Читать книгу 📗 "Воин-Врач II (СИ) - Дмитриев Олег"
Глава 23
Измена или смерть
Пожалуй, это шоу тоже можно было смело записывать в прорывные достижения, а в чём-то — даже в культурную революцию. Маленькую такую, домашнюю практически, но совершенно не характерную для патриархальной Древней Руси. Сперва и вовсе спасало только то, что патриарх и волхв были посвящены в планы Всеслава заблаговременно, а то непременно запретили бы срамоту, да ещё и наложили чего-нибудь, типа вета, анафемы или ещё какой-нибудь епитимьи. Буревой так и просто обложил бы, у него с народным фольклором отношения были тесные. Лаяться волхв умел так, что даже Ставр только благоговейно глаза прикрывал.
Сперва всё шло вполне себе чинно. Попрыгали и покувыркались гибкие парни и девушки в клетчатых, хотя скорее даже «в ромбик», трико. Непривычная и от этого вызывающая одежда привлекала внимание, наверное, даже больше, чем само выступление. Тем более, у пары гимнасток и гимнастов было, на что посмотреть. Дарёна уставилась на мужа и не сводила с него глаз, пока эквилибристы не закончили кувыркаться и стоять друг у друга на плечах и головах. Щёки её то покрывал, то отступал румянец, будто княгиня размышляла, что стоило сделать первее — смутиться или разозлиться. И всё никак не могла выбрать. Домна смотрела на прыжки и кувырки без всякого интереса. Знатный и благородный народ то и дело озирался на князя, словно боясь пропустить момент, когда Чародей рассвирепеет и повелит гнать проказливых франкских скоморохов пинками и тряпками. Но Всеслав сидел с равнодушным лицом, не выражавшим ни радости, ни восторга, ни осуждения. Ну, кувыркаются. Подумаешь, невидаль. У нас тоже, случается, по сеновалам летом всякое происходит, так что ж теперь, переживать по любому поводу?
Вторым номером были песни, сопровождаемые кукольным спектаклем. Тут пошло повеселее. Снова показали, как бились с норманнами на каком-то там их мосту великие воины прошлого. Картавый переводчик сперва вкратце сообщил либретто, или как там называется короткий пересказ сюжета, а потом уж пошли мелодии и ритмы зарубежной эстрады. Было ново и интересно, а сочетания мужских и женских голосов, непривычные для отечественного шоу-бизнеса, очень красиво дополняли друг друга. Три песни, исторического и легендарного характера, понравились публике значительно больше, чем кривляния гимнастов. Одежда на артистах была вполне приличной, хоть и тоже непривычного покроя, привлекавшего внимание.
В финале этой части прошла уже виденная князем на торгу миниатюра, как фигурка в волчьем плаще отвешивала подзатыльников германцу и латинянину. Бомонд покатывался со смеху по лавкам, колотил по столам и ржал во всю глотку, стараясь переорать друг дружку. Да, над этикетом в одиннадцатом веке никто особенно не заморачивался, хватало дел и поважнее.
Рогволд, которому вряд ли было много видно, и тем более понятно, увлечённо махал ладошками в такт взмахам мечей серого воина над ширмой, указывал на него пальцем и хохотал от всей души. Ну да, мультиков тут не показывали, а игрушки были в основном полезными и экологичными: деревянными, соломенными и тряпочными. И ни одна из них не прыгала и не голосила так, как эта, невиданная.
— Тятя, дай!
Дарёна посмотрела на мужа гордо и довольно, будто сын не два слова подряд сказал, а как минимум песню спел, сложную, с припевом. А князь остолбенел, поняв, что шоу-то, вполне возможно, оказалось срежиссировано и не им. Не подумал он об этой возможности.
Мальчик лет двенадцати выбрался из-за кулис-ширмы и пошёл, огибая столы со знатью, к великокняжескому. Маленький Рогволд глаз не сводил с куклы, что будто сама тянулась к нему и шла в руки. А Дарёна с тревогой смотрела на мрачневшего с каждым шагом мужа. Откуда бы ей было знать, что думал Чародей про те чётки чёрного дерева, снятые с бывшего митрополита Георгия. Которые, попади они на молочный зуб сыну, убили бы его быстрее, чем можно было успеть дать противоядие. Из чего была сделана кукла русского князя, что она могла таить в себе — не было ни единой идеи.
