Читать книгу 📗 ""Фантастика 2025-46". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Кас Маркус"

Подполковник Ильин высказался в том смысле, что думать о политике можно сколько угодно, но на месте товарищей Ленина и Сталина он бы сначала доставил всех Романовых туда, где их можно будет легко контролировать. Например, в ту же Гатчину, под гласный надзор НКВД. А уж потом можно решать, что с ними делать-с! Кого судить, кого перевоспитывать, а кого и за границу выслать. А то грохнут их опять в той же Перми или Екатеринбурге, или контрреволюция какая оседлает. Обсуждай потом этот вопрос, не обсуждай – все будет без толку.

Ленин немного поартачился, но потом под напором Сталина и Дзержинского согласился, что да – наименьший вред от этой семейки будет тогда, когда все Романовы окажутся под надежным крылом людей из НКВД. И никаких зверств ЧК и прочей художественной самодеятельности. Все должно проходить строго в соответствии с решениями ЦК партии большевиков и буквой еще не написанных советских законов. В конце концов, бывший император в свое время помиловал столько большевиков, приговоренных судами к смертной казни, что не помиловать сейчас его и его семью было бы верхом неблагодарности.

Кроме того, сам Николай качественно позаботился о том, чтобы в ближайшие сто лет ни о какой реставрации монархии, а уж тем более династии Романовых и речи быть не могло. Россия выработала к царям стойкий иммунитет и просто не захочет, да и не сможет еще раз войти в одну и ту же лужу. Зато какой будет повод для зарубежной пропаганды – бывший царь учит деревенских детишек, к примеру, географии!

Немного подумав, Сталин позвонил генералу Потапову и распорядился, чтобы по линии военного ведомства все члены царской семьи были разысканы и, по возможности быстро, доставлены в Петроград. При этом особое внимание необходимо обратить на доставку из Тобольска в целости и сохранности самого Николая Александровича Романова с чадами и домочадцами, а также его матери Марии Федоровны и сестры Ольги Александровны, пребывающих в настоящее время в Крыму. В пути с семьей бывшего императора обращаться вежливо, не допуская грубости и самоуправства местных властей.

После этого товарищ Сталин поблагодарил подполковника Ильина за прекрасно проделанную работу и попросил вечером доставить к нему из Гатчины гражданина Михаила Романова. Когда подполковник ушел, Сталин немного подумал и написал короткую записку для Александра Васильевича Тамбовцева, с приглашением поучаствовать в этом разговоре. Записку адресату доставил один из морских пехотинцев из прикомандированного к Сталину отделения.

14 (1) октября 1917 года, 20:45. Петроград, Таврический дворец, ныне Совнарком

Сталин и Тамбовцев, а также бывший великий князь, бывший командир Дикой дивизии, бывший почти император Михаил Александрович Романов

Когда Александр Васильевич Тамбовцев вошел в кабинет Сталина, оборудованный на скорую руку в одном из закутков Таврического дворца, тот с трудом оторвался от вороха бумаг, над которыми работал.

– Добрый вечер, товарищ Тамбовцев. Вы, как настоящий большевик, готовы работать и днем и ночью. Удивительное дело, умом я понимаю, что знаю вас меньше трех суток, а кажется, что мы вместе работаем целую жизнь. Садитесь, пожалуйста.

Сегодня у нас будет очень интересный гость – Михаил Романов-младший. С царя Михаила династия Романовых началась, Михаилом же она и закончилась. Но оставим все это гадалкам и хиромантам. Скажите, что вы думаете об этом человеке?

Тамбовцев пожал плечами:

– Товарищ Сталин, у нас о Михаиле писали очень мало. В основном все внимание уделялось его царствующему брату. Могу сказать, что он отчаянно храбр в личном плане, даже убийцы отмечали, что он не испугался, когда его стали убивать. И в то же время, он как огня избегает ответственных должностей, самым большим его страхом было оказаться на отцовском троне. Страх этот не осознанный, а какой-то внутренний, что ли. Именно по этой причине он так скандально женился на дважды разведенной особе. Известный нам предел его компетенции – это уровень командира отдельной дивизии, максимум корпуса.

