Читать книгу 📗 "Пять королевств Ирландии - Стефенс Джеймс"

И он отвесил злому слуге звонкую пощечину.

— Успокойтесь все, — сказал он слугам после этого, — голод скоро подхлестнет этого назойливого путника, голод победит его. Уж этой-то ночью он наверняка уйдет.

И обитатели замка разошлись по своим постелям; но сам хозяин дома не спал. Всю ночь он ходил по залу из конца в конец, частенько подходил к щели посмотреть на смутную тень настоятеля, не теряя надежды, что на этот раз он уже не увидит ее. Но каждый раз он возвращался от щели раздраженный, погощенный такими невеселыми думами, даже отталкивал любимую собаку, когда та своим мокрым носом утыкалась в его плотно сжатые кулаки, не понимая, что творится с хозяином.

Утром следующего дня он сдался.

Огромная входная дверь широко распахнулась. Двое слуг внесли Финниана в дом, ибо этот святой человек не мог ни идти, ни даже стоять, так он был измучен голодом, жарким солнцем и холодом ночи. Но плоть была его столь же прочна, как и несокрушимый дух, наполнявший ее. 1 ак что не прошло и дня, как церковник снова был полон сил и готов ко всему: будь то долгие споры, или необходимость проклятия или отлучения от церкви строптивого грешника.

Как только Финниан оправился от пережитого, он сразу же принялся обращать хозяина в новую веру. Об этой упорной осаде дома и веры выдающегося мудреца и мага еще долго говорили те, кого интересуют подобные предметы.

Финниан победил болезнь Мугайн; он победил и своего ученика, великого Колума Килле; в итоге он победил и Туана, ведь как только тот открыл дверь своего дома настойчивому настоятелю, он открыл ему и свое сердце, и Финниан вошел туда по воле Бога и по своей собственной воле.

Глава 3

Как-то раз толковали они о величии Бога и Его любви, ибо хотя Туан и получил уже множество наставлений на эту тему, он не только нуждался в дополнительном обучении, но и жаждал его всей душой. Как ранее Финниан осаждал его дом, так сейчас Туан осаждал Финниана, требуя все новых и новых наставлений и указаний. Но человек не может постоянно отдавать, он должен и получать. После отдыха мы полны сил; после того, как мы растратим силы, мы нуждаемся в отдыхе. Так и с наставлениями: если мы постоянно даем их кому-то, то наступает время, когда мы сами начинаем в них нуждаться. Нам нужны советы и поучения, иначе дух наш ослабеет, мужество истощится, а ум потускнеет.

Потому вскоре Финниан попросил:

— Рaсскажи о себе, сердце мое.

Но Туан жаждал знаний об Истинном Боге.

— Нет, нет, — сказал он в ответ, — прошлое более не интересует меня. Я не хочу, чтобы что-либо, даже мое прошлое, вставало между моей душой и твоими наставлениями; продолжай же учить меня, о дорогой друг и святой отец.

— Конечно мы продолжим твое обучение, — отвечал Финниан, — но сперва я должен понять тебя; чем лучше я буду знать тебя, тем быстрее пойдет обучение. Расскажи же мне о своем прошлом, мой возлюбленный, ибо человека узнают по его делам, а дела человека в его прошлом.

Но Туан взмолился:

— Пусть прошлое довольствуется собой, ибо и человек, и его память нуждаются в забвении.

— Сын мой, — возразил Финниан, — все, что когда-либо происходило, было сделано во славу Господню, а исповедь о добрых и злых поступках обращенного — часть обучения. Ибо душа должна воскресить в памяти все свои дела и побуждения, чтобы утешиться ими или же отречься от них исповедью и покаянием. Расскажи же мне сначала свою родословную, расскажи, в каком поколении ваш род владеет этими землями и этой крепостью, а затем я выслушаю исповедь о твоих деяниях и твоей совести.

Туан покорно отвечал:

— Я известен как Туан сын Кайрилла сына Муйедаха Красношеего, а это наследственные земли, которые я получил от моего отца.

Святой кивнул.

— Я не так хорошо знаком с родословными семей Ульстера, как должен бы, но все же я не так уж мало знаю о них. Я происхожу из жителей Лейнстера, — поддержал он беседу.

— У меня очень длинная родословная, — нехотя проговорил Туан.

Финниан выслушал это признание с уважением и интересом.

— У меня тоже, — ответил он, — есть почетная запись в родовой книге.

Хозяин дома после недолгого молчания продолжил свою исповедь:

— А на самом деле я Туан сын Старна сына Шеры, брата Партолона.

— Но, — проговорил Финниан в замешательстве, — ты наверняка ошибаешься, ведь ты назвал два разных рода.

— Да, два совершенно разных рода, — задумчиво ответил Туан, — но все же это мои родословные.

— Я не могу понять этого, — резко возразил Финниан.

— Сейчас я известен как Туан мак гхаирилл, — спокойно отвечал ученик, — но в давние времена меня знали как Туана сына Старна… сына Шеры…

— Брата Партолона, — с трудом выдавил из себя изумленый святой.

— Таковы мои предки, — веско сказал Туан.

— Но, — возразил недоумевающий Финниан, все еще не избавившийся от замешательства, — но ведь Партолон пришел в Ирландию почти сразу же после великого Потопа.

— И я пришел вместе с ним, — кротко и мягко проговорил Туан.

Когда были произнесены эти слова, святой невольно быстро отодвинул свой стул подальше, и молча уставился на хозяина. И пока он в изумлении смотрел на сидящего перед ним человека, кровь застыла у него в жилах, мурашки пробежали всему телу, а волосы на голове зашевелились и встали дыбом.

Глава 4

Но все же Финниан был не из тех, кто долго остается в замешательстве. Он подумал о могуществе Бога, собрал все свои силы и успокоился.

Он был одним из тех, кто любит Бога и Ирландию, и человеку, который мог рассказать ему что-нибудь новое об этих великих предметах, он отдавал весь свой ум и всю любовь своего сердца.

— Ты говоришь о настоящем чуде. Ведь это столь удивительно, что даже не поддается пониманию, — проговорил он. — Расскажи мне об этом подробнее.

— О чем же мне рассказать? — покорно спросил Гуан.

— Расскажи о начале времен в Ирландии, о рождении и жизни Партолона, сына сыновей Ноя.

— Я почти забыл его, — сказал Туан. — Он был человеком огромного роста, широк в плечах, еще у него была длинная борода, которая придавала ему величественный вид… Он был человеком добрых дел, человеком, верным путям добра.

— Продолжай же, любовь моя, — нетерпеливо проговорил Финниан.

— Он прибыл в Ирландию на корабле. С ним на эту землю пришли двадцать четыре мужчины и двадцать четыре женщины. До этого времени на землю Ирландии еще не ступала нога человека, да и во всех западных частях мира люди еще не жили. Когда мы пристали к берегам Ирландии, мы увидели бесконечный лес. Куда ни посмотри, видны были только деревья; и из этого огромного леса доносилось неумолкающее пение птиц. И над этой прекрасной землей сияло теплое, радующее взор и душу солнце. Наши глаза устали от созерцания постоянно меняющихся и в то же время неизменных морских волн, уши устали от завывания ветра; эта страна показалась нам волшебным миром, нам казалось, что мы попади в рай земной.

Мы сошли на этот берег и услышали журчание воды: сквозь полумрак леса неспешно текла река. Пойдя вдоль ее берега, мы углубились в лес и дошли до ярко освещенной, прогретой солнцем поляны. Там Партолон со своими спутниками остановились передохнуть; там мы основали город и разбили поля.

Реки Ирландии были полны рыбой, ее леса изобиловали дикими зверями. Грубые, пугливые, громадные и жестокие твари бродили по ее землям. Были среди них и такие создания, сквозь которые можно было видеть, сквозь которых можно было пройти и ничего не почувствовать. Долго мы жили спокойно, мы видели, как появились и размножились новые животные — медведи, волки, барсуки, олени и кабаны.

Людей Партолона становилось все больше и больше, так продолжалось до тех пор, пока из двадцати четырех пар, пришедших вместе с ним, нас не стало пять тысяч человек. Мы жили в мире и довольстве, хотя и не были наделены разумом.

— Не были наделены разумом? — воскликнул Финниан.

— У нас не было нужды в разуме, — отвечал Туан.