Читать книгу 📗 "Ларь (СИ) - Билик Дмитрий Александрович"

— Не бери в голову, я так, о своем. В город вечером поеду, по делам.

— Ой, хозяин, загляни в тот магазин волшебный. Мы как-то заезжали, когда ты меня еще с собой в портсигаре брал.

Я даже не сразу догадался, о чем он.

— Там настоечки, портвейны, ликеры. Век бы оттуда не выходил.

— А, понял.

У меня было такое дрянное настроение, что я даже не стал шутить, что когда Гриша оказывается в «Красном и белом», то данная комбинация автоматически превращается во флаг Хорватии.

— Захвати что-нибудь на травах, а то черт у нас захворал.

Митя, который с упоением ел вторую тарелку борща, выпив уже несколько запотевших стопок, удивленно поглядел сначала на меня, потом на беса.

— Кашляет весь день, — с нажимом произнес Гриша.

Только теперь до черта дошло и тот действительно стал изображать болеющую старую собаку.

— Если буду мимо проезжать, — отмахнулся я. Меньше всего сейчас хотелось вносить новые краски в алкоголизм этой парочки.

— Ты уж постарайся, хозяин.

Я посмотрел на часы, разрываясь между страхом и желанием. Я боялся, что могу опоздать на назначенную встречу, и при этом меньше всего в жизни сейчас хотел туда ехать. Наверное, Юния почувствовало мое состояние, поэтому негромко сказала: «Пора».

Путь до Травницы показался мне длиннее, чем трасса Выборг-Санкт-Петербург. Но дело, может, и в том, что впервые в жизни я не просто не пытался выжать всю дурь из Зверя, а ехал неторопливо, по-пенсионерски. Наверное, даже внутренне надеясь, что нечто сможет меня остановить или отвлечь. Однако судьба была неумолима, и к дому Инги я подъехал без пяти шесть.

Я не успел даже постучать в дверь, как та распахнулась. На пороге меня встретил встревоженный волосатый домовой в неизменном костюме:

— Добрый вечер, вас уже ожидают. Прошу за мной.

Илия сидел в кабинете у Инги с видом хозяина жизни — облокотился на спинку кресла, закинув руки за голову и положив одну ногу на другую. Если бы не его дурацкие угги, я бы даже засопел от злости. Однако теперь стало немного смешно. Правда, ненадолго.

— Приветствую честное собрание, — сказал я, сразу направившись к свободному стулу.

— Здравствуй, Матвей, — кивнула Инга, но из-за своего стола не поднялась. — Чай, кофе или что-нибудь из моих травок?

От меня не ускользнул рубец, которым обжилась Травница, пока мы не виделись. Ну да, много ли нужно сил с ее талантом и арсеналом, чтобы кого-нибудь отравить? Суть в том, что Инга была готова к кровавой луне. Думаю, как и воевода. Значит, теперь дело за мной.

— Ага, чтобы меня потом вынесли? Нет, Травница, спасибо.

Почему-то это невероятно развеселило воеводу. Он не скрывал улыбки, больше того, был готов рассмеяться. Забавно, раньше у него мои шутки вызывали изжогу и непроизвольное желание заняться членовредительством.

— Давайте сразу к делу, — сказал я. — У меня есть все основания утверждать, что Трепов прислужник товарища, известного в других мирах как Царь царей.

— Матвей, если ты хочешь официально обвинить… — начал воевода.

При этом с его лицом произошли удивительные метаморфозы. Только что Илия был жизнерадостен и весел, а теперь словно откусил половину лимона при острой зубной боли.

— Если бы я хотел официального обвинения, то сделал все по-другому. Я знаю, что недавно был проведен особый ритуал. Именно тогда мы все услышали Царя царей, пусть и не так явно. Скоро все должно повториться, причем будет он в разы сильнее, чтобы довести ритуал Одержимости до конца. И проведет его Трепов.

Вот теперь я явно заинтересовал воеводу. Илия переглянулся с Ингой. И если глаза главы Выборга лучились любопытством, то Травница выглядела явно встревоженной.

— Трепов всегда был себе на уме, — произнесла она вслух. — Почему он не может быть посланником Его в этом мире?

Воевода не ответил.

— В чем суть ритуала? — спросил я.

Кощей явно собирался сказать что-то резкое. Нечто вроде: «Не твое дело». Однако Травница заговорила первой:

— Илия, скажи ему.

