаков в темноте? Там осыпи на каждом шагу! Да еще и засады могут быть…

Но, я возразил:

— Они тащат Веру туда не просто так. Если Мертон здесь, значит, речь идет о чем-то важном. Возможно, даже о предательстве куда хуже, чем измена князя Гиоргадзе.

— Они не смогут быстро двигаться по той тропе в темноте. Если выступим с рассветом, то мы их все равно догоним! — сказал штабс-капитан, но в его голосе слышались сомнения.

Я взглянул на верхний краешек закатного солнца, быстро скрывающийся за горами. Еще немного, и там, в темнеющих ущельях, следы уже будет невозможно разглядеть. Ночь надежно скроет их.

Но я не мог сдаться, сказав решительно:

— Я еду за ними!

Максимыч удивился:

— Один? Да ты, прапорщик, сошел с ума!

Но, я был непреклонен:

— Нужно спасать Веру! Потому я все-таки поеду!

Максим Максимович хотел возражать, но тут подошел Вулич, окровавленный, но довольный:

— Князь Аслан убит. Его люди разбежались. Аул наш.

— А Гиоргадзе ускользнул, как и Мертон, — мрачно заметил я.

Вулич усмехнулся:

— Не навсегда. Мы начнем погоню. Но не сейчас. Завтра на рассвете. Сегодня наши люди сильно устали. Да и тьма подступает…

Но, я уже не слушал. В моей голове крутилась только одна мысль: «Что теперь будет с Верой, если я не поспешу ей на помощь прямо сейчас, не откладывая погоню до утра?»

Казаки ликовали, празднуя победу, я же по-прежнему собирался ехать в ночь, понимая, конечно, что это — безумие. Но ждать подмоги от Вулича и Максимыча, которые были готовы продолжить поиски лишь с рассветом, значило потерять след! И тут неожиданно появился Казбич. Он стоял на пороге, держа за волосы чью-то отрезанную голову, с которой капала кровь. И джигит улыбнулся мне, проговорив:

— Я отомстил Аслану за все обиды! Пока вы, русские, напали на аул, я воспользовался моментом. Вот, голова князя Аслана!

Я с содроганием взглянул на отрезанную голову горского князя, потом сказал:

— Ты свое получил. А я еще нет! Князь Гиоргадзе сбежал, украв мою женщину! И с ним Мертон!

Казбич проговорил:

— И ты едешь за ними прямо сейчас? Я знаю, куда он повел твою женщину. Мне Аслан рассказал перед смертью…

В глазах джигита горела жажда мести, когда он сказал еще кое-что важное для меня:

— Я рассчитался с Асланом и Азаматом. Но, еще выполнил не все обеты мести. Мертон и Гиоргадзе пока живы. И потому я поеду с тобой, Печорин. Тропа, по которой они выбрались отсюда, из осажденного аула, ведет на перевал, в давно разрушенную старую крепость. А я хорошо знаю эту тропу, чтобы идти по ней даже ночью.

Я спросил:

— Зачем они едут туда, как думаешь?

Казбич ответил честно:

— Не знаю. Наверное, там у них какая-то встреча…

Он, похоже, знал не больше моего о намерениях беглецов. И все же, я спросил Казбича:

— Ты проведешь меня по их следу в темноте?

Казбич кивнул, поставив свои условия:

— Но, только мы пойдем вдвоем. Большой отряд там сразу заметят. А поодиночке возможностей проскользнуть незаметно будет больше.

Я взглянул на него, подумав, что бывший враг теперь сделался моим единственным союзником в предстоящей мне рискованной схватке.

А Казбич спросил:

— Когда выходим?

И я ответил:

— Сейчас.

Максимыч оказался прав. Осыпи и каменистые обрывы подстерегали нас буквально на каждом шагу. Тропа, ведущая к соседнему перевалу, действительно, оказалась очень опасной и сложной для прохождения. Подъемы были слишком крутыми для лошадей. И мы с Казбичем вынужденно оставили вскоре своих коней на попечение пастуха Шиготыжа, который, оказывается, приходился Казбичу родственником, а потому проехал вместе с нами первую часть пути именно для того, чтобы потом взять наших коней и охранять их до нашего возвращения. Ведь Карагез Казбича представлял собой мечту любого горца, да и мой Абрек мало уступал ему своей статью.

