Читать книгу 📗 "Ливония (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович"
Моряк ушёл. Боровой про ушедшие роты даже и не думал, они не подчинились этому моряку. Флот и армия всегда пиписьками меряются и флотский командир, если он не назначен прямым приказом сверху, не авторитет для сухопутных. Тем более и приказ не тривиальный — сдаться. А вот сможет ли капитан Бергер уговорить или заставить флотских. Ну, утром ясно станет. Или в обед.
Так и уснул Боровой над этой проблемой раздумывая. Хотелось флот заполучить. Планов на него громадьё.
— Пять капитанов согласны перейти на вашу сторону. И семь помощников капитанов. А матросы так все почти, — прочёл Юрий записку, когда Густав Бергер вновь появился в штабной палатке.
— А что делать с несогласными? — Юрий Васильевич уже понимал, что победил и в этой войне, и в Ливонской. Пять капитанов и семь первых помощников — этого хватит чтобы десятью кораблями управлять. А даже двенадцатью, можно по дороге парочку больших шведских купеческих судов захватить. Именно судов. Это у военных моряков корабли, а у купчишек и в больнице судно.
— Вы же сами сказали Ваше Высочество, что можете заставить. Это и нужно сделать. А после этого у них не будет выбора. Густав не простит капитанов, привезших врага к крепостям Або и Выборг. Им ничего не останется, как перейти на сторону России. Тем более, большая часть моряков презирает и ненавидит этого выскочку короля. В среде моряков много католиков и Реформация, что затеял король, им не по нутру.
— Господин адмирал, да с этой минуты ты Густав адмирал флота России, так вот, господин адмирал, готовьте корабли к выходу в море, сегодня и завтра до обеда грузимся, а утром идём к устью Невы. Как по заказу, ветер сейчас северо-восточный, полетим просто. В заливе Финском разворачиваемся и идём к Выборгу.
— Ветер…
— А как вы планировали сами выбираться? Ладно, потом. До устья Невы каждый когг берёт на буксир три наши лодьи. А в Финском заливе, если ветер будет неудачный, лодьи возьмут на буксир ваши, а наши корабли. Главное, чтобы сильной волны не было, но если пушки и люди будут на коггах, то и это не большая беда, люди переберутся на корабль.
— Сто миль от устья Невы до Выборга и там с разными галсами идти, не переживайте, принц, эти воды я знаю как свой дом. За два дня доберёмся.
Как-то быстро этот рыжий Бергер в русского лояльного подданного превратился, не ловушка ли?
Событие сорок девятое
Если бегемота тащить из болота — тяжёлая работа, то поднять ствол статридцатимиллиметрового орудия на корабль — это настоящий квест. Эта дура длинной больше двух метров, почти два с половиной, весит за восемьсот кило, если с пудов пересчитывать. В лодью грузили с помощью лебёдок, выгружали так же и конструкцию эту перевозили в соседнем ушкуе. А на когг её не установишь. Это не те огромные парусники с ровной палубой, которые будут в будущем. Тут палубы как таковой нет. Есть её куски на носу и корме и на них и так всего понаставлено, да канаты ещё с парусом. Нет места для громоздкой конструкции. Пришлось изгаляться, используя мачту и рею для крепления блока. В общем, вместо одного вечера, как планировал Юрий Васильевич, погрузка артиллерии и всех припасов на корабли шведские заняла полтора дня… до вечера, только следующего.
Слава богу ветер не переменился и пусть не попутный, но кое-как толкал когги вперёд. За два дня Неву преодолели. А там в устье Егорка с Костровым пленных шведов развлекают, заставляя из причал строить. Про болота, наверное, придумали историки, чтобы показать выпуклей подвиг Петра, построившего Санкт-Петербург. Земля, как земля. Острова в дельте реки и несколько мелких речек, текущих то ли параллельно Неве, то ли являющихся её рукавами.
Шведы причал только начали строить и пришлось якоря бросать посреди Невы, и на своих лодьях, что по три волочились за каждым из десяти коггов, Юрию Васильевичу с сотней Коробова выгружаться на берег.
Блин, только от одних пленных избавились, как тут снова не меньше тысячи связывает по рукам и ногам.
