Читать книгу 📗 "Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович"

Тут кукушка в часах неожиданно обрела голос, и озвучила наступление вечера. Галина Самсоновна подхватилась, засобиралась… Лея со Светланой взялись ее уговаривать остаться, но докториня химических наук была непреклонна.

— Приходите еще! — заулыбалась Сосницкая.

— А я намелю кофе! — подхватила Лея. — Ой! Я еще приеду шестнадцатого! У меня будет день рождения, и я вас приглашаю!

Салямонис была тронута.

— Леечка, ты обаяла Галину Самсоновну! — хихикнула Светлана, расчесываясь перед зеркалом. — Иже херувим!

— Ой, я столько глупостей наговорила… — смутилась Гарина.

— Пустяки! — отмахнулась Сосницкая. — У тебя есть то, что Самсоновна уважает: дерзкий ум и глубокие знания. А молодость… — она легонько вздохнула. — Увы, преходяща… Всё, всё, Леечка, ложись! Завтра нам рано вставать, а то опоздаем на электричку. Спокойной ночи!

— Спокойной… — пробормотала Лея.

От кофе давно не осталось и следа. Сердце билось ровно, а глаза слипались. Гарина посмотрела на окно — плотные шторы скрыли белую ночь, лишь щели по краям цедили тусклое сияние.

«Всё будет хорошо, — повторила Лея папину мантру, бродя душой на краю сна, — и даже лучше…»

Понедельник, 11 июля. День

«Гамма»

Пенемюнде, Дюненштрассе

Дима Ерошин никогда не считал себя выдающимся ученым. Да, молодые мозги работали исправно, но кому в «лихие девяностые» нужен был физик, если даже родная страна плевать хотела на науку? Правда, Димон держался до последнего — трепыхался вместе со старым завлабом, всё тщился добиться чего-то…

А добился того, что Лида плюнула — и ушла к другому.

Развод подкосил Диму, но и отрезвил. Ожесточил даже. Он бросил институт, начал подрабатывать «айтишником», а то и попросту чинить компы. На булку с маслом хватало, иной раз с икорочкой даже…

Ерошин пришел в некое равновесие с миром, и сохранял его вплоть до того момента, когда Багров сделал свой заказ — установить сервер у него дома и развести по этажам сеть-локалку… М-да.

Когда приходишь к какому-нибудь «чайнику» на квартиру, чтобы сменить «винду» — это одно. А вот бродить по огромному особняку — ступая по дорогому паркету, по персидским коврам, вбирая глазами блеск мраморных колонн и хрустальных люстр — это совсем другое. До чего же страшное унижение — ощущать себя нищим!

И, стоило «Даниле-мастеру» зазвать его в свой непонятный проект, как Ерошин согласился. Сразу. Не кочевряжился, не важничал, затягивая: «Надо поду-умать…»

Чего тут думать? Триста тысяч в месяц! Пускай рублями, но разве этого мало?

Полгода спустя, когда Димка разобрался, отсеяв фантастику от реала, он настолько увлекся, что уже и о деньгах не думал — по прямому указанию босса Ерошин окунулся в роскошнейшую, блаженнейшую физику!

Совмещенные пространства — каково⁈ А транспозитация? Это же чудо! Чародейство и волшебство! Магофизика настоящая!

Дали Ерошину приказ — и он собрал разношерстную компанию таких же, как он, рукастых и головастых, отлученных от науки, но мечтающих зарыться в ха-арошую тему.

Теперь Димону перепадало полмиллиона, как «бригадиру», а его «шарашка» дружно подвывала от восторга — их вывезли в Европу, и не в Польшу какую-нибудь, клубнику собирать, а в Германию. Работать по специальности — и получать деньжищи! В евро!

Ерошин медленно брел по чистенькой и ухоженной Дюненштрассе. К Западу он уже попривык, и восторги молодых кандидатов наук из «шарашки» его раздражали.

Их пленяли цветистые картинки из глянцевых журналов или кадры голливудских поделок — и они как будто не замечали изнанки показной роскоши, не ступали за обочину автострад.

Дима и сам-то видал немного — Берлин да Пенемюнде. Ну, еще Лос-Анджелес, да и то мельком — все две недели поездки в США он провел на ранчо Валькенштейна, разбирая странную, загадочную установку, покореженную, местами горелую или даже оплавленную. Было очень трудно, не имея в голове никакой теории, заниматься практикой! А что делать?

