Читать книгу 📗 "Водная жила (СИ) - Тыналин Алим"

— Что у вас там, Аграфена Тимофеевна? — поинтересовалась Галя.

— Новогодняя коллекция! — гордо объявила валяльщица, доставая из корзины валенки удивительной красоты.

Это были настоящие произведения искусства. Белые валенки с серебристыми снежинками, синие с золотистыми звездами, красные с зелеными елочками.

— Ой, какая красота! — восхитилась Наташа. — А можно примерить?

— Конечно, девонька, — разрешила тетя Груша. — Это ж для праздника делала, чтобы все нарядные были.

Девушки с восторгом примеряли праздничные валенки. Галя выбрала белые со снежинками, Наташа синие со звездами.

— Аграфена Тимофеевна, — сказал я, — у вас настоящий талант! Такие валенки и в Москве будут покупать.

— А что в Москве? — удивилась мастерица. — У нас заказов на полгода вперед! Из соседних районов едут, даже из области письма приходят.

Действительно, слава о художественных валенках тети Груши разнеслась далеко за пределы нашего района. Ее изделия стали визитной карточкой поселка, символом народного творчества и мастерства.

За окнами клуба мелькнула знакомая фигура. Володя Семенов в телогрейке и валенках тащил на санках что-то большое и округлое.

— Володя что-то опять изобретает! — рассмеялась Галя. — Пойдемте посмотрим!

Мы вышли на улицу, где молодой инженер заканчивал строительство самого большого снеговика в истории поселка. Фигура высотой почти три метра была выполнена с инженерной точностью — идеально круглые сферы, ровные пропорции, даже подобие лица с глазами из угольков.

— Володя, что это за монумент? — поинтересовался я.

— Итоговый снеговик года! — гордо ответил он.

— А это что? — Галя указала на отдельную схему, торчащую из кармана инженера.

— Проект биогазовой установки промышленного масштаба, — объяснил Володя. — Можно будет получать газ из навоза и растительных отходов. И отапливать поселок, и электричество вырабатывать.

— Серьезные планы, — одобрил я. — А экономические расчеты делали?

— Конечно! — Володя достал вторую папку с выкладками. — Окупаемость три года, экономия на топливе тысяч пятьдесят рублей в год.

Мы стояли возле снеговика-инженера, обсуждая планы на будущее. За полгода эта традиция стала символом нашего коллектива — соединение народного творчества с техническим прогрессом, игры с серьезной работой.

— Знаете что, Володя, — сказала Галя, фотографируя снеговика фотоаппаратом «Зенит-Е», — давайте объявим конкурс на лучший новогодний снеговик! Пусть все желающие построят свои варианты.

— Отличная идея! — поддержал я. — Можно даже призы учредить. За самый красивый, самый оригинальный, самый технически грамотный.

По поселку расползлась весть о конкурсе снеговиков. Народ с энтузиазмом принялся за строительство снежных фигур. У каждого дома появились снеговики самых разных размеров и форм.

Дядя Вася слепил снеговика-механизатора с гаечным ключом в руках. Семеныч построил снежный экскаватор в натуральную величину. Дети из начальной школы создали целую снежную деревню с домиками, елочками и заборчиками.

Но самый оригинальный снеговик появился у дома деда Архипа. Семидесятипятилетний ветеран изобразил в снегу действующую модель своего дистиллятора, дополнив ее схематическими чертежами принципа работы.

— Дед Архип, — восхитился я, осматривая его творение, — это же научно-популярная выставка под открытым небом!

— А что? — улыбнулся старик, поправляя орденские планки на гимнастерке. — Пусть люди видят, как техника работает. Может, кому пригодится.

К вечеру весь поселок превратился в снежную галерею народного творчества. Более тридцати снеговиков различных размеров и конструкций украшали улицы, дворы, площадки возле общественных зданий.

— Завтра будет что показать гостям, — довольно сказала Галя, когда мы закончили осмотр всех участников конкурса.

— А жюри кто будет? — поинтересовался я.

— Климов согласился председательствовать, — ответила она. — Плюс представители от каждого хозяйства, которые приедут на празднование.

