Читать книгу 📗 "Дорога к фронту (СИ) - Ливадный Андрей Львович"
Правый двигатель «Хенкеля» густо задымил, но «мессеры» прикрытия не простили Николаю допущенной оплошности. Они уже повисли у него на «шести».
Еще секунда и «МиГ», прошитый несколькими пушечными очередями, перевернулся в воздухе, разваливаясь на куски.
Чувствую вкус крови на губах. Кислородная маска сбилась и сильно мешает. Миллисекунды боя навек отпечатываются в сознании.
Мы уже снизились до двух с половиной тысяч метров. Чуть ниже и дальше теперь отчетливо виден строй «Юнкерсов-87». У нас на хвосте по-прежнему висят «мессершмитты» прикрытия, но дистанция до них еще около километра.
Выдерживаю направление атаки. Навстречу летят пулеметные трассы заградительного огня. Скорость сумасшедшая. Машина снова идет на пределе флаттера и плохо слушается рулей.
В глазах темнеет. На перегрузке все же доворачиваю к цели и теперь вжимаю обе гашетки. Очертания пикирующего бомбардировщика оконтурились вспышками попаданий и унеслись в прошлое.
Земля все ближе. Физически не хватает выносливости, чтобы преодолеть перегрузку и оглянуться.
Медленно, стараясь не перетянуть ручку, выхожу из глубокого пике, выравниваюсь в горизонте, бросаю взгляд на приборы.
Шестьсот километров в час. Стрелка дрожит, медленно сползая вниз. Даю газ, начиная набор высоты. Из-за постоянных перегрузок сознание временами мутнеет, угрожая вот-вот погаснуть.
Только через несколько секунд я смог осмотреться.
«МиГи» Захарова и Земцова виражат в разные стороны. Группа прикрытия разбилась на пары, преследуют наших. За мной увязались четверо.
Резко добираю высоту, делаю полубочку, и в тот момент, когда моя машина перевернулась «вверх колесами», тяну ручку на себя, тем самым резко меняя направление полета.
Несколько очередей запоздало скрестились позади.
Немцы не отстают. Снова атаковать бомбардировщики при текущей ситуации равнозначно смертному приговору. Сначала надо стряхнуть преследователей с хвоста.
Скорость — четыреста километров в час и продолжает падать, соразмерно набору высоты.
Собьют. Спина взмокла.
Сверху приближается строй «Юнкерсов-87». У них нет огневых точек нижней полусферы. Даю правую педаль, а ручкой управления отрабатываю влево. Машина резко прекратила подъем, встала в плоскость виража, но с минимальным креном на крыло. Мимо промелькнуло несколько трасс. Это сложный пилотаж. Благодаря навыкам, я разворачиваюсь по очень маленькому радиусу, используя в основном руль направления. Нос «МиГа» как бы описывает полукруг практически в плоскости. Впоследствии за такое маневрирования можно дорого заплатить, — «мессеры» проскочат выше, перевернутся и окажутся в выгодной позиции для атаки.
Но я это учел. Выше идет плотный строй бомбардировщиков. Преследователям не удалось ни сманеврировать на вертикали, ни выстрелить, — они побоялись, что попадут в своих или врежутся в них!
Немецкие пилоты резко отвалили в разные стороны, а я снова направил «МиГ» к земле, набирая скорость.
Воздушная акробатика сжирает все силы. Уже плохо соображаю от постоянных экстремальных маневров и перегрузок.
Надо оторваться, уйти немного в сторону, снова набрать высоту и атаковать, благо машина не повреждена, да и боезапас еще есть. Результат своих заходов я в точности не видел, но на земле полыхают несколько чадных костров. Кто сбил — сейчас неважно.
Постоянно осматриваясь, я заметил, что четверка «мессершмиттов» снова полезла на высоту. Все же наши вылеты дали результат. Враг стал намного осмотрительнее. Немецкие пилоты больше не бросаются в затяжную погоню. Их основное задание сегодня — прикрытие бомбардировщиков.
Где же Земцов с Захаровым?
Армада, потеряв несколько машин, пересекла линию фронта. Их курс явно нацелен на Ржев!
В воздухе появились ватные комки разрывов. Заработала наша крупнокалиберная зенитная артиллерия, прикрывающая передний край! Жаль, что сил ПВО очень мало, — огонь редкий, заградительной стены, эшелонированной по разным высотам, не получается, но чем богаты… Один из «Хенкелей» все же получил попадание, — я видел, как вниз посыпались куски фюзеляжа, а из левого движка вырвалось пламя!
