Читать книгу 📗 "Куратор (СИ) - Киров Никита"

Он не мог знать моё лицо, это не мой телефон. Но я увидел мельком своё отражение экране и теперь хотел убедиться, что мне это показалось.

Я нашёл приложение камеры, запустил, а внутри — нажал значок переворота.

Включилась «селфи»-камера, и своё лицо я увидел детально.

Твою дивизию!

Это не моё лицо, а лицо того парня на самокате, моего полного тёзки. Истощённое, с огромными тенями под глазами, с впалыми щеками и острыми скулами.

Но молодое, двадцатилетнего парня, а не пожилого мужика.

Память на лица у меня отличная, и именно этот парень тогда был на самокате. Я его чуть не сбил, а он пытался меня снимать на этот самый телефон.

И теперь его тело — моё, а сам он? Умер, промелькнула мысль. Погиб по какой-то причине.

Вот такие пироги.

Но что стряслось? Тело в больнице с черепно-мозговой травмой.

Может, его сбили? Может быть, в тот самый день? Я же слышал какие-то звуки, когда умирал — удар и визг шин. Быть может, именно это заставило меня остаться в живых?

Вполне возможно, что киллеры его сбили, когда уходили с места убийства. Но на этот вопрос прямо сейчас ответа у меня нет.

Что ещё? Почти месяц прошёл, много чего изменилось.

Проект «Щит» ещё не мог быть принят на вооружение так быстро, но он явно стал больше и крепче. Если моё убийство не раскрыли, то всё продолжится так, как планировал Трофимов и его сообщники.

Я начал искать браузер на телефоне. Это было непросто, потому что на айфонах всё совсем иначе. Нашёл. Запустил. Сразу открылись сообщения в ленте с какими-то анимешками, мультиками, мангами и прочими непонятными для меня вещами.

Всё закрыл и начал искать информацию в интернете.

А когда нашёл, то телефон чуть не упал из рук на пол.

— Толик, осторожнее. Ещё одна трещина будет, — с тревогой сказал Роман Андреич.

— Стараюсь, — проговорил я.

Проговорил спокойно, хотя внутри всё кипело.

Тут было чему удивляться. Потому что я прочитал новости о том дне в мае. А потом то, что было дальше.

Много обсуждали, что гастарбайтеры убили отставного полковника ФСБ во время ограбления. Кто-то возмущался, а кто-то злорадствовал. В общем, всё как обычно.

Аварию с участием студента местного политеха Давыдова Анатолия заметили и обвинили в этом тех же людей, что убили меня. Из-за этого возмущались больше. Ещё и поудивлялись, что мы с ним полные тёзки.

Потом о парне забыли. Сбили, да сбили, каждый день людей сбивают.

Потому что через какое-то время появилась другая новость, самая тяжёлая для меня.

Что полковник ФСБ в отставке Давыдов Анатолий Борисович, убитый в мае, сотрудничал с китайской разведкой. Продавал китайцам секреты, работал на них, устраивал саботажи на секретном объекте.

Были новости, что по его делу были задержаны несколько следователей следственного департамента ФСБ, расследовавшие его убийство, а также несколько оперативников и аналитиков департамента по борьбе с терроризмом, один из заместителей руководителя департамента контрразведывательных операций и двое офицеров из управления собственной безопасностью.

Это все те люди, которых я знал. Все те люди, которые приходили в Контору при мне, которые обучались у меня, которые называли меня своим наставником.

Все те, кого я считал надёжными. Те, кто должен был раскрыть моё убийство и понять, что произошло.

Все эти люди были названы предателями. Все, кроме Скуратова, которого я тоже всему учил сам.

Предателем назвали и меня самого.

Убили человека после тридцати лет службы государству и опозорили его память. Залили грязью репутацию. Подвели под срок множество преданных стране людей.

И будто этого было мало — случайно убили невиновного пацана, сбив его на машине, когда уходили. То, что мой тёзка умер, теперь мне стало понятно.

Все поверили им. Ведь у врагов есть ресурсы, власть, деньги — они контролируют всё.

Но они не знают одного: я жив.

