Читать книгу 📗 "Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра"

— А это имеет значение?

— Что ты имеешь в виду? — спросила Олуэн.

— Имеет ли значение, если он наконец умрёт? — повторила я. — Его хранили живым, чтобы он пришёл на помощь смертному миру в момент наивысшей нужды. А он даже не удосужился проснуться, чтобы помочь самому Авалону. Может, нам и не нужна его помощь.

Кайтриона стояла к нам спиной, её тело застыло в жёсткой позе, отражающей внутреннюю бурю.

— Ты не понимаешь. Не можешь понять.

Олуэн взглянула на нас, её глаза умоляли о сочувствии:

— Это одна из немногих клятв, которые мы смогли сдержать с тех пор, как остров погрузился во тьму. Мы дали обет.

Кайтриона была лишь отчасти права. Я могла не понимать, зачем держать Артура при жизни, пока мир вокруг рушится, но я видела, что он что-то значил для них — так же, как значил что-то для Нэша, и для всех, кто хотел верить, что легенды — правда. Роль Девяти в его защите была одним из последних чистых обетов, которые ещё не успела растлить гниль этого мира.

— Хорошо, — сказала я, бросив взгляд на Эмриса и Нив, чтобы убедиться, что мы трое едины. — Тогда попробуем увести ревенанта от гробницы. Если не выйдет — придётся разрушить магию, от которой она питается. Даже если для этого придётся отпустить Артура. С этим вы хотя бы можете согласиться?

— Кейт? — Олуэн посмотрела на неё в ожидании.

Когда Кайтриона повернулась к нам, лицо её было бледным, как снег за окнами.

— Мы теряем свет, — напомнила я ей.

— Тогда… — проговорила Кайтриона. — Нам лучше поспешить на север и довести план до конца.

— Ты уверена? — спросила Олуэн.

— Прошлое не может стоить больше, чем будущее, — ответила Кайтриона, голос её дрожал. — Один человек не может быть важнее целого острова.

Олуэн с облегчением расправила плечи и поднялась с пола:

— Я соберу наши вещи.

Кайтриона кивнула, поднимая меч с того места, где он лежал на столе. Больше она не сказала ни слова, но я знала, какой ценой ей даётся это решение — разрушить то, чему она поклялась служить и что оберегала всю жизнь.

И если она смогла вырваться из хватки своих прежних убеждений… возможно, и у меня ещё был шанс.

***

Путь на север оказался настоящим испытанием — почти час мы пробирались вперёд, по снегу, пронизывающему до костей, сквозь ледяную стужу. Чем выше мы поднимались, тем реже становились мёртвые деревья, среди которых мы скрывались: в конце концов, укрытием нам служили лишь обветренные каменные валуны.

К тому моменту, как мы добрались до гребня подъёма, мои ботинки промокли насквозь, пальцы на ногах и руках онемели, лицо застыло от холода. Кайтриона замедлилась, опустилась на живот и поползла вперёд. Мы последовали её примеру, выстроившись в линию вдоль скального выступа.

По ту сторону холма земля сначала уходила вниз на несколько футов, а затем выравнивалась в плоскую равнину. И тут меня осенило: мы достигли северной оконечности острова. Дальше — просто пустота. Мир этой Иной земли обрывался резким обрывом, уходящим в чёрную, туманную бездну.

Между этой бездной и нами высилось здание из серого камня — прекрасное и строгой формы, напоминавшее открытый храм.

— Да вы издеваетесь, — прошептала я. — Все Верховные Жрицы гниют в одной и той же яме, а ему отгрохали целый храм?

Нив одёрнула меня резким тычком в бок.

— Видите что-нибудь? — прошептала Олуэн.

Как по команде, Эмрис достал из сумки бинокль.

— Камни, — выдохнула Кайтриона.

Я перевела взгляд к западу от гробницы, где острые скальные выступы торчали из земли, образуя естественный барьер у самого края обрыва. Среди них стояла небольшая хижина с покосившейся крышей — судя по всему, раньше там жил Бедивер, до того как перебрался в башню.

Но вовсе не хижина привлекла внимание Кайтрионы.

Они раскинулись на земле, затаившись в тени камней и деревьев. Окрас Дитей был таким же блекло-серым, как мёртвая трава и грязь, и потому я сразу не заметила их — пока не раздался резкий, пронзительный крик. Без единого слова, но до боли знакомый.