– Поясните, товарищ Тамбовцев, – заинтересованно спросил товарищ Сталин, – что значит «предел компетенции»?

– Это такая максимальная должность, на которой данный работник еще может приносить пользу, – ответил Александр Васильевич. – Если поднять его выше, то из-за появившегося служебного несоответствия данный человек вместо пользы начнет причинять вред.

– Мысль понятна, – кивнул Сталин. – И какой же предел компетенции был у бывшего императора?

– Не многим выше, чем у его младшего брата, – ответил Тамбовцев. – Все беды Российской империи за последние двадцать лет проистекают от полного служебного несоответствия первого лица государства…

Неизвестно, что на это хотел ответить Сталин, но как раз в это время в дверь кабинета постучали.

– Да? – откликнулся Сталин, и в приоткрывшейся двери показался дежуривший снаружи морской пехотинец.

– Товарищ Сталин, прибыл гражданин Михаил Романов.

Тамбовцев и Сталин переглянулись, потом председатель Совнаркома разгладил пышные кавказские усы и сказал:

– Пригласите, товарищ Сергеев.

В кабинет вошел заросший клочковатой рыжей бородой Михаил Романов, не понимающий еще – то ли он гость, то ли особо ценный пленник. Было видно, что этот человек свое уже отбоялся и уже готов к самому худшему.

– Присаживайтесь, гражданин Романов, – кивнул ему Сталин, – мы с Александром Васильевичем хотели с вами немного посоветоваться…

Михаил присел на самый краешек стула, не сводя со Сталина светлых, чуть навыкате глаз и настороженно сказал:

– Я вас слушаю, господин Сталин.

Сталин вздохнул.

– Я понимаю, что для вас я никогда, наверное, уже не стану товарищем, но все же предпочел бы именно это обращение. Гражданин Романов, мы хотели бы знать, как вы видите ваше будущее в новой России? Я имею в виду не только вас лично, но и всю вашу семью, включая мать, старшего брата и сестру.

– Если это возможно, гос… товарищ Сталин, мы хотели бы уехать за границу, – осторожно ответил Михаил.

– К сожалению, на данном этапе это маловероятно, – вздохнул Сталин. – Объясните, почему, товарищ Тамбовцев.

– Вас не примет ни одна страна, – подключился к разговору Александр Васильевич, – об этом уже позаботились ваши британские родственники. А если примут… Скажите, Михаил Александрович, вы любите Россию? Не торопитесь отвечать, подумайте. Россию не как вотчину вашего отца, деда, прадеда и прапрадеда, а Россию как страну, в которой вы родились и выросли, которая дала вам и вашей семье абсолютно все, что вы имели и имеете. Любите ли вы ее и сейчас, в роковой момент испытаний, на пороге братоубийственной гражданской войны?

– Да, Александр Васильевич, – кивнул Михаил, – я действительно люблю Россию, и мне очень горько, что я не сумел оправдать ее ожиданий.

– Так вот, Михаил Александрович, – продолжил Тамбовцев, – если какая-либо зарубежная держава и согласится принять вас и ваших родственников, то только потребовав взамен участие в активной борьбе с большевиками. Те же самые люди и организации, которые вчера финансировали революционеров, подрывавших власть вашего брата, завтра начнут поддерживать контрреволюционеров, воюющих с большевиками. Таковы правила Большой игры сильных мира сего. К сожалению, сначала ваш отец забыл высказанную им же самим мысль о том, что у России нет других союзников за исключением собственной армии и флота, и заключил роковой для страны союз с Францией. А потом и ваш брат оказался не на высоте, в результате чего Россия вляпалась в Антанту, как в кучу дерьма. Это я к тому, что революционеры, стрелявшие в царя, попадали при этом и в Россию. А их противники, стреляя в большевиков, тоже ведут огонь по России.

– Я вас понял, Александр Васильевич, – вскинулся Михаил, – но никогда и ни за что я не буду ничего делать против России. Вы, господин пришелец из будущих времен, могли бы мне об этом и не напоминать! – потом, немного успокоившись, он добавил: – Не могу ручаться за своих родственников, но лично я и мой брат делом уже доказали свой нейтралитет в политике.