Читать книгу 📗 "Я обязательно вернусь. Книга 2 (СИ) - Ольвич Нора"
Внезапно Франциска охватило желание посвятить ей свою жизнь. Посвятить себя всего этим губам и нежным пальчикам. Возникло непреодолимое желание быть опутанным этими длинными волосами, что волнами спускались до тонкой талии. Эта нежная дева была в его власти. Хотя бы на время танца. Его безумно влекло к ней. Забыв обо всём, он склонился, намереваясь поцеловать девушку. Анна почувствовала его дыхание на своих губах. Им суждено было быть вместе! Навсегда. Их души, наконец, то нашли друг друга в океане миров и продолжительно долго тянущихся веков. Вселенная допустила эту встречу.
И вдруг вместо сильных объятий вязкий холодный туман. И крик любимого, теряющего её навсегда:
— Анна, любовь моя!
Задыхаясь, девушка кричала. Но почему её никто не слышит!
— Франциск! — казалось, душа готова была покинуть это тело и отправиться на поиски возлюбленного.
Как же было больно.
Давил туман, тяжёлым грузом он лежал на груди, сковывая движения. Забирая желание жить. Холодный, вязкий. Ледяной! И только голос иногда звучащий вдалеке напоминал о чём-то грустном. Он не давал ей окончательно замёрзнуть.
И снова дымка тумана окутывала разум. И снова забытьё. А вдали иногда звучала музыка. Красиво танцевали кавалеры, изыскано, кланяясь дамам. Те смущённо улыбались, опуская ресницы на нежные щёчки.
И снова они, не отрываясь, смотрели друг на друга. И всё повторялось вновь. Он хотел её поцеловать, держа в своих объятьях заглядывая в глаза цвета голубовато-серого льда, сверкающего в лучах зимнего солнца, — глаза, которые невозможно было забыть. Их всё ещё видишь в течение многих часов после встречи. И снова Анна задыхалась в жутком тумане.
А вдали играла музыка. И круг замыкался. А туман становился всё холоднее, и лицо любимого Анна не могла уже так хорошо рассмотреть во время танца. Она не могла его вспомнить, и волна ужаса накрывала сознание.
Мы выносили её на берег, несколько раз в неделю уже четвёртый месяц. Недавно кузнец сказал, что мадам герцогиня весит как птичка. Что с каждой неделей она становится всё легче и легче. Она сидела на патио, безучастно смотря в морскую даль, обложенная подушками на деревянном шезлонге. Мне кажется, она даже не понимала, что вокруг происходит. Мы не отходили от неё, забросив все свои дела. Кормили и ухаживали за ней по очереди, как я уже говорила сёстры из госпиталя, что находился под патронажем монастыря святого Франциска, не оставили нас в этой беде. Они часто приезжали и ненавязчиво оказывали помощь в уходе за больной. Особенно те женщины, с которыми госпожа Анна работала медицинской сестрой в госпитале.
И только месье Жак с нашего общего согласия открыл небольшую фабрику в городе по производству масок. Он ещё верил, в какое-то чудо. Окунувшись в Париже в индустрию красоты, он решил продолжить это дело, как мы и обещали Анне. И с мужественной Бланкой они обсуждали новые модели и технологию их производства. Советуясь с донной Адорией и каждый раз думая, понравилось бы это м — м Анне или нет?
Дни тянулись чередой, будущее, оно всё было как в тумане. Вот и собрались покорить Венецию! Неужели Франциск знал, чем добить эту женщину, и действовал по своему жуткому плану. Или судьба просто делала опять, какой-то свой виток, закаляя эту любящую душу, уча её на будущее, не быть такой доверчивой и покорной.
А я себе обещала, что сама доставлю этому чёрствому человеку в Париж локон, снятый с мёртвого тела, его когда-то любимой женщины и обвинительное послание, что именно он виноват в её смерти.
А ещё я винила себя! Считая, что не учла слабость духа, и несамостоятельность дам средневековья. Поторопилась.
— Мадмуму… зель Анна, — звонкий голос Анжелик раздавался по всему берегу. — Хочу так!
Девочка носилась по вилле, и Мари-Эн просто не успевала за ней. Сейчас же Анжелик стояла напротив герцогини Анны на морском песке и прикладывала к личику взрослую карнавальную маску. Безумно дорогую работу, инструктированную драгоценными камнями. Где она её раздобыла?