Дальше мы с джигитом продвигались пешими, карабкаясь по горам в темноте лишь при свете луны и звезд. И нам еще повезло, что погода установилась ясная и сухая. Иначе, если бы начался дождь, пройти в этих местах стало бы и вовсе невозможно. Пару раз нас чуть не сбросило в пропасть неожиданным камнепадом. Но, обошлось. Повезло и в том, что вражеских засад нигде не встретилось. Видимо, Гиоргадзе и Мертон сочли погоню за собой в темноте маловероятной, учитывая труднодоступный характер опасной горной местности. Потому к вечеру следующего дня мы настигли их и спрятались среди скал, наблюдая за беглецами с соседнего склона.

Гиоргадзе с десятком турок и Мертон с его чеченцами остановились у разрушенной крепости, затерянной в горах возле старой дороги на перевале. Как поведал мне Казбич, этой дорогой и перевалом давно не пользовались, поскольку однажды, во время очередного землетрясения, случился большой оползень. После чего этот путь сделался совершенно непригодным не только для телег, но и для лошадей и даже для мулов. Да и пешими ходить по нему стало опасно.

Что касается самого заброшенного фортификационного сооружения, то издали оно походило всего лишь на остатки дозорной башни, от которой уцелела только нижняя половина с примыкающим к ней куском полуразрушенной стены. Внимательно наблюдая со склона в подзорную трубу за неприятельским лагерем из тени кустов, чтобы враги не заметили блеск оптики, я видел, что Вере все-таки развязали руки. Но, она постоянно находилась под присмотром вооруженных людей: турок Гиоргадзе и чеченцев Мертона. Несмотря на это, Вера не сломалась, она стояла с гордо поднятой головой и смотрела прямо на меня, хотя и не могла меня видеть. Видимо, женщина чувствовала, что помощь уже в пути.

А я, глядя на нее сквозь окуляр нехитрого оптического прибора, думал о том, что, весьма вероятно, Вера пыталась убежать, раз ей Гиоргадзе в ауле связал руки. Если бы она тогда вырвалась и спряталась где-нибудь в сарае, переждав бой, то уже была бы свободна. Но, ей не повезло вырваться от грузинского князя. А потом, он, видимо, решил, что опасность ее побега в глухой горной местности сильно уменьшилась, потому и приказал ее развязать. Да и со связанными руками она не смогла бы самостоятельно подниматься по крутым тропам, где приходилось то и дело балансировать на краю, хватаясь за чахлые горные кустики, чтобы не свалиться с очередного обрыва. И похитителям пришлось бы ее нести, а они, разумеется, не желали взваливать на себя лишнюю ношу.

— С какой стороны подойдем? — прошептал я.

Казбич тихо сообщил:

— Через старый подземный ход. Он начинается вон там, в пещере у водопада над ручьем.

Я удивился:

— Откуда ты знаешь о нем?

Он усмехнулся:

— У меня своя разведка. Я разведал в этих горах за свою жизнь каждый камень.

Глава 28

Обойдя вражеский лагерь по широкой дуге, мы достигли небольшого водопада. Там, за завесой из падающей воды, примыкая к узкому и скользкому каменному карнизу, находилась неприметная щель в скале. Впрочем, она оказалась достаточной ширины, чтобы туда мог протиснуться Казбич. А я последовал за ним в неизвестность пещеры.

Темнота подземного хода была непроглядной. Я шел за Казбичем, ощупывая холодные, влажные от сырости стены, по которым кое-где просачивалась вода от того ручья, который протекал над нами, питая водопад. Воздух внутри хода пропах сыростью, плесенью и чем-то затхлым, словно этот подземный коридор не использовался столетия. Когда мы уже достаточно продвинулись наощупь сквозь скалу, уйдя от водопада, сверху начали пробиваться тонкие лучи закатного солнца через трещины в своде, образовавшиеся после землетрясений. Но, освещения все равно было слишком мало, чтобы разглядеть что-то кроме силуэта джигита впереди.

Тем не менее, светлее становилось с каждым шагом. Вода в этой части подземелья не сочилась по стенам, но под ногами хрустели кости. Кто-то давно обрел здесь свой конец. Казбич шел уверенно, будто знал тут каждый закуток. Я следовал за ним, пригнувшись, чтобы не задеть макушкой низкий свод потолка, из трещин на котором свисали вниз осклизлые белесые корни каких-то растений.