Читать книгу 📗 "Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим"

Никто не подозревал, что за этой операцией стояли не федеральные власти, а молодое поколение американской мафии, решившее покончить со старыми традициями раз и навсегда.

Но в два часа дня началась вторая волна. На этот раз настоящие федеральные агенты появились на улицах американских городов. Агент Айвс координировал операцию из штаба в Вашингтоне, получая сводки от полевых групп.

В Нью-Йорке федеральные маршалы ворвались в пустой офис Марранцано на Парк-авеню. Тела уже были вывезены, но агенты конфисковали сейфы с документами, картотеки и финансовые записи. Официально это была «попытка ареста опасного преступника, закончившаяся его сопротивлением».

В Чикаго настоящие агенты Министерства финансов произвели облаву на оставшихся соратников Айелло. Семерых сицилийцев арестовали по обвинению в неуплате налогов и контрабанде алкоголя. Их увезли в наручниках под вспышки фотокамер журналистов.

В Филадельфии федералы захватили склады компании по импорту оливкового масла, обнаружив там тайники с оружием и наркотиками. Двенадцать человек из окружения Лауренцо попали в тюрьму на сроки от пяти до пятнадцати лет.

По всей стране повторялась одна и та же картина: настоящие федеральные агенты прибывали через несколько часов после убийств, арестовывая выживших сообщников и конфискуя имущество погибших боссов. Официальная версия гласила, что это была скоординированная операция правительства против сицилийской мафии.

Агент Дуглас лично руководил изъятием документов в особняке Марранцано в Квинсе. Федералы вывезли восемнадцать ящиков с бумагами, три сейфа и коллекцию оружия стоимостью более ста тысяч долларов.

— Отличная работа, — сказал он своему помощнику, наблюдая, как грузовики увозят улики. — Через месяц мы предъявим обвинения двумстам соучастникам. Сицилийская сеть будет полностью демонтирована.

Глава 25

Новая эра

Двое суток прошло после операции. Два дня, в течение которых по всей стране ликвидировали последних сторонников Марранцано, а я, играя роль респектабельного банкира, проводил деловые встречи и подписывал контракты. Сейчас, в половине одиннадцатого вечера, наступил момент истины.

Президентский люкс отеля «Плаза» был идеальным местом для тайного совещания. Роскошные апартаменты на седьмом этаже с видом на Сентрал-парк, золоченая мебель в стиле Людовика XVI, персидские ковры стоимостью несколько тысяч долларов каждый. Массивный дубовый стол посередине гостиной мог разместить дюжину человек, а толстые портьеры надежно скрывали происходящее от посторонних глаз.

Я прибыл первым, как и планировалось. О’Мэлли остался дежурить у черного хода отеля, а Маккарти контролировал главный вход. После смерти Марранцано нельзя исключать, что кто-то из выживших сицилийцев попытается отомстить.

В половине двенадцатого в дверь постучали, три стука, после паузы еще два. Условный сигнал.

— Входите.

Первым в люкс вошел Чарли Лучиано. В дорогом темно-синем костюме от портного с Сэвил-роу, белоснежной рубашке и шелковом галстуке он выглядел как преуспевающий банкир, а не человек, который два дня назад организовал самое масштабное убийство в истории американской мафии. Темные волосы аккуратно зачесаны назад, на подбородке едва заметная щетина, серо-голубые глаза внимательно оценивали обстановку.

— Уильям, — кивнул он, снимая шляпу. — Прекрасно организованное алиби. Банкиры из Бостона до сих пор не знают, что стали участниками исторического события.

За ним следовал Мейер Лански, невысокий, худощавый мужчина лет тридцати с умными карими глазами за очками в проволочной оправе. Его серый костюм был скромнее, чем у Лучиано, но сидел идеально. Лански всегда предпочитал не выделяться, он считал внимание к себе помехой в работе. В левой руке держал кожаный портфель, набитый документами и расчетами.

— Уильям, — поздоровался он, пожимая мне руку. — Финансовый план операции сработал безукоризненно. Все платежи прошли через швейцарские банки, никаких следов.