Выравниваюсь в горизонте. Продолжаю постоянно осматриваться.
Внизу заметил «МиГ». За ним тянется густой шлейф дыма.
Подбит. Летит со снижением, пытаясь оторваться от двух «мессеров».
Ни секунды не колеблясь, вновь вхожу в пикирование, спеша на выручку.
Земцов или Захаров⁈
Как оказалось, под атакой Илья. Ниже отметки в тысячу метров со стороны кучевого облака ко мне пристроился еще один «МиГ». По бортовому номеру понимаю — Земцов.
Не успеваем… Фашисты нас заметили, но не отвалили в стороны, дали еще по несколько очередей и только после этого резко отвернули.
Илье изрешетило плоскости. Машина едва держится в воздухе. Фонарь кабины открыт. Винт лениво вращается под набегающим напором воздуха. Двигатель отказал.
Прыгай же!
Сближаемся. Вижу, как крохотная человеческая фигурка перевалилась через борт, сползла на изорванную попаданиями плоскость, а затем соскользнула вниз.
«МиГ», потеряв управление, начал падать. Прошло уже несколько секунд, но где же купол?
Наконец раскрылся парашют. Мы с Земцовым пронеслись мимо, снова разворачиваясь на запад.
Летим почти крыло к крылу. Капитан жестами отдает приказ: набираем высоту и снова атакуем.
Я лишь кивнул, подтверждая, что понял. Внизу за линией наших траншей ударил взрыв, — это машина Захарова врезалась в землю.
Отойдя на несколько километров к северу, мы начали набирать высоту. Две тысячи метров… Две с половиной…
Немецкие бомбардировщики упорно идут на Ржев. Немцы нас отлично видят. От группы прикрытия все же отделились четыре «мессера» и устремились на нас.
Земцов резко довернул на них. Мне пришлось повторить маневр капитана. Теперь он ведущий, а я ведомый. Своевольничать не с руки. Интересно прислушивался ли он к нашему с Ильей разговору в столовой?
Земцов в лобовую не пошел. Начал пикировать, разрывая эшелон высоты, но недостаточно круто.
Немцы все же попытались обстрелять нас на встречных курсах, но из-за своевременного маневра командира попасть не смогли. Огненные светлячки трассеров пронеслись выше.
Ну, давай же, капитан! Ручку на себя!
«Мессеры», разойдясь с нами, уже полезли вверх!
Давай же, капитан!
Земцов как будто услышал мой мысленный голос. Выхлопные патрубки его «МиГа» отчетливо плюнули дымом: октан-корректор установлен в форсажный режим, и он пошел на вертикальный маневр. Я устремился вслед за ним, но драгоценные секунды уже упущены. «Мессершмитты» преодолели апогей траектории, успели сделать «разворот на горке» и уже пикируют нам навстречу.
Расходимся на вертикали. Каждый дал по короткой очереди. Похоже мы зацепили одного, но не критично.
Теперь наша пара выше. Земцов вполне грамотно выполнил фигуру, разворачиваясь к земле. Я не отстаю.
Немцы разделились. Двое снова полезли ввысь, а еще две машины вошли в широкую спираль снижения.
Наивные. Думают, что мы рванем за ними, реализуя кажущее преимущество, а тем временем те, что ушли наверх спокойно спикируют на нас и собьют!
Я это отчетливо понимаю. Момент боя критический. Успел качнуть крыльями. Земцов заметил. Беру ручку на себя. Те «мессершмитты», что пытались увлечь нас к земле, теперь на некоторое время оказались вне игры, — мы не повелись на уловку и им снова придется набирать высоту.
Понимаю, что прикрытие сейчас выполняет свою главную задачу, — они оттягивают нас от строя бомбардировщиков, связывая боем, а мы вынуждены его принять.
На вертикали потемнело в глазах. Движок тянет, но запаса мощности явно не хватит, чтобы дотянуться до «мессеров», которые ушли выше. Снова не удастся их подловить на «горке».
Взглядом постоянно слежу за целью. Вижу, что не дотягиваюсь, — сваливание в результате потери скорости началось раньше, чем успел выстрелить. Немец уже опустил нос к земле и выходит из-под прицела.
