Читать книгу 📗 "Грехи Матери (ЛП) - Хейс Роберт"

Хранитель Источников сделал еще один шаг вниз, внутрь башни. Недостаточно быстро. Мне это не понравилось. Я выбросила руку и выпустила заряд кинетической энергии, который врезался в Хранителя и отбросил его вниз по ступенькам. Судя по музыкальному грохоту, он скатился на бардов и, возможно, сломал это массивное струнное чудовище. Мне было все равно. С моей точки зрения, это был настоящий акт милосердия, что я не содрала кожу с костей этого человека и не привязала его проклятую душу к обугленному пеплу.

— Извини, Эска, — сказал Джамис. Игривости в его голосе больше не было. Его сменило что-то настороженное, но твердое, как железо. — Если это поможет, ты отлично сыграла свою роль. Я и мечтать не мог о лучшем представлении.

— Представлении, — выплюнула я это слово. Я повернулась лицом к человеку, который организовал все это, и пошатнулась от переполнявших меня эмоций. Ярость была там. О да, она была там. Как и гребаное коварное желание.

Именно это, а не изначальный акт насилия, является причиной, по которой я по-настоящему ненавижу эмпатомантию. Она меняет человека, перезаписывает его естественные инстинкты и не исчезает только потому, что Хранитель Источников перестает использовать свою магию. Как и в случае с Лесрей Алдерсон, много лет назад, когда она убедила меня покончить с собой, погрузив в тысячекратное отчаяние, этот проклятый Хранитель Источников передал мне свое вожделение к Джамису. Я не могла избавиться от него. Не могла отделить себя от него. И я, черт возьми, знала, что вожделение останется со мной все оставшиеся годы. Оно было не моим. Никогда не было моим. И все же, теперь оно было моим бременем. Часть меня, которую я не хотела, которую я чертовски ненавидела, была навязана мне кем-то другим.

Я оторвала от него взгляд и подошла к краю башни. Достаточно близко, чтобы я смогла посмотреть вниз, на Ланфолл. Огни на улицах, мерцают и танцуют. Люди сновали, как муравьи в улье. Шум, многоголосый рев, настолько далекий, что до меня доносилось лишь эхо его славы. Наследие Лесрей взывало ко мне, и на мгновение мне захотелось шагнуть с края башни и забыть обо всем этом. Жизнь была такой ужасной болью, и только смерть могла положить ей конец. Могла освободить меня от нее.

Я услышала, как Джамис подошел чуть ближе, но не осмелилась взглянуть на него. Мои мысли были в беспорядке, мои эмоции представляли собой беспорядочную мешанину, в которой я не могла разобраться, как ваза, разбитая на тысячу осколков, и я даже не знала, как начать собирать себя воедино. Я ненавидела этого человека. У меня были все основания сбросить его вопящее тело с башни. И все же я все еще хотела его. Мной двигала непреодолимая потребность быть рядом с ним, чувствовать на себе его внимание. Обладать им и быть обладаемой им. Это было отвратительно.

— Ты никогда не собирался требовать от меня услугу впоследствии, — прорычала я. — Только сейчас. Таков был твой план с самого начала.

— Да, — признался Джамис. — Боюсь, мне нужно было, чтобы они увидели это шоу. Мои коллеги-коммерсанты влиятельны. Деньги дают им власть. Их многочисленные сделки оказывают большое влияние. Однако они не умеют договариваться друг с другом. Торговый союз обладает достаточной властью, чтобы со временем объединить Ишу, но не раньше, чем он объединится сам. Корабль без капитана. У меня есть свои союзники в союзе, но мне нужно было что-то, что помогло бы мне добиться избрания на пост главы. Это было то, что нужно, Эска. Это была ты. Спасибо. — Оправдывать по-настоящему ужасное преступление красивыми словами. О, да, возможно, я надругался над тобой самым отвратительным образом, какой только можно вообразить, но все это было ради благой цели. Как будто объединение Иши было единственным способом, как континент мог выжить. Он просто хотел гребаную корону.

— Почему бы просто не рассказать мне о плане? — Мне никогда не нравилось, когда мной играли в темную.

— Ах, — вздохнул Джамис. — Имико сказала, что ты не очень-то следуешь чужим планам. Она сказала, что, если бы ты знала, что произойдет, то, вероятно, нашла бы какой-нибудь способ этому помешать. Но, если у тебя нет ни малейшего представления о плане, ты обычно довольно четко следуешь ему, надо только слегка подтолкнуть.