Так что я продолжаю. Буду мстить не только за себя, но и за тех опороченных людей, верно служивших стране. И даже за того погибшего пацана, чьё тело досталось мне, я тоже отомщу.

Он тогда говорил, что я не на его месте, но всё оказалось иначе.

В любом случае, сначала мне надо выписаться отсюда, а после готовиться. А для начала мне надо понять, кто я теперь такой и что есть в моём распоряжении.

Глава 3

У нового облика было два важных преимущества.

Во-первых, обо мне никто не знал из бывших коллег и заклятых «друзей». Никто даже подумать не мог о такой возможности, что я жив, когда моё тело уже похоронили. Новый облик, зато старая память и опыт.

Во-вторых, мне больше не нужно было пить таблетки от высокого давления. Оно всегда держалось в норме, даже если я выпивал кофе из автомата рядом с лифтом. Сто двадцать на восемьдесят всегда.

Так что я собирался воспользоваться всем этим на полную.

Да, это дело не терпело отлагательств. И будь я в той жизни моложе, то не вытерпел бы и сбежал из больницы в тот же день. А потом грохнулся бы где-нибудь без сознания, если не хуже. И тогда этот второй шанс был бы потерян.

Так что я делал то, что требовалось. Лечился, приходил в себя. Использовал это время для подготовки, чтобы узнать, кем был тот человек, чьё тело мне досталось.

Три недели я следовал всем рекомендациям врачей. Понемногу вставал, привыкал к новому телу, немного читал и много думал. Пусть тело молодо, но сам-то я уже не такой нетерпеливый, каким был раньше. Нужна холодная голова, как говорил Дзержинский, и горячее сердце. А вот руки придётся запачкать.

Да, сейчас я один против всех. Не знаю, насколько велико влияние Трофимова, так что любая попытка с кем-то связаться из моих бывших коллег может привести к катастрофе. А влияние моего бывшего шефа и его покровителей было немалым, учитывая, как быстро они закрыли всех, кто мог мне помочь. И мой облик могут раскрыть, решат, что я связан, и примут меры.

Так что мне нужно собрать все данные, какие у меня были, и все доказательства. А после — либо найти того, кого Трофимов не купил, либо действовать иначе.

Буду выходить на него, на его подельников, на остальных. Уничтожить их снизу, там, где они не ожидают. Но дело закончу в любом случае.

Так что работаем.

В больнице время тянулось долго, и я не тратил его впустую. И пусть для всех я выглядел как тощий пацан с перевязанной башкой, который сутки напролёт сидел в телефоне, несмотря на все возражения врачей, на самом деле я работал.

Так и прошли три недели. Утром перед выпиской дед Толи Давыдова привёз мне одежду — джинсы и белую футболку, всё новое, с этикетками. Но брали их по размерам прежнего тела. А в больнице я сильно похудел.

При росте аж в сто восемьдесят восемь сантиметров я весил всего около шестидесяти кило. Так что на тело смотреть было страшно. Меня вполне можно было выставлять в кабинете анатомии, чтобы изучать скелет — настолько хорошо были видны все косточки. А голени и запястья вполне можно было обхватить пальцами, настолько они тонкие.

Кстати, насчёт голени мне повезло. Перелома не было, просто ушиб и растяжение из-за аварии. Если бы сломалась кость, я бы ещё не скоро смог действовать самостоятельно.

А вот с башкой, конечно, были проблемы.

— И главное — не забывай, — наставлял меня перед самой выпиской доктор Ерохин. — Тебя вытащили буквально с того света. Тебе повезло.

— Так вы же большой профи, Егор Иванович, — подбодрил я. — Лучший в области, как везде пишут. И сам это теперь вижу.

Нейрохирург посмотрел на меня, и краешки его губ поползли вверх. Похвалу любят многие. Это молодой парень с небольшой бородкой, ему едва за тридцать, но ко мне он относился по-отечески, думая, что сильно старше меня. Заходил ко мне часто, хотя долечивал меня другой доктор.

— Всё равно, Толя. Чудо, что у тебя речевой центр не пострадал, и что с памятью проблем мало, и что сам оклемался так быстро. А у тебя сам знаешь, что было.