Это была, конечно, не магия, но вместе с тем я увидел сейчас действие одного из самых сильный оружий в мире — женской просьбы. И воевода заговорил, пусть и не особо охотно:

— Ритуал на крови, самый действенный из всех. Кто-то соединил кровь новорожденного и кровь мертвого человека, в данном случае его отца. Иными словами, соединил жизнь со смертью.

У меня только от осознания того, что может случиться в роддоме, выступил на спине холодный липкий пот. Если от взаимодействия хиста Тугарина, перемешанного с кровью младенца и мертвеца, Царь царей смог пробиться в радиоэфир, то что будет после геноцида в роддоме?

— Надо ему помешать! — твердо сказал я.

— Почему мы должны верить тебе на слово? — пожал плечами воевода. — Из каких источников ты узнал о ритуале? С чего решил, что Трепов и Царь царей как-то связаны? Неужели ты думаешь, что я брошусь сломя голову пресекать возможный ритуал только потому, что услышал предположения одного из самых своенравных рубежников, которые есть в моем подчинении?

Меня всегда учили, что взрослым нельзя хамить. И тем более поднимать на них руку. Наверное, моей бабушке просто везло, и она не встречала откровенных мудаков, когда была молодая. Я давно замечал, что очень часто старость приносила лишь седые космы, без всякого намека на мудрость. Поэтому больше всего мне сейчас хотелось встать и со всей силы вмазать Илие.

Конечно, он меня потом размажет. Даже не уровне ивашки пару рубцов давали ощутимое превосходство, нужно ли говорить, что среди кощеев это было сродни бою подготовленного воина с безусым юнцом?

При этом Илию нельзя назвать тупым мудаком, который ничего не понимал. Он как раз все четко осознавал, потому и не торопился наводить порядок. Понятно, что если в его владениях Трепов проведет обряд Одержимости, и Царь царей собственной персоной причапает в наш мир, едва ли Илию ласково потреплют по загривку.

С другой стороны, не может же воевода за всем уследить. Да и кто там в роддоме? Чужане. Что младенцы, что те, кто, возможно, умрет. Не они первые, не они последние.

Это все я предвидел заранее, когда продумывал подобный диалог. Поэтому совершенно не удивился.

— Если ты, Илия, не позволишь провести ритуал в роддоме, я отдам реликвию.

О том, что в кабинете наступила гробовая тишина — и говорить не приходилось. Да что там, казалось весь мир снаружи замер, все еще не веря в услышанное.

— Что отдашь? — наконец нашел в себе нужные слова Илия.

— Реликвию, к которой подобралась Спешница и из-за которой ее убили. Я знаю все ответы. Как найти этот артефакт, как открыть ларь и, что самое важное, как уйти оттуда живым.

— И ты отдашь мне реликвию? — все еще не верил воевода.

— Не тебе, ей, — указал я на Ингу. — Ты со всей дружиной в это время будешь в городе, чтобы ритуал не случился. Со мной у нас всего четыре кощея в Выборге. Но так уж вышло, что Рех… Роман и Инга будут со мной.

— Роман? Он тебе зачем, если ты возьмешь Травницу?

— Скажем так, на ларе лежит проклятие. И лишь один рубежник может завладеть реликвией после того, как откроет ящик.

Я врал напропалую. А что оставалось? Если бы мы открыли ларь с Ингой, она бы забрала реликвию сразу. Что не вполне входило в мои планы.

— Значит, ты решил подставить его? Жаль, у меня не так много кощеев, — на минуту Илия будто бы даже засомневался. Однако именно мое коварство его не смутило. — Ладно, что потом?

— Как я и сказал, я отдам реликвию Инге. А как уж вы будете разбираться с ней, не моя забота.

Воевода замолчал, внимательно изучая меня. Он напоминал человека, который выучил иностранный алфавит, но так и не мог разобрать значения написанных слов.

— Зачем это тебе? Неужели ради чужан?

В голосе Илии звучало даже не недоумение, а скорее презрение. Создавалось ощущение, что скажи я «да», он бы плюнул мне в лицо.

— Видимо, я единственный, кто не хочет, чтобы в этом мире оказался Царь царей, — ответил я. Сделал небольшую паузу и добавил. — И единственный, кто понимает ценность реликвии. Мало обладать дорогим артефактом, надо знать, кому его можно продать. А я знаю.