Читать книгу 📗 ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Греттон Тесса"
Вот и она. Джон сделал ее такой уродливой, такой невыносимо уродливой. Ужасное лицо, с ужасными руками и ногами, ужасным туловищем, ужасными волосами, ужасными ушами. Нос слишком вздернутый, уши слишком маленькие. Но вот и она – а внутри нее спящий ребенок со странным клинком. Меч, ее меч, ее клинок, вырвавшийся наружу, еще игрушка. Ее болтающийся меч, ее игрушка. Ее простой меч. И ее тело, прикованное цепями.
– Нет, – завопил кто-то с берега, – нет, нет!
Она оглянулась и увидела Анастасию, спрятанную там, где ее никто не найдет: Анастасию из костей. Не совсем Анастасию. Тело Анастасии без мяса, прижавшееся прямо к изгибу скалы, готовое закрыть дверь, когда бы она ни открылась.
Она вспомнила Анастасию.
В глазах у нее помутилось: сердце застряло в горле.
– Ну, пожалуй, с днем рождения меня, – вздохнула Нона.
И Нона повалилась на ледяную мертвую грудь Тела.
Эпилог
Когда камень, ставший плотью, пробудился в теле, она громко вскрикнула:
– Ты!
Затем она разорвала цепь на правом запястье, и правое запястье сломалось вместе с цепью. Она разорвала цепь на левом запястье, и левое запястье сломалось вместе с цепью. То же произошло с цепями на левой и правой ногах. Руки, ноги и цепи полопались разом. Когда она подняла свою ужасную голову, цепи вокруг шеи рассыпались в пыль, и она закричала.
Когда цепи и кости сломались, один из детей попытался поступить жестоко, подняв оружие высоко над алтарем. Но черноглазое дитя, рухнувшее на алтарь, ясным и резким голосом возразило:
– И это ты собираешься сотворить, Тридентариус? Коснись ее, и наша клятва потеряет силу и я убью тебя на месте.
На что первое дитя сказало:
– Ты не ведаешь, что творишь.
И второе дитя ответило:
– Обычно нет, но сейчас да.
И первое дитя спросило:
– Ты противишься мне, полуживая?
И второе дитя ответило:
– Я-то наполовину мертва, а вот ты мертвая целиком, сука.
И первое дитя сказало:
– Радость моя, я могу умереть только от тоски по тебе.
– Тогда умри, – сказало другое дитя.
И тогда тело, бывшее камнем, поднялось с алтаря и ударило ребенка, который занес над ней меч, одной перебитой рукой, забыв меч в другой, так что ребенок не погиб, а отлетел в воду, как мусор. Множество скелетов явилось из костей одра и стен Гробницы, но при виде меча они бежали. Коснувшись камня вокруг могилы, сломанные ноги срослись и сломанные руки, поднявшие меч, срослись, но само тело еще не пробудилось и споткнулось на ступеньках алтаря, плача: «Джон, Джон». Но не упало.
И там была толпа мертвых детей. Они наседали на живых детей на дальнем берегу Гробницы. Тело не понимало, как это произошло, но когда кто-то на берегу крикнул: «Алекто, Алекто!», тело вспомнило, и на него нахлынула память Алекто, и весь сон ушел.
И Алекто сказала:
– Пирра, он упокоил меня для их усмирения, он скормил тебя для их усмирения, но он не усмирил меня. Все, что он сделал, – это научил меня умирать.
Но Пирра ничего не слышала из-за шума.
Тогда Алекто вспомнила об обете и повернулась к алтарю, ко второму ребенку, и подняла меч с яростью в сердце, потому что дитя хотело навлечь на нее гибель. Но увидев лицо младенца, Алекто вспомнила ее, потому что это лицо однажды привиделось ей во сне. И Алекто удержала меч.
Дитя поднялось и сказало:
– Тело из Запертой гробницы, я любила тебя всю мою жизнь, всей моей душой и всей моей силой. Я прошу Господа, чтобы я узрела благодать в твоих глазах. Убей меня по слову твоему, ибо я люблю тебя.
Алекто рассердилась, подняла ее и поцеловала. Дитя не закричало, хотя кровь лилась из ее уст и языка и раны ее болели. Ибо Алекто не умела целовать иначе, чем рвать зубами.