Имико сделала это со мной? У меня заболела грудь. В глазах появились слезы, щеки опухли, как будто я плакала. Как она могла? Возможно, она не знала всего, через что я прошла, как я страдала из-за Лесрей Алдерсон, но она знала, что я не просто так ненавижу эмпатомантов. И даже если бы она не знала, как она могла помочь спланировать такое жестокое насилие?

— Весь фокус, сказала мне Имико, в том, чтобы заставить тебя думать, что это был твой план с самого начала. Или, по крайней мере, чтобы тебе казалось, что ты всем бросаешь вызов.

Я кипела от злости. Я бушевала. Я была в отчаянии. Мое зрение сузилось до точки, которая почему-то все еще была слишком яркой. Мое дыхание отдавалось в ушах слишком громким эхом. Как Имико могла так поступить со мной? Я доверяла ей. Я думала, что могу доверять ей. Но, с другой стороны, стоила ли она этого доверия? Когда я впервые встретила ее, она попыталась украсть мои Источники. Она убедила нас совершить самоубийственный подъем по великой цепи в Ро'шан. Ее никогда не было рядом, когда я в ней нуждалась, она всегда исчезала, когда наступали трудные времена.

Моя рука дернулась, пальцы сжались в кулак, а затем разжались. Я хотела убить Джамиса. Я хотела перебить всех торговцев, которые были свидетелями моего позора. Я хотела обрушить весь этот гребаный форт на город Ланфолл и оставить после себя еще одни руины. И еще я хотела быть похороненной там, среди всего этого. Но больше всего... больше всего я хотела причинить боль Имико за то, что она предала меня.

Поэтому было очень неудачно, что она выбрала именно этот момент, чтобы появиться.

— Вы устроили настоящий бардак там, внизу, — сказала она легким, легкомысленным тоном. — Я надеюсь, что все ведут себя прилично. Эска, если я увижу твою голую задницу, я закричу. — Она поднялась по лестнице с бокалом вина в руке, ухмыляясь. Все исчезло, как только она увидела меня. — О, черт.

Я была не в своем уме. Это единственное оправдание, которое я могу дать. Я никогда хорошо не реагировала на предательство, независимо от того, сколько раз это случалось со мной со стороны самых близких мне людей. Я сразилась с собой за контроль и проиграла.

Магия Источников пела мне, и я всегда готова была ее обнять. Я протянула руку и создала коготь, в котором соединились кинемантия и дугомантия. Я схватила Имико в сверкающие аметистовые тиски кинетической энергии. Она взвизгнула от тревоги и боли, когда я прижала ее руки к ее груди, и мой шторм пробежал по ее коже. Не настолько сильный, чтобы обжечь, пока нет, но более чем достаточный, чтобы причинить боль. Бокал выскользнул у нее из пальцев и разбился о каменные плиты, осколки и вино разлились повсюду. Я передвинула ее от лестницы к краю башни, удерживая над пропастью. Было бы так легко ее отпустить. Моя молния заплясала по ее рукам, груди и коже; мой кинетический кулак пригвоздил ее к месту. И я пошла к своей младшей сестре.

Она уставилась на меня. В ее взгляде смешались страх и гнев. И что-то еще. Блядь. Я думаю, это было облегчение. «Сделай это, Эска. Сделай это. Покончи с этим. Пожалуйста». Она вздернула подбородок. По ее щекам потекли слезы. Мой шторм разгорелся дугой, оставляя красные полосы на ее лице.

Внутри меня что-то сдвинулось. Моя ярость отступила перед лицом... чего-то, что я одновременно понимала и на что никогда не могла надеяться. Я распознала в Имико стремление к саморазрушению, но я никогда не думала, что увижу его в ней. Только не в Имико. Всегда такая веселая и беззаботная. Только не в ней.

Я оттащила ее назад, подальше от пропасти, на вершину башни. Позволила своей ярости утихнуть и уничтожила кинетический коготь. Имико стояла сама по себе, дрожа, шмыгая носом и глядя на меня со... страхом? Она не боялась, что я причиню ей вред, убью ее. Она хотела этого. Это был страх показать кому-то другому, даже тому, кого ты любишь и кому доверяешь, самую отвратительную часть себя. Ту самую глубокую, темную суть, которую ты всегда скрывала. Я увидела ее. Впервые я увидела зов пустоты внутри Имико, возможно, самую настоящую, грубую и уязвимую вещь, которую она когда-либо показывала мне. И она ждала. Ожидая, что я буду делать теперь, когда я это увидела.