С первыми поступили просто, князь Дмитрий Гагарин с сотней новгородского ополчения и татарский сотник Уразлый-мырза Конбаров прибыли со своими отрядами к Орешку, на разведку. А тут уже никаких врагов. Только пленные. Их Гагарину Юрий Васильевич на руки и передал.
— Дмитрий Васильевич, ты с ними аккуратней, за этих ворогов нам Густав Ваза выкуп заплатит. Семьи захотят выкупить. Тут в плену дворян полно. Нобилей на их языке. А кого не выкупят, отправим крепость на Волгу строить, так что голодом не мори и не обморозь. Гони к Новгороду. Там это же самое скажешь Новгородскому наместнику — тестю моему воеводе Дмитрию Фёдоровичу Палецкому Шереде и не забудь объявить, что я так указал — Юрий Васильевич Углицкий — брат Государя нашего, — князь Гагарин в бой рвался, а его конвоиром назначили, посопел, побухтел, но перечить не посмел. Увёл пленных шведов к Новгороду.
И вот теперь опять куча пленных шведов, которые не дают совершить «последний рывок на запад» к Выборгу.
На кораблях тоже шведы, и чёрт его знает, как себя поведут, если у Выборга им шведский флот или даже просто один корабль военный встретится. Предавший раз, легко и второй раз предаст. Посмотрят на чьей стороне сила будет. На всех десяти коггах соотношения шведов и русских Юрий Васильевич таким сделал, чтобы русских чуть больше было. Много не возьмёшь людей. Когг — малютка двацатипятиметровая. И все десять корабликов забиты затащенными на них орудиями и миномётами с фальконетами. Людей почти некуда размещать, потому основная масса войска плывёт в лодьях, что прицеплены к корабликам. По двадцать пять — тридцать человек набилось в каждую лодью. Это хорошо, что потешные и рота Кострова на своих двоих до устья Невы добиралась, а то бы вообще непонятно, как все уместились.
А теперь что?
— Егор, вам с Сотней Кострова опять придётся до Выборга пешком добираться. Нету места для вас ни на корабликах этих, ни на лодьях. За лодьи мне вообще боязно. Начнётся даже самая слабенькая буря и все потонут, — Юрий Васильевич на небо глянул. Осень по-прежнему радовала. Бабье лето решило поддержать русских и не закончилось. Солнце светит, синички с куста на куст перелетают, буйствует чертополох. Красота.
— Там, эге-гей, Перун, если ты есть, ещё пару тройку таких дней пошли, — Боровой перекрестился, — А! Тьфу! А как Перуну молиться?
Нет, понятно, что Боровой князю Гагарину сказал… указал… приказал… велел, чтобы тот, как только встретит кого из своих, из русских, гнал их к устью Невы, отлично понимал, что Егорка с Костровым запросто с паникёрами шведами справятся. Где элитные эти сотни и бегущие по чужой земле шведы, лишённые продовольствия и адекватного командования. Трус гренадёру не ровня.
Однако пока никого нет, а Бабье лето в любой момент может закончиться. И ветер с северо-восточного может в западный превратиться. Толку тогда от тех коггов. У этих корабликов обычный прямой парус, там галсами против ветра не попрёшь.
Потешные и поместные ушли, а русских ратников нет. И Густав Бергер посматривает на небо, на князя Углицкого, снова на небо, на словах не решается указивки давать принцу, вот флюидами атакует. Уже сутки флот, или пусть будет флотилия, на флот не тянет это недоразумение, стоит в устье Невы и не может отправиться к Выборгу. Грехи не пускают. В сторону Новгорода и Яма Боровой отправил разведку, чтобы те, если со своими встретятся, то поторопили их. И нет никого. А пленных больше тысячи. Даже мысль мелькнула отпустить их. Они один чёрт Выборга миновать не смогут. Финляндия — это леса, озёра и болота, тут не погуляешь осенью, тут сдохнешь через день, если лесом пойдёшь в Швецию. Только вдоль побережья, там хоть есть шанс встретить поселение чухонцев.
Есть одно «но». Если в России сейчас большинство деревень одно — двухдворки, то Финляндия ничем не отличается те же хутора. В них тысячи человек не прокормиться, даже если они всё на хуторе съедят, включая хозяев. Так что у шведов пленных единственный шанс выжить — сидеть на попе ровно и ждать русских. Но рисковать не хотелось.