И Алекто сказала ей: «Почему ты не рада? Вот так плоть любит плоть».
Дитя молчало; но ее кровь была на губах Алекто, и через эту кровь Алекто поняла, кто перед ней, и крайне изумилась. Она забыла свой гнев и сказала:
– Ты из рода хранителей Гробницы.
Дитя ответило:
– Да.
Алекто сказала:
– Род Анастасии еще не прерван.
Дитя ответило:
– Грешным и беспокойным путем.
Алекто сказала:
– Мне очень жаль Самаэля.
Дитя не ответило.
Алекто сказала:
– Я помню свои клятвы. Как я клялась Анастасии, так я клянусь тебе. Я в твоем распоряжении, пока ты не потребуешь исполнения долга. Все, что ты прикажешь, я выполню и тогда буду считать клятву исполненной. Так я клянусь, а до того времени поступай со мной так, как считаешь нужным.
Дитя испугалось и сказало:
– Мои руки в грязи, и я никто.
Алекто, устав от разговоров, преклонила колени на камне и протянула меч. Положила руку ребенка на лезвие, так что оно напилось алой крови. Дитя сильно ослабело, но не потеряло сознание.
Такая сила понравилась Алекто, которая сказала:
– Я предлагаю тебе свою службу.
И на другой стороне кто-то гневно и громко завопил:
– В очередь, старая шлюха!
После этого Алекто спустилась на корабль и предстала перед Джоном, намереваясь переправиться через Реку, и была опечалена, обнаружив ее мертвой. Джон спал, в чужой одежде, небритый и все еще пьяный. Дитя, которое приняло клинок и потеряло сознание от голода и жажды, свисало через руку Алекто в глубоком сне, подобном смерти. В другой руке Алекто держала железный меч. И Алекто взяла этот меч и пронзила им грудь Джона, достав до сердца.
Джон проснулся и сказал:
– Доброе утро, Аннабель.
Ад разверзнется в романе
Ли Фонда
Нефритовый город
© Н. Рокачевская, перевод на русский язык, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018
Посвящается моему брату
Глава 1. Двойная удача
Два будущих вора нефрита потели на кухне ресторана «Двойная удача». Сгущающийся вечер приносил через открытые окна обеденного зала ветерок с берега и обдувал посетителей прохладой, но на кухне весь день крутились всего два потолочных вентилятора, не принося облегчения. Лето только началось, а город Жанлун уже напоминал утомленного любовника – липкий и с запашком.
Шестнадцатилетние Беро и Сампа три недели строили планы и наконец решили, что сегодня их жизнь изменится.
Беро был в темных брюках и белой рубашке официанта, противно прилипающей к спине. На желтоватом лице с потрескавшимися губами застыло каменное выражение, не выдающее мыслей. Беро поставил поднос с грязными стаканами в раковину и вытер руки посудным полотенцем, а потом наклонился к сообщнику – тот споласкивал тарелки струей из шланга и ставил их в сушилку.
– Он один, – шепнул Беро.
Сампа поднял на него взгляд. Он был абукейцем с кожей цвета меди, густыми, скрученными как проволока волосами и пухлыми щеками, делающими его слегка похожим на херувимчика. Он прищурился и тут же снова отвернулся к раковине.
– Моя смена закончится через пять минут.
– Надо делать это прямо сейчас, кеке, – сказал Беро. – Давай сюда.
Сампа вытер руку о рубашку, вытащил из кармана бумажный пакетик и быстро положил его в ладонь Беро.
Тот сунул руку под фартук, забрал пустой поднос и вышел из кухни.
У стойки бара он попросил бармена налить ром с перцем и лаймом и побольше льда – любимый напиток Шона Цзудонрю.
Беро унес коктейль, затем поставил поднос и склонился над пустым столиком у стены, к залу спиной. Он сделал вид, что протирает стол тряпкой, и высыпал содержимое бумажного пакетика в бокал. Порошок на мгновение зашипел и растворился в янтарном напитке.
Беро выпрямился и двинулся к высокому столику в углу.
Шон Цзу по-прежнему сидел один, втиснув мощное тело в узкое кресло. Чуть раньше рядом находился Маик Кен, но, к огромному облегчению Беро, он присоединился к своему брату в отдельном кабинете на другом конце зала. Беро поставил бокал перед Шоном.
