Читать книгу 📗 "Водная жила (СИ) - Тыналин Алим"
— Виктор Алексеевич, последние анализы готовы, — доложил он, доставая из сумки пробирки с образцами земли. — Содержание хрома снизилось в четыре раза, свинца в три раза. Весной можно высевать обычные культуры.
— Отличная работа, Петр Васильевич, — похвалил я лаборанта. — А что с урожаем горчицы и рапса?
— Пятьсот тонн биомассы собрали, вся отправлена на утилизацию как опасные отходы. Зато теперь земля чистая.
Запись в блокноте: «Биологическая очистка загрязненных земель: 200 га восстановлено, концентрация токсинов снижена в 3–4 раза, получено 500 тонн фиторемедиаторной биомассы».
Третий участок — бывшие солончаки в низине возле речки Каменка. Сто гектаров заболоченной земли с высоким содержанием соли превратились в продуктивные пастбища благодаря дренажу и посеву галофитов.
— Виктор Алексеич! — окликнул меня Петрович, бригадир животноводов, выезжавший на санях проверить овец. — Наши барашки на солончаках такие толстые стали! Мясо получается особенно вкусное, с необычным привкусом.
— Это от соленых трав, Иван Петрович, — объяснил я. — Солянка и другие галофиты содержат много минералов, полезных для животных.
— А главное, теперь есть пастбище! — радовался бригадир. — Сто гектаров дополнительных угодий, это же целое богатство!
Четвертый участок — овраги и промоины, которые мы укрепили габионами и засадили быстрорастущими кустарниками. Пятьдесят гектаров бросовой земли стали защитными лесополосами и дополнительными пастбищами.
Всего за год мы освоили пятьсот гектаров земель, которые числились в документах как неудобья. Создали двадцать пять километров дренажных каналов, пятнадцать километров террасных укреплений, высадили три тысячи саженцев деревьев и кустарников.
Следующая остановка — машинно-тракторные мастерские. В просторном ангаре размером двадцать на сорок метров стояли восстановленные машины, свидетельства нашего технического творчества.
— Виктор Алексеевич, — поздоровался главный механик Хомутов, который уже месяц держался трезвым благодаря общественному контролю, — вот последняя машина готова!
Он показал на трактор ДТ-75, который утром еще был грудой металлолома, а теперь сверкал свежей краской:
— Двигатель капитально отремонтировал, трансмиссию перебрал, гидравлику наладил. Как новенький стал.
Я обошел восстановленную технику, записывая в блокнот. Два трактора ДТ-75, один МТЗ-80, комбайн «Нива», три грузовика ГАЗ-53, экскаватор ЭО-4121, автокран КС-2561, плуг ПН-4–35, две бороны БДТ-3. Двенадцать единиц техники, которые год назад считались безнадежно списанными.
— А сколько сэкономили на запчастях? — поинтересовался я у Хомутова.
— По моим подсчетам, тысяч восемьдесят, — ответил механик, листая записи в замасленной тетради. — Новая техника столько бы стоила, а мы из металлолома восстановили.
В углу мастерской стоял мой самодельный сварочный аппарат, собранный из автомобильного генератора Г-221 и трансформатора от списанной сварочной машины. Рядом модернизированные тракторы с системой подогрева двигателей для зимней работы.
— А универсальные навесные орудия как показали себя? — спросил я, указывая на самодельные культиваторы и бороны.
— Отлично работают! — воодушевился Хомутов. — Особенно культиватор для террас. Ни одна заводская машина там работать не может, а наш справляется.
Запись: «Восстановление техники: 12 единиц, экономия 80 тысяч рублей, создание 15 оригинальных конструкций, повышение производительности парка на 40%».
Последняя остановка обхода — система орошения. Шесть насосных станций работали в автоматическом режиме, подавая воду по пятнадцати километрам магистральных трубопроводов. Центральный пульт управления показывал зелеными лампочками нормальную работу всех агрегатов.
У четвертой станции меня ждал Железняков с итоговой папкой:
— Виктор Алексеевич, строительство основной части завершено, — доложил прораб, показывая документы. — Производительность системы тысяча двести кубометров в час, как и планировалось.
