Читать книгу 📗 "Ларь (СИ) - Билик Дмитрий Александрович"

На улице было свежо, даже чересчур. Конечно, я сегодня не собирался бегать голышом, но и просто гулять по лесу представлялось удовольствием ниже среднего. Я даже печку включил.

— Мы сс… сегодня-то поедем или как? — вкрадчиво спросила меня лихо примерно минут через пять.

— Не видишь, что ли, машину прогреваю? Еще не хватало, чтобы движок стуканул, — раздраженно ответил я.

Хотя мы оба понимали, что я пытаюсь оттянуть время. Потому что боюсь. Но сколько веревочке ни виться…

— Сначала за Рехоном, — произнес я.

Причем, непонятно, зачем сказал. Юнии было вообще все равно, в какой последовательности мы заберем сегодня моих спутников. Это скорее походило на «бессознательное изречение». Какое возникает у людей, несколько суток находящихся дома в одиночестве и начинающих разговаривать сами с собой, лишь бы лишний раз доказать себе, что они вообще умеют говорить. В таком случае идеально, когда есть домашние животные — ты вроде бы и не сошел с ума, а просто обсуждаешь с псом аргументы против теории струн.

Рехон ждал меня у выхода общины на чужанскую территорию, облокотившись на горящий фонарь и нервно поглядывая по сторонам. Он был облачен в кожаную осеннюю куртку, свободные джинсы и резиновые полусапожки высотой по щиколотку. Держу пари, его одевала Зоя, получив единственную вводную — лес. В другом случае, я не представляю, куда собрался этот модник.

— Матвей, поехали быстрее, — тут же сел он в машину. — А то она еще выйдет прощаться. Все ей кажется, что я не вернусь. Сказал ей, конечно, чтобы оставалась дома…

Рехон не закончил, махнув рукой, мол, чего тут говорить — все бесполезно. Я кивнул. Ну да, Зоя такая. Стукнуть кулаком по столу и сказать: «Теперь будет вот так» — это не про нее.

Правда, меня немного покоробило: «Все ей кажется, что я не вернусь». На мои плечи весь день давило ощущение грядущей беды. Вот только я не мог понять, куда это все отнести. За себя беспокоиться или за кого-то еще?

Однако кошки скребли знатно. Так, что даже хотелось махнуть несколько стопок, чтобы заглушить эту тревогу. И я искренне позавидовал Рехону, который сидел рядом с видом вырвавшегося на рыбалку семьянина. Надо ему на будущее посоветовать купить гараж и объяснить, для чего он нужен мужикам этого мира.

Зато Ингу пришлось подождать. Привратник-домовой извинился и сообщил, что госпожа собирается. И вот спустя минут пять на пороге появилась знакомая парочка в темно-синих, почти черных спортивных костюмах с эмблемой Bosco. Стильно, модно, молодежно.

Единственное, мне показалось, что Травница изначально выбрала проигрышную стратегию. Нет, на ней костюм сидел вполне неплохо, но рядом с пышущей молодостью Натальей Инга смотрелась тетушкой. Ухоженной, подтянутой, но тетушкой, которой стукнуло лет сорок пять. Хотя, Костяну бы понравилось. Он вообще был большой ценитель зрелой женской красоты.

— Она зачем? — нахмурился я, указав на приспешницу.

С одной лишь целью — не дать понять Инге, что это моя затея. Потому что если бы я промолчал, это было бы точно подозрительно.

— Наталья нам поможет. Я взяла кое-какие травы и артефакты. Доставать со Слова их будет долго и неудобно.

Я вспомнил зеленух, которых Травница использовала в качестве пневматической почты. Да, ее Слово, в отличие от моего, гораздо масштабнее, но в то же время медленнее. На нем можно хранить целые стеллажи вещей, однако быстро достать все это одномоментно не получится.

Хотя, само собой, я скорчил недовольную физиономию. Поэтому Инга добавила:

— Ты ее даже не заметишь.

Лишь после этого мы все расселись по местам. При этом Инга слегка кивнула Рехону, а тот ей и не ответил. О том, чтобы начать разговор, — не шло и речи. Что ж, пусть так, меня молчание вполне устраивало.

