Читать книгу 📗 "Столичный доктор. Том VIII (СИ) - Линник Сергей"

Ну да, задействуй сейчас яхту Гилберта, пока её подготовят, соберут экипаж — пройдут часы, а то и сутки. Морские походы спешки не любят, да и обещанные двадцать узлов не гарантированы: уголь может быть с повышенной зольностью, ветер встречным. Быстрее не получится, надо включать голову.

— Понимаю, — кивнул я. — Продолжу подготовку здесь.

— Британский госпиталь? — спросил Ферри. — Лучший выбор. Поверьте, в Циндао такого точно нет. Но медицинское сопровождение госпожи фюрстин будет обеспечено. Как только нам будут известны подробности, мы сообщим вам незамедлительно.

С тем и поехал в госпиталь. Надо как-то отвлечься, а лучшего способа, чем работа, я не знаю. Она выматывает, но это совсем другая усталость, чем от пьянки — без тяжелой головы и долгого похмелья.

Доктор Уитмен долго тряс мне руку, узнав о последних новостях. И подтвердил, что палата для Агнесс будет самая лучшая. Даже провел меня в нее и показал. Всё тихо, чисто, пахло хвоей и карболкой. У изголовья — высокий латунный торшер, подушки свежие, складки на покрывале ровные. Никого, но я будто слышал, как она дышит во сне. Согласен, место отличное: второй этаж, окна в сад, прямых солнечных лучей практически нет. Соответственно, и жара не так страшна. Хотя в Шанхае я пока не видел, чтобы целый день светило солнце. Уж если не дождь, то сплошная облачность гарантированы.

— Предлагаю назначить операцию господину Исикаве на завтра, — сказал я Уитмену. — Он готов, я тоже. Давайте познакомимся с врачами и проведем хотя бы одну тренировку в морге.

Бригаду Уитмен собрал что надо. Все чуть за тридцать, с опытом работы минимум десять лет за пределами метрополии. Кто-то с Мальты, кто-то из Калькутты, кто-то после нескольких лет в Гонконге. Оно понятно — на родине хватает своих специалистов, со стороны зайти трудно, вот и пускаются молодые врачи в поиски фортуны в дальних краях. Как обычно — одним везет, другим — не очень. Спиваются, гибнут от экзотических болезней, вредного климата. Но продолжают ехать.

— Признайтесь, господа, кому я перешел дорогу, внезапно появившись накануне операции? — спросил я, когда мы пили чай в ординаторской сразу после знакомства.

— Мне, сэр, — поднял руку старший хирург Дэвид Аспен. — Я должен был возглавить бригаду.

— Еще не поздно, я могу отказаться. Сяду в углу и буду рассказывать анекдоты, давать ценные указания, попутно рассказывая о криворукости исполнителей.

— Нет уж, — отсмеявшись со всеми, сказал Аспен. — У вас, сэр, даже крючки держать за честь. Это же лучшая рекомендация — сказать, что оперировал с вами.

— Приезжайте к нам на стажировку, сможете постоять за столом с самим Микуличем, не только со мной.

— Если честно, страшно, — признался самый молодой из собравшихся, ординатор Бирч. — К вам ездил Нэвил Эшборо, он был третьим в выпуске. Вылетел через неделю.

— Зато теперь ему есть что рассказать в пятницу вечером в пабе, — улыбнулся я. — Ладно, давайте еще раз повторим топографию нужной области.

Больше в этот день ничего примечательного не случилось. Вечером разве что пришел обещанный сотрудник из российского консульства, записал мой рассказ об угрозах от Мичи. Он же порекомедовал неплохой ресторан китайской кухни. Для избранной публики, как полагается.

Со мной напросился Жиган.

— Вы, Евгений Александрович, когда без меня, вечно в какие-то приключения ввязываетесь. Японец этот, опять же. Надо было ему рыло начистить, а не слушать, сразу бы отстал.

— Ну пойдем, чтобы ничего не случилось.

В итоге я съел стандартную утку, довольно вкусную, с хрустящей корочкой, рис со свининой, и получил на десерт холодный манговый суп. Зато Жиган уработал неимоверное количество пельмешек гёдза. Наверное, больше всего ему понравилась приправа к ним из соевого соуса с уксусом и чесноком, официант приносил ее трижды. Зато теперь рядом с Титом Кузьмичом никакие вампиры не страшны. Да и остальные недоброжелатели тоже, вряд ли кто сможет долго выдержать тяжелый чесночный выхлоп. Хорошо, что мы живем в разных номерах.