Волков спасли собаки. Да, неожиданно, но факт.
Мальчишку-кукольника, чернявого, сероглазого, остановил пёс, один из тех телят, что до поры спокойно сидели и лежали среди зрителей. Паренёк замер, не сводя искренне напуганных глаз со здоровенной скотины, чья лохматая серая морда была не сильно ниже его собственной, бледной. С чувством глубокого превосходства над двуногим, кобель обнюхал сперва его, от странной обуви с загнутыми наверх носами, до самой макушки. Потом внимательно изучил куклу, тыкаясь носом. Затем неожиданно быстро облизал маленькому менестрелю обе руки, потом лизнул куклу в нарисованное лицо, едва не смыв его здоровенным языком. А потом трижды, обстоятельно, прошёлся по онемевшему и остолбеневшему пареньку.
Кто так учил этих собак, и учил ли, князь не знал, но отметил, что выяснить нужно было непременно. И наградить. Пёс облизал места, где мог находиться яд, а после облобызал троекратно самого дарителя. Сильная отрава, что могла таиться в кукле или на руках кукловода, наверняка уже дала бы знать о себе. Смертью геройского пса, мальчишки или их обоих. Празднику бы, конечно, тогда уже вряд ли что-то помогло. Но Боги снова уберегли. Видимо, это представление здесь, внизу, на земле, по-прежнему чем-то их интересовало.
У стоявшего растерянно в собачьих слюнях мальчика куклу забрал Гнат. Осторожно, как алый уголь из костра или гадюку с кочки. Мало ли, каких хитростей навыдумывали его западные коллеги? Но серый князь висел безвольно, тряпочкой, опустив руки с зажатыми мечами. Не вспыхивал, не дымил и не взрывался. Наверное, потому, что о том, как делать так, чтобы что-то вспыхивало, взрывалось и дымило лучше всех в этом мире теперь знали Всеслав, Рысь и ещё три человека, которых сейчас в зале не было. Они вообще из подвала последние два месяца никуда не выходили, даже несмотря на то, что двое из них были немыми. Семьи их получали щедрое, баснословно щедрое довольствие, и были уверены, что мужья и отцы уехали с торговыми делами князя куда-то далеко. Гнат сказал, что так будет вернее, и Чародей не стал с ним спорить. Да и привычки он такой особенно не имел, чтоб против правды переть.
У Рыси куклу взял Всеслав. Присмотрелся. Портретного сходства, конечно, ждать не стоило. В этом времени его, собственно говоря, и от портретов-то никто не ждал. Но глаза, намалёванные серо-зелёным и шрам над правой бровью давали понять, что это не просто какой-то неизвестный князь русов. Этот как раз был вполне себе известным. Пожалуй, даже больше, чем ему самому бы хотелось.
Кукла, надетая на правую руку, покрутила головой, помахала мечами, будто разминаясь.
— Здр-р-рав будь, Р-р-рогволд! — чуть пискляво прорычала она.
Волька разинул рот так, что можно было изучать миндалины, приди такая охота. Дарёна вскинула брови, как и Домна, стоявшая рядом. Они обе не сводили глаз с волшебной куклы, что «оживил» Чародей. О том, что говорить, не особо шевеля губами, умел не только Гнат, обе позабыли напрочь.
— Я буду твой др-р-руг! Меня зовут Бус!
Сняв куклу, Всеслав передал её заверещавшему от радости сыну. Мальчонке, так и стоявшему в паре шагов от стола, кинул щелчком золотую монету, которую тот поймал на лету́ двумя руками, тут же запихав за щёку, отчего сразу стал выглядеть так, будто заработал не денег, а флюс. А князь провёл большим пальцем по правой брови. Внимательно глядя на становившуюся ещё загадочнее Алис. Которая прижала руки к груди и прикрыла глаза. Заметив крошечный хвостик белой шёлковой ленты, зажатой в правом кулаке Чародея. Он нащупал её в кукле и достал так, что кроме него, Рыси и зарубежной шпионки об этом никто не знал.