Впервые путь во владения лешего был для меня настолько тяжелым и гнетущим. Наверное, в том числе потому, что я даже не собирался встречаться с батюшкой. Машина проворно мчала по шоссе, везя угрюмых рубежников и чужанку навстречу судьбе. В какой-то момент стало так тоскливо, что я не выдержал и включил радио. И тут же услышал бодрый голос Бутусова:

'Из нас выращивают смену

Для того, чтоб бить об стену.

Вас отваривали в супе,

Съели вас — теперь вы трупы'.

Я торопливо переключил радио:

'Это все, что останется после меня.

Это все, что возьму я с собой!'.

Вы издеваетесь, что ли? Нет, я слышал про феномен Баадера-Майнхофа. Мол, беременные видят вокруг только беременных, хромые хромых, тот, кто думает о возможной смерти, слышит песни про тлен и безысходность. Однако это уже слишком.

Я переключил радио и услышал бодрую мелодию и знакомый голос:

'I’m on the highway to hell,

I’m on the highway to hell,

I’m on the highway to hell'.

Позади, не сдержавшись, хихикнула Наташа. Я не был уверен, что остальные знают английский, но от греха ткнул в магнитолу, и та затихла. Ладно, будем ехать без музыки.

Ночь обещала быть пасмурной, без ярких кровавых лун на небе, пусть где-то там они и были. Меня больше волновало, почему без явных причин так тягостно на душе и так сильно давит в области сердца. Однако едва ли в машине сейчас был психотерапевт-кардиолог, поэтому пришлось отложить эти вопросы.

Мы свернули с трассы, миновали Большое поле и уже выбрались на проселочную дорогу, когда я резко остановился, с ужасом глядя перед собой. Потому что именно в этот момент внутри что-то оборвалось. Как последняя струна у гитариста, на которой он еще худо-бедно играл.

Инга пулей вылетела из машины, скрывшись в лесу, и Наталья, после секундного колебания, ломанулась за ней. Рехон же «нацепил» промысел на кончики пальцев, готовый в любую минуту обрушить на возможного неприятеля хист. Вот только на дорогу никто не выскакивал.

— Что не так? — спросил он.

— Печати на моем доме. Их больше нет. Срезали одним махом.

Лицо Рехона превратилось в восковую маску. Он не произнес ни слова, не шевельнулся, разве что положил руку на плечо.

— Если произошло что-то плохое, мы все равно не успеем вернуться в город, — сказала Инга.

Я даже не заметил, как она подошла. Видимо, ей надоело наслаждаться природой в облезлых осенних кустах. Но что самое мерзкое, она действительно была права.

Даже если я рвану обратно, расплескивая хист и превращая каждый шаг в гигантский прыжок метров на двадцать, едва ли обернусь быстрее Зверя. Пусть и ломанусь напрямки.

Зараза! Вот только как они вышли на нас? Чуры? Ежовик? Да по больше части, это сейчас и не важно. Гриша, Митя, Куся… Надо было оставить с ними лихо! А что если и это бы не помогло? Я старался отогнать от себя дурные мысли, но получалось не очень.

Хотелось орать до одури и бить руль, пока не рванет подушка безопасности. Однако вместо этого я оцепенел. Разве что странный звук немного раздражал.

— Мы должны продолжать, — вновь подала голос Инга.

Я вдруг осознал, что бесячий звук оказался скрипом собственных зубов. И стоило Травнице сказать то, что я меньше всего желал услышать, я вернулся в реальность. Сейчас очень хотелось послать ее, сесть в машину и поехать домой. Однако я понимал, что это неверное решение. Гриша, Митя, Куся…

— Тогда че вы там стоите⁈ — рявкнул я, понимая, что попросту срываю злость. В душе было пусто, а на губах горько.

Травница с Наташей залезли обратно, и мы продолжили путь. Благо ехать нам оставалось всего ничего. Заглушив мотор и с трудом выбрался из машины. Ноги почти не слушались, словно их пришили мне от какого-то другого человека.

И что хуже всего, стоило прислушаться к себе, как я понял еще кое-что — то самое гнетущее предчувствие не прошло. Разве что теперь та горечь, которая чувствовалась на губах, разлилась и в груди.

— Матвей, сс… надо закончить начатое. Чтобы всс… се это было не зря.

Я ничего ей не ответил. И не только потому, что мне нельзя было выдать присутствие Юнии. Я не желал общаться на эту тему и по иной причине — мне нечего было сказать.