Читать книгу 📗 "Общество гурманов (сборник) - Блэйлок Джеймс"
Занавес на глазах распадался. Внутри бежали белые, похожие на пену ручейки, тут и там внезапно возникали прорехи, открывая синее небо. «Но что за небо?» — спросил себя Сент-Ив, вцепившийся мертвой хваткой в борт гондолы. Прорезиненный шелк оболочки шара шел волнами и трещал, ветер свистел в ушах, уволакивая их прямиком в черноту: слава богу, небесный прилив пригнал их к другому берегу. В объятьях колеблющегося занавеса гондола изогнулась и застонала, как живое существо. Трое путешественников держались изо всех сил, Сент-Ив с тревогой смотрел на напряженные соединения, где корзину стягивала жалкая тонкая веревка.
И наконец их вынесло под ясное небо. Все трое встали на ноги и радостно закричали. Под ними лежал Саут-Даунс. С востока дул ласковый ветер, который нес их в сторону дома; правда, луг, где друзья ждали их возвращения, остался в стороне, но аббатство Боксли виднелось недалеко внизу.
Сент-Ив на минуту позволил себе помечтать. Он представил, как предстанет перед Королевским обществом с докладом о событиях этого удивительного дня — невидимый остров, доисторические животные, исчезнувшая раса людей, дом Форта, проход в библиотеку, еще не существующий рассказ, написанный, по сути, неизвестно кем. Совершеннейший бред сумасшедшего, абсолютно гибельный для его репутации серьезного ученого. Невозможно даже допустить мысли о выступлении с подобными россказнями.
Сент-Ив обернулся и, посмотрев назад, увидел, что занавес в небе пропал. Мир плавучего острова исчез, как не бывало, и теперь останется навсегда лишь в их памяти — или, по крайней мере, до тех пор, пока он сам не ступит в кабинет Форта через двадцать лет. Он похлопал себя по карману пальто, где лежал экземпляр «Графики», его единственный сувенир. Но тут он вспомнил двоякодышащую рыбу и пивную бутылку, наполненную водой из затерянного мира. Как знать, какие микроскопические существа плавают в той бутылке — возможно, яйца или даже личинки?
Под взглядами флегматичных овец, поднявших головы к спускающемуся шару, они мягко приземлились на широкое пастбище — футах в тридцати от Пилгриме-Роуд, в каких-то трех милях от Айлсфорда.
ПРИЗЕМЛЕННЫЕ ВЕЩИ
Элис положила «Графику» на скамью в теплице у аквариума, где обитала двоякодышащая рыба, по всей видимости, вполне довольная жизнью. Минуту Элис молча смотрела на Сент-Ива. На ней были застиранные льняные брюки и блуза, запачканная землей из горшка, — ее рабочая одежда; она рассаживала бегонии, которые выращивала из корней и листьев. Густой запах теплицы — растений, почвы и аквариумов — напомнил Сент-Иву запах джунглей, где они шли еще вчера и которые он счел бы сном, если бы не осязаемое доказательство в виде журнала и бесспорное возвращение Роджера Крижанека.
Он заглянул в будущее, видел свое будущее счастье с Элис и теперь гадал, гарантировано ли им счастье или же это лишь один из бесконечных возможных вариантов будущего — вариант, который может мгновенно исчезнуть, если он не передаст Джеку журнал, который только что читала Элис. Сент-Иву пришло в голову, что там, в кабинете Форта, ему не хватило присутствия духа спросить ее о Клео и Эдди: как им живется, какими людьми они выросли. Но он тут же понял, что ответы на такие вопросы могут стать губительными из-за ядовитых сожалений о событиях, которые еще не произошли или уже произошли. И все же интересно было бы узнать, как там поживают его дети.
Элис тыльной стороной ладони отвела с лица выбившуюся прядь темных волос и взяла фарфоровую кукольную голову из стоявшей рядом с журналом большой корзины, наполненной такими головами — частью треснутыми или разбитыми. Посмотрев на нее немного, она произнесла:
— В твоем рассказе нет никакого земного смысла. Людей упекают в Колни-Хатч за гораздо более тривиальные истории. Если бы я не знала тебя настолько хорошо, то послала бы за психиатром.
— Земной смысл? Да, действительно никакого. Форт предпочитает внеземной смысл.
— И чего же этот Форт пытается добиться своими эксцентричными выходками?
— Его теория заключается в том, что человечество следует время от времени выводить из оцепенения, потому что оно живет под пеленой и его время и мысли стали заложниками необходимости. Вот он и устраивает дожди из моллюсков, или лягушек, или фарфоровых голов, чтобы люди задумались о чем-то удивительном и чтобы посмотреть, как ученые мужи будут опровергать существование моллюсков и голов. Может, он артист, а может, сумасшедший — я пока не могу решить.
— Учитывая, как все сложилось, мне он, пожалуй, нравится.
— Скажи, — попросил Сент-Ив, — если бы там я спросил тебя о нашем общем будущем, ты бы мне рассказала?
— Нет, — ответила Элис. — Конечно, нет. Не могу представить ничего более разрушительного для нашего семейного счастья. А вот и Клео с Эдди, пришли покормить двоякодышащую рыбу, — она открыла дверь теплицы и помахала детям, которые, запыхавшись, ворвались внутрь. Клео держала в каждой руке по кукольной голове. Эдди разжал кулак и показал им большого дождевого червяка.
— Можно попробовать скормить его нашему Крижанеку? — спросил мальчик, взбираясь на широкий деревянный верстак и вставая на колени, чтобы заглянуть в аквариум сверху. — Толстый червячок, я его сполоснул от земли, — он подержал свою добычу над водой, а потом выпустил из пальцев.
Червяк, извиваясь, начал погружаться. Двоякодышащая рыба, недавно получившая кличку Крижанек, метнулась вперед, сожрала угощение и вернулась в свой укромный угол.
— Я еще накопаю! — крикнул Эдди и снова выбежал на улицу.
— Бедный червяк, — сказала Клео. — Крижанеку нужна голова куклы, отец?
— Он не будет ее есть, Клео.
— Я имела в виду, не решит ли он поиграть с ней, дурачок.
— Тогда да, почти наверняка.
— Подними меня.
Элис подняла ее, и Клео бросила одну из голов в аквариум.
Голова, выпустив рой пузырьков, вертикально опустилась на гравийное дно и встала, словно выглядывая из-за кустика водорослей. Двоякодышащая рыба подплыла посмотреть на нее, но особого интереса, как показалось Сент-Иву, не проявила. Клео выдернула из корзины очередную голову, и Элис опустила девочку на пол. Дочь выбежала наружу с криком:
— Эдди, смотри, смотри!
— Хорошо, что Финн принес домой корзину этих голов, — Элис провожала взглядом бегущую по лужайке Клео, — ни один здравомыслящий человек не сочтет дождь из фарфоровых голов доказательством чего бы то ни было, даже если доберется до твоего луга через лес, чтобы своими глазами увидеть их.
— Да. В эту историю никто не поверит, хоть все и правда до последнего слова. Мы трое договорились хранить молчание. Подумай, что произойдет с репутацией Хэмпсона, разумного, благочестивого человека, если он хоть одним словом заикнется о наших приключениях. Мы станем посмешищем на весь мир.
— Не могу себе представить, что мистер Крижанек скажет своей жене.
— Он собирается сказать, что потерял память от удара по голове, и уверен, что жена будет рада принять его без всяких вопросов.
— Ты отдашь журнал Джеку?
— Думаю, да, — кивнул Сент-Ив. — Джеку-то нетрудно будет поверить в нашу историю, но он может проявить щепетильность и отказаться подписывать рассказ, который не писал.
— Но его имя там уже стоит, — заметила Элис. — Кто же его написал, если не Джек?
— На это я ничего возразить не могу, — ответил Сент-Ив. — И кое-что еще. С днем рождения, дорогая моя. Теперь ты понимаешь, что нам необходимо — возможно, даже жизненно необходимо — через двадцать лет отправиться на пароходе в Нью-Йорк. Вот тебе мой подарок ко дню рождения — каникулы в Америке и вечер в опере. Что ты на это скажешь?
— Скажу, что очень странно получать подарок ко дню рождения с опозданием на двадцать лет.
— В таком случае, что бы ты хотела получить сегодня? Все твое, что ни пожелаешь.
— Желаю, чтобы ты собрал корзину для пикника. Возьмем Клео, Эдди и Финна и остаток дня будем рыбачить у плотины. Будем мазать на тосты паштет из ветчины и говорить о разумных, приземленных вещах.
