Читать книгу 📗 "Железный конь (СИ) - Тыналин Алим"

— Федор, — серьезно сказал я, — мы разоблачаем человека, который ворует государственные деньги. Это не шпионаж, а борьба с коррупцией.

Лампа дневного света ЛБ-40 под металлическим отражателем мигнула и загорелась ровным белым светом, дополняя утреннее освещение от окна. В НИО стало светлее, а атмосфера напряженного ожидания только усилилась.

— Товарищи, — сказал я, убирая документы в сейф, — операция начинается. К завтрашнему вечеру Лаптев будет разоблачен, а наш совхоз избавится от главного внутреннего врага.

К половине второго дня я уже сидел в кабинете Михаила Михайловича Громова, просторном помещении с высокими потолками на втором этаже административного здания. За широкими окнами виднелись поля совхоза, где работала техника, поблескивая металлом под августовским солнцем.

Кабинет директора был обставлен строго, но солидно. Массивный письменный стол из темного дерева, обитые кожзаменителем кресла, книжный шкаф со стеклянными дверцами, где стояли собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма и техническая литература. На стене висели портреты Ленина и Брежнева, карта района с отмеченными границами совхозных земель, доска почета с фотографиями передовиков производства.

Громов в парадном костюме темно-синего цвета сидел за столом, изучая план развития материально-технической базы на следующий год. Директор выглядел сосредоточенным, время от времени делая пометки в блокноте красной авторучкой.

— Михаил Михайлович, — обратился я к нему, устраиваясь в кресле напротив стола, — есть предложение по техническому перевооружению мастерских. Нужно обсудить закупку импортного оборудования.

— Импортного? — поднял голову директор. — А что конкретно требуется?

Я достал из папки заранее подготовленный список оборудования, напечатанный на машинке «Москва»:

— Токарно-винторезные станки из Чехословакии, марки SN50. Три штуки по шестнадцать тысяч рублей каждый. Плюс фрезерный станок из ГДР, модель 6Р12Ф3, восемнадцать тысяч рублей. Итого пятьдесят четыре тысячи.

Громов присвистнул:

— Серьезная сумма. А обязательно импортные? Наши заводы похожие станки выпускают.

— Михаил Михайлович, — терпеливо объяснил я, — наши станки хуже по точности и надежности. А для современного производства нужна высокая точность обработки деталей.

За стеной послышались шаги, и в кабинет вошел Николай Павлович Лаптев. Заместитель директора по кадрам был в строгом костюме темно-серого цвета, белой рубашке с галстуком в тонкую полоску. В руках он держал кожаный портфель и папку с документами.

— Михаил Михайлович, добрый день, — поздоровался он, останавливаясь у стола. — Виктор Алексеевич, и вам добрый день. О чем совещаетесь?

— Николай Павлович, проходите, садитесь, — пригласил директор, указывая на свободное кресло. — Обсуждаем закупку станков для мастерских. Ваше мнение как раз кстати.

Лаптев устроился в кресле, положил портфель на пол, а папку на колени. В его глазах я заметил заинтересованность. Крупные закупки всегда привлекали его внимание.

— А какая сумма планируется? — поинтересовался он, поправляя галстук.

— Пятьдесят четыре тысячи рублей, — ответил Громов. — Виктор Алексеевич предлагает чехословацкие и немецкие станки.

— Солидная сумма, — протянул Лаптев, записывая что-то в блокнот. — А через какую организацию планируете закупать?

Тут я подал заранее условленный сигнал:

— Кстати, об экономии. Думаю, можно оформить закупку не напрямую через «Станкоимпорт», а через какую-нибудь посредническую организацию.

В соседнем кабинете Федька должен был включить магнитофон «Днепр-12». Выносной микрофон МД-201 был спрятан под столом директора, а провод уже проведен через вентиляционную решетку в стене.

Лаптев оживился:

— Правильная мысль, Виктор Алексеевич. Прямые закупки через министерство оформляются долго, много бюрократических процедур.

— А какие варианты есть? — невинно спросил я.

