Читать книгу 📗 "Ларь (СИ) - Билик Дмитрий Александрович"
От мыслей про возможное будущее в груди разливалось приятное тепло. Трепов даже на мгновение подумал, а будет ли нечто подобное в существовании при нежизни? И тут же отбросил эти дурацкие мысли. Это все равно лучше смерти.
Подъехали они со стороны леса, где когда-то очень давно была проселочная дорога. И еще долго занимались приготовлением для путешествия. Лантье создал форму заклинания Саней — одного из производных телекинеза, а Трепов с Агатой складывали на нее, точнее будто просто клали в воздух клетки с животными. Те будто чувствовали скорое приближение смерти: кошки шипели, выгибаясь дугой, собаки скулили, рептилии словно окаменели, птицы втянули головы.
Трепов давно сталкивался с предубеждением, что человеческая жизнь дороже всех остальных. По его мнению, разница не было. Да, в том обществе, которые построили чужане, во главу угла они ставили себя. Однако для нежизни и ритуала — жизнь была жизнью. Даже самого крохотного создания. И в этом и заключалась особенная прелесть его замысла. Именно поэтому так легко удалось провести Бедового.
Из-за того, что они отправились в обход, идти пришлось долго. Больше всего кряхтел упитанный Лантье, который и тащил всех животных. Понятно, что хист забирал большую долю нагрузки, но какая-то ее часть все равно оставалась. И даже ее толстяк переносил тяжело.
Вышли они со задней части перелеска, в котором и находился дуб с ларем. Пришлось обойти деревья, чтобы увидеть вдали скорбное сухой остов ствола, который и служил прежде отметкой для нахождения ларя.
Тугарин долго выбирал место, примерно представляя, откуда прибудут те, кто и достанет ему реликвию.
— Почему не забрать ее самим? — чуть ли не ныл Виктор, по лицу которого градом катил пот.
— Проклятие, — ответил Тугарин. — Мне не удалось точно узнать, что кроется в нем. Но никто из открывших ларь не выживал. А так мы чужими руками разберемся с мальчишкой и его компанией и заберем реликвию.
Было видно, что Виктор не согласен и явно хотел спросить что-то еще, однако не решился. А к тому времени они и пришли.
— Вытаскивайте старых животных и убивайте, — ровным голосом произнес Тугарин. — Больше лейти крови, чтобы она смешивалась друг с другом и образовывала нечто вроде круга. Вот здесь, — он указал рукой. — А я займусь малышами.
Тишину ночи нарушил предсмертный вопль зверей, к траве опустился тяжелый, едва ли различимый обычным человеком дух смерти, недалеко, под землей, отзываясь на все это, заворочалось спящее существо.
Тугарин лишь отдаленно почувствовал его. И то на мгновение, прежде чем все затихло. Трепов списал это на возможные нарушения баланса мира перед грандиозным ритуалом и продолжил надрезать тела малышей, капая кровью на уже обагренную землю.
Агата орудовала спокойно, сосредоточенно, почти мастерски. Тогда как Лантье брезгливо морщился и временами отворачивался. Одна из собак его укусила и даже рванула прочь, но Виктор догнал ее заклинанием. После чего посмотрел извиняющимся взглядом на Тугарина. Так нашкодивший ребенок смотрит на отца. Тимофей Валентинович постарался унять накатывающую злость. Ничего, недолго осталось терпеть этого недотепу.
Когда все было закончено, Трепов оглядел измазанных в крови подопечных. Те предстали подавленными и даже усталыми. Оно и понятно, смерть — есть смерть. Только последним подонкам и извращенцам она приносит удовольствие. И даже если ты убил человека или другое создание десятки раз, каждый раз частичка твоей души все равно умирает с новой жертвой. Иное дело, когда число переходит на сотни. Как у самого Тугарина.
— Скоро они должны уже выехать, — сказал Тимофей Валентинович. — Самое время отправиться за грифоном.
Агата кивнула и пошла обратно, к машине. А Лантье торопливо засеменил за ней. Тугарин же скрылся среди желтой листвы, пытаясь унять необычайное воодушевление. Оставалось несколько часов до конца всего.
Глава 18
Иногда, как, например, сейчас, Гриша напоминал мне сердобольную бабушку. Спасибо, что не мою, а такую… классическую. Наверное, подобную бабулю, размером метр на метр, хранят в палате мер и весов. И главная ее функция, конечно, накормить единственного внука до потери пульса. Если несчастная не справляется, ее из этой палаты с негодованием выгоняют.