Ревенант.

Дети повернули морды к гробнице в ожидании, залаяв и завыв, с капающей из пастей слюной. Они дрожали, шипели и выскальзывали из тени в оставшийся дневной свет.

Это было доказательством того, что ревенант ими управляет — по инстинкту они бы никогда не вышли на открытое. Только их хозяйка могла заставить их пойти против своей природы.

— И план А, и план Б только что стали куда сложнее, — прошептал Эмрис.

Он передал мне бинокль. Я насчитала около дюжины Детей — покрытых грязью, усыпанных сухими листьями. Я проследила за направлением их взгляда: по неровной земле, вдоль кольца из живой травы, которое очерчивало гробницу — граница защитной магии. Один за другим, они подходили к этой черте и начинали ходить вдоль неё, выжидая.

И вот, наконец, она появилась.

Ревенант вышла не из камней, а прямо из гробницы. Её тело, словно сложенное из земли и мёртвой листвы, двигалось по воле той самой магии. Рядом со мной Олуэн шумно вдохнула, но её испуг затерялся под восторженным воем Детей.

Она тащила кого-то за лодыжку.

— Это…? — прошептал Эмрис.

Нив прижала руки к губам, чтобы не вскрикнуть.

А мы могли только смотреть, как ревенант с безразличием бросила спящее тело Артура Пендрагона Детям — словно он был просто куском наполовину протухшего мяса.

Глава 43

Прежде чем кто-либо из нас успел пошевелиться или вымолвить хоть слово сквозь удушающий ужас, Дети набросились на тело, оставив от Артура Пендрагона лишь кости, разбросав по снегу кровавые лоскуты плоти.

Эмрис вцепился мне в запястье, пытаясь обратить внимание на что-то, но я так и не узнала, на что именно. Время словно наматывалось на шпиндель — туго, всё туже, пока наконец не оборвалось и не понеслось в безумном вихре.

— Похоже, переходим к плану Б, — выдавила я. Удерживать ревенанта вдали уже не имело смысла. Нужно было снимать защитную магию.

Кайтриона вскочила с криком ярости, пытаясь вытащить меч, несмотря на боль в раненом плече. Её голос, больше похожий на песню гнева, превратил клубящийся у подножия холма туман в языки пламени. Она бросилась вниз, с мечом наготове, оставив нас — и остатки нашего плана — позади.

У нас остался один удар сердца, чтобы решить, что делать.

— Святая Мать… — простонала Олуэн, поднимаясь со снега и уносясь вправо, описывая широкий круг вокруг гробницы.

Нив повернулась к нам с Эмрисом, голос её дрожал, но был твёрд:

— Пожалуйста, будьте осторожны. Я не уверена, что смогу ещё раз призвать Свет…

— Обязательно, — поклялся Эмрис. — Удачи.

Я кивнула, чувствуя, как в горле сжимается невидимый кулак. Нив выпрямилась, полная грации и решимости, и последовала за Олуэн, сжимающей в кулаке длинную волшебную палочку. Она защищала жрицу всеми доступными способами. Но они не пройдут, если мы с Эмрисом не отвлечём на себя внимание ревенанта и её Детей.

Эмрис сжал моё запястье в последний раз, затем поднял меч и ринулся за Кайтрионой. Я схватила его маленький топорик — холодный, как сама сталь.

— Вперёд, — сказала я себе. — Вперёд!

Страх придал телу странную лёгкость, когда я побежала, почти скользя по ледяной поверхности склона. Передо мной раскинулась сцена, как из кошмара, написанная рукой старого мастера: ослепительный огонь, кровь, серебристые волосы Кайтрионы, куртка Эмриса, вздымающего меч — всё это пылало цветом на белоснежном холсте снега.

Ревенант стояла у границы защитной магии, её лицо из земли и кожи было лишено эмоций, но глаза горели, впитывая происходящее. Дети выстроились перед ней — живая преграда, водимая единственным инстинктом: защищать свою мать.

Передние из них бросились в магическое пламя Кайтрионы, с визгом сгорая до обугленных тел.

Верховная Жрица зарычала, словно грозовая туча, и остальные Дети ринулись в бой, перепрыгивая через тела сородичей. Они неслись к Кайтрионе, стоящей в одиночестве. Та едва удерживалась на ногах, задыхаясь от боли, когда поднимала меч. Её броня светилась в бушующем вихре огня.