Зато по возвращении портье передал записочку — пароход «Гамбург» отбыл из Циндао в девятнадцать часов по местному времени. Госпожа фюрстин на борту в сопровождении сестры милосердия. Ориентировочное время в пути — сорок пять часов. Получается, послезавтра днем. Как бы еще пережить эти сорок часов.

Утром я позанимался гимнастикой, собрался и пошел вниз. Пусть портье вызывает извозчика. Новостей из консульства больше не было, да и рано еще. Завтра я поеду в порт, ждать этот «Гамбург». Дай-то бог ему легкого пути и попутного ветра.

Исикава ждал. С пустым кишечником, после переливания пятисот миллилитров крови. Физически он крепче Будакова в такой же ситуации, а казак после операции прожил еще долго, несмотря на остановку сердца прямо во время процедуры. Но я еще раз озвучил риски пациенту. Мало ли что, может, ему надо хокку написать на особой бумаге, посмотреть в окно на небо. Кто их знает, этих японцев, какие действия они должны предпринимать перед лицом возможной смерти.

И бригада вся в сборе, ждали только меня.

— Все готовы? — спросил я, входя в ординаторскую. — В туалет сходили? Пойдемте мыться.

— Готовы, ваша светлость, — поклонился Аспен. — Ваша одежда для операции готова.

— Поосторожнее с этими титулами, коллега. У меня в операционной все равны. Обращение — по фамилии или имени. Чётко, понятно. Без игры в «сиятельства». И спасибо за халат.

— Есть, сэр.

— Встретимся через пять минут в предбаннике. Проверьте перчатки, маски, инструменты.

Пока я шёл по коридору, в голове крутились обрывки воспоминаний. Петербург. Склифосовский. «Один голубь влетел в окно, второй остался на ветке…» — напевал он под нос, пока мы оперировали. Боже, какая чушь вспоминается… И в глаз что-то попало…

— Готовы? — крикнул я из предбанника, открывая кран с горячей водой.

— Да, сэр, — ответили из операционной.

— Показатели?

— Давление сто пятнадцать на восемьдесят, пульс семьдесят два, частота дыханий шестнадцать. Температура тридцать шесть и пять.

Даже легкой тахикардии нет. Он вообще волнуется?

— Начинайте давать наркоз.

Хирурги у Уитмена — крепкие профессионалы. Не гении, работяги. Техника хорошая, никакой отсебятины, указания выполняют четко и в полном объеме. Перепроверят всё по три раза. Молодцы. Приятно с такими у операционного стола постоять. После операции пошли на разбор полетов, там я всех и поблагодарил. Короче, все друг друга похвалили. Мы своё дело сделали, по крайней мере, на сегодня. Пациент жив. Теперь вопросы ухода остаются. Они после такого вмешательства — самое главное. Подводных камней там огромное количество — опасности осложнений на каждом шагу. Но Уитмен особо отмечал, что у них медсестры — лучшие. Что же, пусть японцу повезет.

Приятно, когда дело сделано. Хотя девять с лишним часов операции лёгкой прогулкой назвать трудно. Вставать из кресла в ординаторской сильно не хотелось. Главный врач приглашал на стаканчик портвейна, но я, извинившись, отказался. Силы кончились.

Зато утром проснулся бодрым как огурец. Отдохнул на славу. Наконец-то всё должно было закончиться. Это тягомотное ожидание, выматывающее душу. Когда можно что-то конкретное делать, всё намного проще. Я верил, что всё у нас будет хорошо.

Жиган как чувствовал что-то — с утра всё ходил за мной следом. И завтракать в кофейню пошел, хотя любит чай. И в госпиталь со мной поехал, оставшись сидеть у привратника. Чего опасался? Не сказал. Буркнул, мол, надо так, и замолчал.

На обходе Исикава чувствовал себя терпимо. Настолько можно после большой полостной операции и длительного интубационного наркоза. Да, аппараты ИВЛ с легкой руки Баталова и Микулича разлетелись по миру, облегчив состояние пациентов и работу врачей, но проблем еще много. Миорелаксанты для уменьшения спазмов — одна из главных. Без них как без рук. Но пока нет. Вернее, есть, работа идет, но толку пока нет.