— Хозяин, ну хоть картошку попробуй. Правда вкусная получилась!
При этих словах Гриша с мольбой посмотрел на меня. То, что ужин удался, отметили уже и вырванный ароматами из спячки ежовик, и вертящаяся и все опрокидывающая Куся, и, само собой, лесной черт. Последний схарчил уже три порции, а затем получил полное отлучение от Гришиной стряпни на сегодня. Впрочем, Митя не переставал лелеять надежды. И на то имелись причины, поскольку мне кусок в горло не лез категорически.
Оно и понятно, как-то не до жратвы, когда сегодня ночью должно было все разрешиться. То, из-за чего моя предшественница погибла, обретет своего хозяина. Только раньше мы думали, что это просто сильный артефакт. А выяснилось, что это ключ, открывающий Царю царей проход в наш мир. Реликвия должна оказаться в правильных руках. Поэтому мне очень бы хотелось, чтобы новым обладателем артефакта стал я, а не Илия или Инга. Про Тугарина я вообще молчу. Вот и получалось, что весь вечер я ходил сам не свой.
— Дядя Гриша, нельзя человека заставлять, — вступился за меня Митя.
А сам даже взялся за ручку сковороды, вожделенно глядя на блестящие кусочки зажаренной с луком картошки. Он даже уже все приготовил для скорой расправы — положил рядом с собой кусок белого хлеба, чтобы промокнуть им дно сковороды, вытащил два малосольных огурца, которые заготовил бес, и самое главное — занес вилку.
Но куда там. Гриша сноровисто перехватил остатки ужина и накрыл крышкой.
— Ладно, захочешь, попозже поешь. Или давай я с собой положу?
Ага, я представил, как в самый ответственный момент один из кощеев, которые пошли за таинственной реликвией, вдруг достает контейнер с едой. Мол, мне надо питаться по часам и все такое. Хотя беда даже не в этом — у нас контейнеров нет. А вот поллитровых банок предостаточно. Это смотрелось бы еще более комичнее.
— Пойду полежу, — сказал я. — Гриша, ничего мне с собой давать не надо. Лучше вон Митю накорми.
Нужно ли говорить, что я не сомкнул глаз? Лежал, глядя в чернеющий от сумерек потолок и слушал перебранку моих домочадцев. Сначала из-за еды, затем из-за выпивки, а после по поводу всеобщего мироустройства. Это значило, что мои ребята уже поели и выпили, поэтому пришло время пофилософствовать. У меня же в голове роилось множество мыслей, разгоняя все сильнее накопившиеся за день опасения. И каждое новое предложение начиналось со слов: «А что если…».
— Матвей, сс… пора, — подала голос лихо.
Я дернулся от ее слов. Но вместе с этим согласно кивнул, посмотрев на часы. Хотя могу поклясться, что Юния даже не пользовалась хронометром. Она обладала редким даром делать все вовремя.
Поднялся на ноги я тяжело, будто к ступням привязали пудовые гири. Мое ленивое тело больше всего на свете желало остаться здесь. Пусть в чужом, но все же немного обжитом доме, а не идти черт знает куда в ночь. Мол, моя хата с краю (что было недалеко от истины) и вдруг действительно все как-нибудь само собой рассосется. Жаль, что в реальности так не бывало.
Я тяжело вздохнул. Нужно было подниматься. Имелся один метод — как делать нечто неприятное, когда это самое делать как раз не хочется. Необходимо представить, что ты собираешься окунуться в холодную воду, просто задавая себе обратный отсчет. От пяти до одного, а затем резко ныряешь. Секрет такой: в любом, даже хитроумной головоломке, самое сложное — это начать. Потому уже попроще: либо получится, либо нет. И, как правило, все выходит. Так уж устроен мир.
Поэтому я выскочил наружу даже не попрощавшись с домочадцами. Долгие проводы — лишние слезы. Что до грифонихи, я бесу с чертом уже сегодня наказал с нее глаз не сводить. Иначе я не просто введу сухой закон, но и забуду про все ранее примененные амнистии. Митя поклялся все исполнить в лучшем виде, даже заикаться начал от испуга, а Гриша вроде бы обиделся. Мол, когда это он меня подводил? Я уж и не стал перечислять, чтобы не смущать беса с его врожденной альтернативной храбростью.