Вздохнув, Ерошин свернул к купленному Багровым ангару, и вошел в тесный и темный тамбур. За вторыми дверями открылся гулкий объём, огромный, как спортзал. Посередине, скрепленные внешним каркасом, белели или отливали полированным металлом панели альфа-ретранслятора. Саму кабину транспозитации с сегментированной входной дверцей оплетали пучки кабелей и покрывала целая батарея импульсаторов. Блестящие медные жилы тянулись между установкой и подстанцией, провисшие на изоляторах из зеленоватого стекла.

Ничего не гудело, только шелестел вентилятор, да мерцали экраны пульта в сторонке. Вся «шарашка» скучилась там же, оккупировав пару старых диванов.

«Яйцеголовые», пользуясь отсутствием Багрова и Валькенштейна, устроили «большую перемену» — цедили пиво и закусывали колбасками.

— Димон, присоединяйся! — зашумела теплая компашка.

Месяцы общего дела не то чтобы сблизили молодых людей, но установили нормальные отношения. На работе Ерошин — начальник, а в обеденный перерыв — коллега.

«Кубатурил» Димон наравне со всеми, да еще трудился, как прокладка — между «шарашкой» и обоими боссами. Гасить конфликты, лавировать, искать компромиссы — это было тяжелее всего, и парни это чувствовали, понимали — и ценили.

Ерошин присел на валик дивана, хлебнул из поданной бутылки.

— Холодненькое… — крякнул он, и утер бородку. Пристально оглядел всех.

Игорь смотрел на него серьезно, покачивая баночкой «Хейнекена». Витька монотонно, по-коровьи жевал колбасу, жмурясь от яркого света. Лёха поглядывал исподлобья. Серёга то хмурился, то усмехался своим мыслям.

Первым удочку забросил именно он, вкрадчиво сказав, как будто ни к кому не обращаясь:

— Всё готово. Вчера тестировали, и сегодня, даже дважды. Система должна работать. Но!

— Но нам перестанут платить по две тыщи евро в месяц, — усмехнулся Ерошин. И спокойно, не напрягаясь, как раньше, обшарил взглядом всю четверку. Никто не отвел глаз. — Вот что… — он упруго поднялся. — Давайте-ка запустим эту бандуру!

«Шарашка» переглянулась. Игорь поднялся, и сказал неуверенно:

— Я дверь закрою?..

— Запри! Ворота на засове?

Лёха вскочил.

— С самого вечера!

Димон кивнул.

— Виктор, включай подачу.

Ни слова не говоря, Витька потрусил к щиту и раскрутил штурвальчик. С глухим лязгом сцепились невидимые контакты — от трансформаторной будки поплыл низкий гул.

Незаметно облизав губы, Ерошин распахнул дверцу в Т-кабину, и отшагнул. Залитая светом камера была пуста, а ее задняя стенка, усеянная мелкими пирамидками отражателей, будто насмешливо улыбалась Димону.

— Энергия! — каркнул он.

— Норма!

— Стабилизация портала!

— Норма.

— Фокусировка!

— Фокальный комплекс… В штатном режиме!

— Пуск!

На первый взгляд, как будто ничего не произошло, лишь возникло странное ощущение зависания, а затем стенка с отражателями… исчезла.

Ее не стало! За прямоугольным проемом тянулась та же Дюненштрассе…

Ерошин сглотнул. Та же, да не та! Старый каменный дом напротив покрывали не тусклые волнистые листы оцинковки, а красная черепица… Да и сама улица шире!

Дима переступил на шаг влево, и разглядел стоянку в открывшемся ему мире. Там блестела черным лаком машина непривычного дизайна, но вот хромированная решетка радиатора узнавалась влёт — «китовый ус»!

— «Волга»… — прошептал Ерошин, и махнул рукой: — Гаси!

Стрелки приборов упали, и грани отражателей снова слали «солнечные зайчики».

— Работает… — выдохнул Лёха, и звучно икнул.

— «Альфа»! — обронил Виктор. — Факт!

Дима нервно-зябко потер руки.

— Вот что… Потянем время до конца лета или даже до осени! Дольше нельзя, а то Данила просто поменяет нашу команду на другую. Скажем, что нужно повозиться с фокусировкой, отрегулировать стабилизацию… смонтировать два дополнительных преобразователя пространства…