— А автоматика работает надежно?
— Сбоев не было ни разу за два месяца эксплуатации, — гордо ответил Железняков. — Володя Семенов отличную систему спроектировал.
— Степан Кузьмич, — обратился я к прорабу, — а что говорят представители других совхозов? Готовы подключаться к нашей системе?
— Еще как готовы! — воодушевился Железняков. — Уже пять хозяйств подали заявки. Работы на три года вперед обеспечены.
Итоговая запись в блокноте выглядела внушительно:
«Система орошения: 6 насосных станций, 15 км трубопроводов, производительность 1200 м³/час, автоматическое управление, готовность к расширению на 8000 га».
К полудню обход был завершен. Я ехал домой по заснеженной дороге, мысленно подводя итоги. За полгода небольшой совхоз превратился в образцовое хозяйство, а программа освоения неудобных земель выросла до межрайонного проекта.
Дома я сел за письменный стол и начал составлять итоговый отчет. Цифры получались впечатляющими:
— Освоено 500 га неудобных земель
— Построена система орошения производительностью 1200 м³/час
— Восстановлено 12 единиц техники
— Создано 47 рационализаторских предложений
— Прирост валовой продукции 280 тысяч рублей
— Экономия средств 125 тысяч рублей
Но главным достижением было не количественные показатели, а качественные изменения. Совхоз стал центром инноваций, базовым предприятием по освоению неудобных земель, примером для всего региона.
После обеда я отправился в сельский клуб, где кипела подготовка к новогоднему вечеру. Галя в темно-синем шерстяном платье с белым воротничком руководила украшением зала, привлекая к работе весь комсомольский актив.
— Витя! — обрадовалась она, увидев меня в дверях. — Как раз вовремя! Помогите повесить гирлянду на елку.
Елка была настоящей красавицей — двухметровая сибирская пихта, которую Семеныч привез из леса на санях. Комсомольцы украшали ее самодельными игрушками из фольги, цветной бумаги и стекляруса.
— А что с освещением? — поинтересовался я, разматывая гирлянду из разноцветных лампочек.
— Володя собрал из трансформатора и выпрямителя, — ответила Галя, указывая на самодельный блок питания в металлическом корпусе. — Двенадцать вольт, безопасно для детей.
Действительно, молодой инженер и тут не обошелся без технических усовершенствований. Разноцветные лампочки мягко переливались, создавая праздничную атмосферу.
Колька с Федькой натягивали над сценой плакат «С Новым 1973 годом!», нарисованный красками по белой простыне. Наташа с группой девушек развешивала на стенах снежинки, вырезанные из бумаги.
— А концертная программа готова? — спросил я у Гали.
— Конечно! — она достала из сумки программку, переписанную от руки на листе ватмана. — Радиотеатр покажет новогоднюю сказку, хор споет праздничные песни, будет конкурс частушек про наши достижения.
В это время в клуб вошла Зинаида Петровна в праздничном платье красного цвета поверх обычного белого халата. На голове вместо рабочей косынки красовался парадный платок с цветочным узором.
— Ребятки, — объявила она, — меню праздничного стола готово! Борщ украинский со сметаной, жареная свинина с картошкой, пельмени домашние с тремя начинками, торт бисквитный собственного изготовления!
— А что с напитками? — поинтересовался я.
— Компот из сухофруктов, кисель клюквенный, чай с вареньем, — перечислила повариха. — А для взрослых Семеныч самогонку приготовил. Говорит, особый рецепт, на травах настоянная.
Зинаида Петровна была в отличном настроении. За год ее столовая стала центром общественной жизни поселка, местом, где отмечали все праздники и проводили совещания.
— А сколько народу ждете? — спросила она у Гали.
— Человек двести, наверное, — прикинула секретарь комсомольской организации. — Весь поселок плюс гости из соседних хозяйств.
В клуб зашла тетя Груша, Аграфена Тимофеевна, неся в руках большую корзину с чем-то мягким. Мастерица была в праздничном сарафане темно-синего цвета с вышивкой по подолу.