— Можно через производственное объединение «Сельхозмаш», — предложил заместитель директора. — У них есть договоры с зарубежными поставщиками. Или через межколхозное объединение «Агропромкомплект» в областном центре.

— И какая экономия получится? — поинтересовался Громов.

Лаптев задумался, что-то подсчитывая в уме:

— При сумме пятьдесят четыре тысячи можно сэкономить процентов десять-пятнадцать. Это пять-восемь тысяч рублей.

— Неплохо, — одобрил директор. — А за счет чего экономия?

— Посредническая организация получает оптовые скидки от поставщиков, — объяснил Лаптев, входя в азарт. — Плюс у них налажены схемы быстрого оформления документов.

Я внимательно слушал, мысленно фиксируя каждое слово. Пока что Лаптев держался в рамках закона, но я чувствовал, что главное впереди.

— Николай Павлович, — обратился я к нему, — а у вас есть связи с такими организациями?

— Конечно есть, — гордо ответил он. — Работаю в системе уже двадцать лет, знаю всех ключевых людей в области и республике.

— Тогда может быть, возьмете на себя организацию закупки? — предложил Громов.

Глаза Лаптева загорелись:

— С удовольствием, Михаил Михайлович. Гарантирую и качество оборудования, и экономию средств.

— А экономия куда пойдет? — как бы невзначай спросил я.

Лаптев на секунду замялся, потом ответил осторожно:

— Ну… часть можно направить на развитие материально-технической базы. А часть… по справедливости разделить между организаторами сделки.

— Как это разделить? — уточнил я, чувствуя, что рыба клюет.

— Обычная практика, — объяснил заместитель директора, уже не скрывая заинтересованности. — Кто организует выгодную сделку, тот и получает вознаграждение. Процентов десять-пятнадцать от суммы экономии.

Громов нахмурился:

— Николай Павлович, это же получается личная заинтересованность в служебных делах…

— Михаил Михайлович, — поспешно возразил Лаптев, — никакой личной заинтересованности. Просто материальное поощрение за хорошую работу. В рамках премиального фонда.

— Премиальный фонд тут ни при чем, — заметил я. — Вы же говорите о проценте от сэкономленной суммы?

— Ну да, — подтвердил Лаптев, не понимая, в какую ловушку попадает. — С пяти тысяч экономии можно процентов двадцать взять. Это тысяча рублей. Мне пятьсот, вам пятьсот за то, что идею подали.

Громов удивленно посмотрел на заместителя:

— То есть вы предлагаете нам поделить деньги, сэкономленные на государственных закупках?

— А что тут такого? — не понял директора Лаптев. — Деньги же не разворовываются, а остаются в хозяйстве. Просто часть идет на поощрение организаторов.

— Николай Павлович, — сказал я строго, — то, что вы предлагаете, называется хищением социалистической собственности.

Лаптев побледнел, понимая, что сказал лишнее:

— Виктор Алексеевич, вы неправильно поняли. Я имел в виду официальные премии…

— Вы имели в виду именно раздел сэкономленных средств, — настаивал я. — Пятьсот рублей вам, пятьсот мне. Это ваши точные слова.

— Может, я неточно выразился, — пытался оправдаться заместитель директора. — В смысле, премии по итогам работы…

— Спасибо за информацию, — сказал я, подавая сигнал Федьке выключить запись. — Теперь все понятно.

Громов сидел молча, переваривая услышанное. Директор явно не ожидал такого поворота событий. Лаптев нервно теребил галстук, понимая, что попал в неловкое положение.

— Михаил Михайлович, — обратился я к директору, — предлагаю отложить обсуждение закупок. Нужно сначала разобраться с принципами их организации.

— Да, — согласился Громов, пристально глядя на Лаптева. — Николай Павлович, мы еще поговорим с вами об этом разговоре.

Лаптев поднялся с кресла, взял портфель и папку:

— Михаил Михайлович, если есть вопросы ко мне, готов в любое время дать объяснения.

— Будут вопросы, — коротко ответил директор.

Когда Лаптев вышел из кабинета, Громов обратился ко мне: