Читать книгу 📗 "Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим"

Лански заинтересованно наклонился вперед:

— Что ты имеешь в виду?

— Сеть подставных компаний, — объяснил я. — Строительные фирмы, рестораны, прачечные, такси, легальные предприятия, которые будут принимать наличные и переводить их в банковскую систему. Часть прибыли от алкоголя, наркотиков, азартных игр будет проходить через эти компании как доходы от обычной коммерции.

— А налоги? — спросил Бонанно. — Правительство становится все более внимательным к неучтенным доходам.

— Будем платить налоги, — твердо ответил я. — Лучше отдать двадцать процентов государству, чем потерять все из-за нарушения налогового законодательства. Аль Капоне в Чикаго совершает серьезную ошибку, пренебрегая налоговой службой. Это ему дорого обойдется впоследствии.

Анастасия фыркнул:

— Платить налоги с краденых денег? Это же абсурд.

— Альберт, — терпеливо объяснил Лански, — налоговая служба не интересуется происхождением денег. Их интересует только факт их получения и правильное декларирование. Если мы будем честно платить подоходный налог с легализованных доходов, у федералов не будет повода для претензий.

Мэдден громко рассмеялся:

— Гангстеры, которые платят налоги! Господи, до чего дожили. А что дальше, благотворительность?

— А почему бы и нет? — серьезно сказал я. — Джон Роквуд жертвует миллионы на больницы и школы. Эндрю Карнеги построил сотни библиотек. Общественная репутация это тоже актив, который нужно развивать.

Лучиано задумчиво покрутил в пальцах золотую зажигалку:

— Уильям прав. Мы должны стать частью американского бизнес-сообщества, а не противостоять ему. Респектабельность это защита.

— Хорошо, — согласился Бонанно. — Но есть еще один вопрос. География. Мы говорим о Нью-Йорке, но страна большая. Что с другими городами?

Лански разложил карту Соединенных Штатов:

— У нас уже есть связи в Чикаго, Детройте, Филадельфии, Бостоне. Но вместо попыток контролировать все, предлагаю создать систему союзов. Местные группировки остаются независимыми, но мы координируем крупные операции.

— А Западное побережье? — спросил Анастасия. — Там сейчас хаос.

— Лос-Анджелес и Сан-Франциско это будущее, — сказал я. — Киноиндустрия, нефть, порты для торговли с Азией. Через десять лет эти города станут такими же важными, как Нью-Йорк.

Мэдден хлопнул в ладоши:

— Значит, едем в Голливуд! Будем финансировать картинки.

— Не так быстро, — остудил его Лучиано. — Сначала нужно укрепить позиции здесь, на Востоке. Создать надежную финансовую базу, отладить все механизмы. А потом уже думать о расширении.

Я достал из портфеля несколько документов:

— У меня есть предварительный план. «Continental Enterprises» зонтичная корпорация для координации всех легальных инвестиций. Формально она будет принадлежать мне, но фактически станет общим финансовым инструментом. Уставный капитал два миллиона долларов.

— Откуда деньги? — поинтересовался Лански.

— По четыреста тысяч от каждой семьи, — ответил я. — Плюс мой вклад в размере двухсот тысяч на административные расходы.

Бонанно внимательно изучил документы:

— А управление? Кто будет принимать решения о инвестициях?

— Совет директоров из пяти человек, — объяснил я. — По одному от каждой семьи. Решения простым большинством голосов. Если мнения разделились поровну, окончательный выбор за председателем совета.

— И кто будет председателем? — усмехнулся Анастасия.

Лучиано посмотрел на меня:

— Думаю, это должен быть человек, который лучше всех понимает в финансах. И который доказал свою лояльность организации.

Все взгляды снова обратились ко мне. Я почувствовал, как ускорилось сердцебиение. Это был момент, к которому я шел два года.

— Господа, — сказал я, — я готов принять эту ответственность. Но при одном условии.

— Каком? — спросил Лански.

— Никаких убийств без санкции комиссии, — твердо произнес я. — Времена, когда каждый босс мог ликвидировать конкурентов по собственному желанию, закончились. Любое серьезное насилие должно быть предварительно обсуждено и одобрено большинством голосов.

Анастасия поднял бровь:

— А если кто-то нападет на нас? Мы должны спрашивать разрешения на самозащиту?

— Альберт, речь о запланированных операциях, — объяснил Лучиано. — Самооборона это другое дело. Но если мы хотим избежать новых войн, нужны четкие правила игры.

Мэдден задумчиво покрутил в пальцах зубочистку:

— А как быть с полицией и федералами? Они же не будут с нами церемониться.

— Там, где возможно, будем покупать лояльность, — ответил я. — У меня есть несколько коррумпированных чиновников в Бюро расследований и налоговой службе. Мы можем работать с ними и платить, постепенно подбираясь к руководству.

Лански одобрительно кивнул:

— Разумно. Лучше контролируемый конфликт с властями, чем тотальная война.

За окнами люкса в Сентрал-парке покачивались голые ветви деревьев, а в небе висела тонкая полоска луны.

Лучиано встал из-за стола:

— Господа, думаю, мы достигли понимания по основным вопросам. Предлагаю зафиксировать наши договоренности.

Он достал из кармана золотую ручку и начал писать на листе гостиничной бумаги:

'Соглашение об учреждении Комиссии пяти семей Нью-Йорка.

1. Создается постоянный координационный орган из представителей семей Лучиано, Бонанно, Мангано, Гаглиано и Дженовезе.

2. Территориальное разделение Нью-Йорка согласно прилагаемым картам.

3. Запрет на самовольные инциденты. Все серьезные операции согласуются с Комиссией.

4. Создание единой финансовой структуры «Continental Enterprises» под управлением У. Стерлинга.

5. Координация с независимыми группировками (ирландцы, евреи) на партнерской основе.'

Он подписался размашистым почерком и передал документ по кругу. Каждый добавил свою подпись.

Когда лист вернулся ко мне, я на мгновение задержался. В этом простом документе, написанном на гостиничной бумаге, заложена основа организации, которая просуществует десятилетия.

Я поставил подпись и поднял голову:

— Господа, добро пожаловать в новую эру.

В половине десятого утра я стоял перед входом в здание «Merchants Farmers Bank» на Стоун-стрит впервые за два месяца. Высокое сооружение из красного кирпича с мраморными колоннами у входа выглядело точно так же, как в день, когда я ушел в подполье. Но для меня все изменилось кардинально.

О’Мэлли, опираясь на трость из черного дерева с серебряным набалдашником, медленно поднимался по ступеням рядом со мной. Его левая нога все еще болела после ранения, полученного во время покушения, но он категорически отказался оставаться дома.

— Босс, — сказал он, переводя дух у массивной дубовой двери с бронзовыми ручками, — за эти два месяца я не раз думал, что больше не увижу этого места.

— Патрик, — ответил я, поправляя темно-синий галстук, — худшее позади. Теперь начинается самая интересная часть.

Швейцар, пожилой ирландец по имени Майкл, которого я нанял еще при открытии банка, широко улыбнулся, увидев нас:

— Мистер Стерлинг! Добро пожаловать домой, сэр. Весь персонал с нетерпением ждал вашего возвращения.

В главном зале банка меня встретила знакомая картина. Высокие потолки с лепниной, мраморные колонны, ряды окошек кассиров, отделанных полированной сталью и стеклом. У каждого окошка стояли клиенты, респектабельные бизнесмены в темных костюмах, домохозяйки с детьми, рабочие в чистых рубашках, пришедшие внести зарплату на счета.

Эллиотт Джонсон, мой заместитель, поднялся из-за стола в углу зала и направился ко мне. За время моего отсутствия он заметно похудел, а на висках появилась седина. Ответственность за управление банком в условиях мафиозной войны далась ему нелегко.

— Уильям, — он крепко пожал мне руку, — благодарю Бога, что вы вернулись целыми и невредимыми. Последние недели были сложными.

— Эллиотт, — кивнул я, — ты проделал блестящую работу. Банк не только выжил, но и сохранил всех клиентов. Это достижение, которым можно гордиться.