Мы вернулись в клуб, где заканчивались последние приготовления. Сцена была украшена еловыми ветками и самодельными звездами из фольги. На столах расставлены букеты из сосновых веток с шишками. Елка сияла разноцветными огнями самодельной гирлянды.

— Готово! — объявила Галя, оглядывая результат коллективного труда. — Завтра будет настоящий праздник!

За окном стояла тихая морозная ночь. Термометр показывал минус двадцать восемь градусов. Но в клубе было тепло и уютно от предвкушения праздника и от сознания хорошо сделанной работы.

Год заканчивался на мажорной ноте. Впереди ждали новые задачи, новые достижения, новые победы. Но сегодня можно просто радоваться успехам и строить планы на будущее.

Однако вечером меня вызвали к телефону экстренным звонком. Трубка черного аппарата АТС-6 была холодной от морозного воздуха, проникающего через щели в окнах конторы.

— Виктор Алексеевич! — взволнованный голос дежурного слесаря Михаила Степановича прорезал праздничную тишину. — Беда на первой насосной станции! Система автоматики отключилась, насос остановился!

Я мгновенно протрезвел от праздничного настроения:

— Что именно случилось?

— Не знаю точно, — ответил слесарь, в голосе которого слышалось беспокойство. — Загорелась красная лампа аварии, зазвучал сигнал, потом все отключилось. Давление в системе падает.

— Еду немедленно, — решил я. — А вы пока не трогайте ничего, жду меня.

Я быстро надел телогрейку, валенки и шапку-ушанку, взял инструментальную сумку и вышел на улицу. Мороз ударил по лицу колючими иголками, термометр показывал уже минус тридцать четыре градуса.

Пришлось долго прогревать двигатель мотоцикла, несколько раз дергать кик-стартер. Наконец мотор заработал неровным рокотом, и я помчался к аварийной станции.

По дороге в голове крутились возможные причины отказа. Замерзание датчиков, обрыв проводов от мороза, выход из строя реле времени, короткое замыкание в щите управления…

У первой насосной станции меня уже ждали Михаил Степанович и подоспевший Кутузов в овчинном полушубке. В павильоне горел свет, но характерное гудение центробежного насоса отсутствовало.

— Петр Васильевич, как хорошо, что приехали! — обрадовался я, увидев лаборанта. — Какая ситуация?

— Датчик давления замерз, — коротко доложил Кутузов, показывая на приборную панель. — Импульсная трубка покрылась льдом, сигнал не проходит. Автоматика думает, что давление нулевое, и не включает насос.

Действительно, тонкая медная трубка диаметром восемь миллиметров, соединяющая датчик РД-1 с магистральным трубопроводом, была покрыта толстой ледяной коркой. При таком морозе конденсат в трубке мгновенно замерзал.

— А система обогрева датчика? — поинтересовался я, вспоминая дополнительные нагреватели, которые мы устанавливали осенью.

— Вышла из строя, — ответил Михаил Степанович, указывая на перегоревший ТЭН мощностью полкиловатта. — Спираль лопнула, видимо, от перепада температур.

Ситуация была критической. Без работающей автоматики вся система орошения оставалась обесточенной. А завтра должны приехать делегации из области для осмотра наших достижений.

— Есть запасные нагреватели? — спросил я.

— В кладовке МТМ лежат, — ответил слесарь. — Но добраться туда сейчас проблематично, дороги замело.

— А если запустить насос вручную? — предложил Кутузов. — Отключить автоматику и включить принудительно?

— Можно попробовать, — согласился я. — Но кто будет дежурить? В такой мороз долго не выдержишь.

В этот момент к павильону подъехал УАЗ-469, из которого вышли Семеныч и электрик Светлов. Оба были в тяжелых полушубках и валенках, с инструментами в руках.

— Виктор Алексеич, — окликнул экскаваторщик, стряхивая снег с ушанки, — услышали, что авария. Решили помочь.

— Василий Петрович, — обратился я к электрику, — можете оценить ситуацию с электрооборудованием?

Светлов зашел в павильон и внимательно осмотрел щит автоматики: