Читать книгу 📗 "Художница проклятий - Ривет Джордан"

Брайер было стыдно за то, как сильно она нуждалась в одобрении своих родителей, как сильно ценила каждое слово родительской похвалы. Даже после того, как девушка поняла, что не любит причинять людям страдания, она продолжала пытаться произвести на родителей впечатление своим мастерством.

– А разве такого рода проклятая живопись не выходит за рамки закона? – спросил Арчер.

– Нет, если клиенты достаточно богаты, – с горечью ответила Брайер. – Нас нанимали дворяне, знать, богатые люди, которые хотели стать еще богаче. Сам король позволил нам остаться без лицензии, чтобы мы не отчитывались перед Советом Плащей.

Брови Арчера взлетели вверх.

– Ваши родители часто работали на короля?

– Довольно часто. Это все было строжайшим секретом. Людям не нужно знать, что их правители используют такие грязные методы. Большинство катастрофических происшествий за последние двадцать пять лет были созданы двумя людьми, респектабельной супружеской четой художников, которые жили рядом с морем в Верхнем Люре и учили дочь своему ремеслу.

Поднялся ветерок, принося с собой странный мертвый запах Нового Честера. Брайер кивнула в сторону проклятого городка.

– Это дело рук моего отца. Он специализируется на картинах, которые воздействуют на умы людей. Иллюзии. Кошмары. Моя мать могла быть той, кто помог ему все спланировать. У нее достаточно изобретательный ум, который расширяет границы возможного, но при этом ее специализация – это разрушение.

Брайер вспомнила, как мама повязала изумрудно-зеленый платок вокруг ее волос, которые у них обеих были пышными и вьющимися. Девушка разделяла страсть своей матери к разрушению. Брайер почувствовала зуд между лопатками, как будто мама вот-вот протянет руку из Нового Честера и коснется ее затылка.

– Наверное, нам лучше двинуться в путь? – предложила она. – Остальные ждут нашего возвращения.

Арчер указал на кромку деревьев, делая что-то похожее на свой привычный галантный жест.

– Только после тебя.

Луна сурово смотрела на них сверху, когда они возвращались вглубь леса. Под их ногами шуршали сосновые иголки, а вокруг сгущалась темнота.

– Почему они заставляли тебя убивать людей? – спросил Арчер, когда темный лес снова окутал их. – Разве они не могли взять это на себя?

Рот Брайер искривился в усмешке.

– Я очень хорошая художница. Мой потенциал приводил родителей в восторг и заставлял их планировать худшие проклятия, пытаясь проверить все те возможности, которые представляла моя магия, даже когда я стала возражать все чаще. Они так осмелели, что королю Колламу стало некомфортно общаться с ними. Впрочем, недостатка в клиентах у них не было, и король не мог им помешать.

Арчер покачал головой.

– Странно, что я об этом не знал. До меня должны были дойти хотя бы слухи.

– Почему?

– Потому что я… Неважно, – он повел плечами. – Эта история для другого раза.

Брайер нахмурилась. Арчер тоже многое о себе скрывал. Девушка подозревала, что он, как и Эстебан, как-то был связан со двором короля Коллама.

Они достигли просвета между деревьями, где лунный свет падал на участок голой земли, и остановились, придя к молчаливому соглашению. Им нужно было закончить этот разговор прежде, чем присоединиться к остальным. Сосны зловеще шуршали ветками, и вокруг по-прежнему не было слышно признаков присутствия птиц и животных.

– В конце концов, король Коллам приказал моим родителям сделать лицензионные татуировки. Они наотрез отказались. Он попытался натравить на них Совет Плащей, чтобы, наконец, иметь возможность держать их в узде, но они смогли защитить себя.

– Проклятиями?

– Проклятиями, хитростью, шантажом. В ход шли любые средства, чтобы они могли защитить свой дом и ремесло. Даже тогда, когда они еще работали на короля и королевство, их магия несла с собой разрушение. Они пересекли слишком много границ и превратились в нечто злое, совсем не похожее на людей, которые когда-то хвалили меня за рисование фигурок из палочек и брали творить у моря.

Брайер обхватила себя руками, и Арчер поднял ладонь, словно пытаясь утешить ее. Он был слишком доверчивым для своего же блага.

– Я добавляю в мир зло, как и они, – резко сказала Брайер, останавливая его руку. – Я стараюсь использовать свою силу, чтобы уравновесить ею большее зло. Только так я могу делать хоть что-то отдаленно напоминающее добро, но моя чаша весов уже слишком сильно накренилась после всего, что я сделала.

– Ты ведь ушла от них, да? – спросил Арчер. – Ты сделала выбор и пошла по другому пути. Само по себе это уже что-то значит.

Брайер вздохнула.

– Может быть, если бы я просто ушла, но это не так. Мои родители негласно были самыми влиятельными людьми в Верхнем Люре, о них ходили легенды. Даже маги голоса из Совета Плащей боялись их. Я знала, что они найдут меня, если я сбегу. Мне нужно было что-то сделать, чтобы убедить их оставить меня в покое.

Она откинула с лица вьющиеся волосы, вспоминая часы, которые провела, сидя на крыше дома, скрестив ноги, планируя свой побег. Она считала себя самой умной. Ей было семнадцать, она гордилась своими способностями и была уверена, что знает, что правильно, а что нет, намного лучше, чем ее родители.

– Я решила оставить предупреждение для своих родителей, чтобы они не искали меня, грозясь, что я предам огласке все проклятия, которые они когда-либо создавали, даже те, которые выходили далеко за пределы ограничений, установленных королем. Они пользовались свободой, которую он им давал по своему усмотрению, и я знала все в подробностях.

– Я начинаю понимать, почему ты пряталась в деревушке Спэрроу, – сказал Арчер. – Как я понимаю, ты не написала это предупреждение на пергаменте?

Брайер покачала головой.

– Демонстрация силы – это единственное, что они понимали.

– Ты ведь не пыталась их убить, правда?

– Нет, – ответила Брайер. – Я сняла защитные чары. Я уничтожила все картины, защищающие наш дом, просто чтобы показать им, на что я способна. Они должны были вернуться домой и понять это, но… – Брайер замолчала, вспоминая тот ужасный день, когда ее юношеское высокомерие и самоуверенность разбились вдребезги.

– Ты случайно не разрушила дом? – мягко спросил Арчер.

– Мне бы хотелось, что все было бы так просто, – Брайер сняла сухие сосновые иголки с юбки, позволяя им упасть на черную землю. – В ту ночь, когда я сняла защитные проклятия, маги из Совета Плащей напали на наш дом. Они, должно быть, наложили на него заклинание, которое должно было сообщить им, если вдруг в защите дома появится брешь. Об этом я ничего не знала, и прежде, чем я смогла что-либо предпринять, начался штурм. Мои родители вернулись домой почти одновременно с нападением магов Совета.

– Мне кажется, я что-то слышал об этом, – сказал Арчер. – Это случилось около года назад, верно? Мы с шайкой грабили ювелирную лавку в Верхнем Люре, когда поднялся большой переполох, в котором обвиняли нелицензированных магов. Из-за этой суматохи нам было легче уйти с полными карманами золота.

– Рада, что это хоть кому-то помогло, – сухо сказала Брайер.

– Получается, ты навлекла магов Совета на свою семью. А что было потом?

Брайер цеплялась за лямку сумки с красками, не в силах встретиться с Арчером взглядом.

– Я просто… пустилась в бега. В последний раз я видела своих родителей, когда они стояли на коленях под окнами, рисуя проклятия по всему полу, в то время как крики голосовых магов наполняли воздух. Мое предупреждение затерялось в хаосе.

Арчер тихо присвистнул.

– Значит, они думают, что ты нарочно натравила на них магов Совета?

Девушка подняла глаза.

– Я всего лишь хотела быть свободной и преподать им урок. Должно быть, они думают, что я предала их.

Арчер внимательно смотрел на нее, и Брайер заметила сочувствие в его взгляде.

– Что ты сделала дальше?

– Я старалась убежать как можно быстрее, – Брайер горько усмехнулась, и ее голос надломился. – Какое-то время я скиталась по приграничным графствам, попадая в разные переделки с местными властями, когда пыталась найти клиентов, но у меня получалось держаться как можно дальше от родителей. В конце концов, я оказалась в деревушке Спэрроу, – девушка оглянулась в сторону Нового Честера, который был скрыт из виду за тенистыми соснами. – Когда-нибудь мои родители найдут меня. Я могу попытаться объяснить, что произошло, но не думаю, что это будет иметь какое-то значение. Мой побег сам по себе был предательством, а мои родители не из тех, кто может простить подобное.