Это очень большой вопрос: избалованный ребёнок, по первому требованию получавший в этом мире всё, не мог понять, почему на неё смотрят пустым безразличным взглядом, и вовсе не реагируют на поставленные требования. Она продолжала звать Анну, да так звонко, что, в конце концов, это просто уже раздражало.
Анжелик хотела себе красивую маску, которая была бы ей впору. А не эту большую, что сделана для вечно лежащей мадам. Вообще, когда она произносила слово, «хочу», это была просто катастрофа.
Этот звонкий голос! Казалось, он взрывал мозг, распугивая танцующие пары, скользящие в тумане. Музыка переставала звучать! Тягучая в последнее время она как будто затягивала её в болото.
— Мадмуму… зель Анна… посмотри на меня! Посмотри, чего я… Хочу!
Анна нахмурила брови, и взгляд её начал становиться более осмысленным, скажем, он будто сфокусировался на ребёнке:
— Где графиня, почему Анжелик без присмотра и зачем она играет с моей маской, — раздался её тихий шёпот.
— Сделай мне сейчас же такую же, и я поеду на бал. Я хочу! — Ножка девочки уверенно упиралась в песок.
Госпожа Анна отмахнулась было, но нахмурив брови, попыталась присесть и встать на ноги. И как неваляшка повалилась на песок. Мы бежали к ним со всех сторон, монахиня пыталась поднять её:
— Я, что болею? — девушка изумлённо смотрела вокруг, а потом, наверное, всё, вспомнив, как бы надломилась и начала рыдать, повалившись снова на песок
— Каталина, как он мог, он же любил меня, или никогда не любил? Господи, что же мне делать? Что мне делать! Кто теперь мне поможет!
У меня остановилось дыхание. Какие тоненькие у неё пальчики. Ручка, она стала просто детской. С тонкой кожей и сломанными ноготками стирала слёзы с пергаментной кожи щёк.
— Её нельзя жалеть! Это убьёт её, — мысли толкались в голове.
— Анна, он и сейчас тебя любит, и злится. Ведь если не любил, разрешил развод с герцогом, ему бы было всё равно. Потерпи, время всё расставит по своим местам.
— Время? Ты о чём? Какой сегодня день? Сколько времени? Я не помню, во сколько мы приехали. Как быстро пролетела ночь. Мне снился сон.
— Четвёртый месяц, дорогая. Четвёртый месяц ты ни на что не реагируешь, как приехали домой, ты легла и замерла в непонятном для нас состоянии. Ты, что думала он, приедет за тобой и всё будет как раньше? — она кивнула в ответ.
Её глаза были безумны. Мне стала страшно.
Подойдя к ней ближе обняла. Месье Жак подстраховывал всю эту ситуацию, стоя рядом.
— Давай мы всех заставим себя уважать, Анна! Давай станем не просто фавориткой: сегодня одна, а завтра другая! Ты должна быть женщиной, с которой надо считаться.
— Послушай меня! Приди в себя.
Я тихонько тряханула её. Мадонна, что я делала! Только что обвиняла себя во всём и вот, заново начинала лепить её в стиле женщин далёкого будущего. Но я не могла по-другому.
— Анна, я купила в Венеции шикарный отель в центре, весь первый этаж будет нашим домом высокой моды, а два верхних мы займём как жилые. У нас налажено всё твоё производство. Виконтесса и месье Жак работают не покладая рук.
Всё впустую.
— И этот особняк, я купила его на твои деньги!
Шок! Прищуренные глаза вдруг стали очень холодными, просто льдинками. Говорят, что такие были у короля Филиппа I Красивого, немигающие. Недовольный голос припечатал:
— Почему на мои деньги, я не для этого отдавала их тебе на хранение. Мне не нужен дом на воде. С вечным грибком на стенах! И ты отдала им моё ожерелье! Зачем ты отдала его? Оно моё! — она уже кричала. Её душила злость, истерика набирала высокие обороты.
Узнаю прежнюю Анну, разозлись, прояви хоть какие-нибудь эмоции:
— Пошли, вставай, я тебе кое-что покажу и ещё большее расскажу! Ты будешь в шоке! Я хорошо подготовилась к твоему пробуждению! Я жду тебя в своём кабинете. Как ты можешь мне такое говорить? Я в тот день отстаивала тебя, как родную сестру, как частичку себя. Перед всем этим безумным миром, — я не замечала, что уже кричу на неё тоже. Все шарахнулись от нас.