Следующим вошел Альберт Анастасия, широкоплечий мужчина с квадратной челюстью и короткой шеей. Его черные волосы тщательно зализаны назад, а темные глаза напоминали бусинки, маленькие, жесткие, безжалостные.

В отличие от других, он не пытался выглядеть интеллигентным бизнесменом. Анастасия был киллером и не скрывал этого. Под темно-коричневым пиджаком угадывались мощные мускулы и очертания кобуры с револьвером.

— Привет, банкир, — буркнул он, плюхнувшись в кресло у окна. — Твои деньги работают. Все парни получили обещанные премии.

Через минуту появился Джо Бонанно, элегантный сицилиец лет тридцати пяти, одетый в безупречный черный костюм с тонкими полосками. В отличие от Марранцано, он давно понял, что в Америке нужно играть по американским правилам.

Его английский был почти без акцента, манеры, аристократически изысканными. Седеющие волосы аккуратно расчесаны на пробор, тонкие усики подстрижены по последней моде.

— Господа, — произнес он, оглядывая собравшихся, — сегодня мы не только завершаем старую эпоху, но и начинаем новую.

Последним прибыл Оуни Мэдден, коренастый мужчина с рыжеватыми волосами и веселыми зелеными глазами. Несмотря на репутацию безжалостного гангстера, он часто улыбался и шутил. Его светло-серый костюм был безупречен, только галстук повязан небрежно, а из кармана торчал носовой платок в яркую клетку. Мэдден по-прежнему контролировал значительную часть торговли алкоголем в Нью-Йорке и имел связи с политиками самого высокого уровня.

— Ну что, парни, — сказал он, опустившись в кресло рядом с Анастасией, — старый сицилийский дедушка больше не будет нам указывать, как жить в Америке.

Лучиано занял место во главе стола, жестом предложив остальным располагаться. Я сел справа от него, Лански слева. Бонанно, Анастасия и Мэдден заняли оставшиеся места.

— Господа, — начал Лучиано, положив руки на стол, — два дня назад закончилась старая эра американской мафии. Эра диктата, суеверий и средневековых традиций. Марранцано пытался превратить нас в филиал сицилийской cosa nostra, но мы американцы. И мы будем строить американскую организацию.

Лански открыл портфель и разложил на столе несколько карт Нью-Йорка с нанесенными границами районов.

— Вместо деспотизма одного «босса всех боссов» мы создаем комиссию равных, — продолжал Лучиано. — Пять семей, пять территорий, пять голосов при принятии важных решений.

— А кто войдет в эту комиссию? — спросил Бонанно, изучая карты.

— Я буду представлять семью Лучиано, — ответил Чарли. — Джо, ты продолжишь контролировать свою территорию в Бруклине. Фрэнк Костелло получит Манхэттен ниже 14-й улицы. Вито Дженовезе — Гринвич-виллидж и прилегающие районы. Томми Гаглиано — Бронкс.

Анастасия поднял голову:

— А что с Мангано? Он же контролирует доки.

— Винсент Мангано войдет в комиссию как представитель пятой семьи, — кивнул Лучиано. — Но ты, Альберт, останешься его правой рукой и будешь координировать все операции в портах.

Мэдден усмехнулся:

— Красиво. А что с нами?

— Оуни, — Лучиано повернулся к нему, — ты и твои люди остаетесь независимой структурой. У нас с тобой давние отношения, и никто не собирается их менять. Более того, мы рассчитываем на сотрудничество в вопросах контрабанды алкоголя.

— А финансовые операции? — спросил Лански. — Как мы будем координировать отмывание денег?

Все взгляды обратились ко мне. Я достал из кармана блокнот с записями.

— Господа, — сказал я, — прежде всего хочу поблагодарить вас за доверие. Война с Марранцано показала, что только объединив усилия, мы можем противостоять любым угрозам.

Лучиано кивнул:

— Уильям, ты доказал свою лояльность. Твоя финансовая поддержка операции была решающей.

— По поводу финансов, — продолжал я, — предлагаю создать единую систему, которая будет обслуживать все семьи. Мой банк, «Merchants Farmers Bank», станет основным каналом для легализации доходов. Но не единственным.