Читать книгу 📗 "Избранное. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Симмонс Дэн"
Мы сетовали, но в то же время мы в Седьмом восхищались таким поведением (мы не хотели ничего иного, кроме честной борьбы), и во время переговоров мы, солдаты, пытались скрыть свое презрение к скромным «ручным» индейцам, живущим в резервациях или рядом с фортами в захудалых типи. Они были ничуть не лучше бродяг и попрошаек, которых Паха Сапа видел на улицах Нью-Йорка этим утром.
Ты сказала что-то.
— У вас было время посмотреть Нью-Йорк, мистер Вялый Конь?
Паха Сапа чуть улыбнулся — я видел его отражение в стеклянной дверце высокого буфета с фарфором рядом с тобой. Я редко видел или чувствовал улыбку на лице Паха Сапы с тех пор, когда я стал воспринимать его и осознал свое место в нем.
— Я сегодня утром ходил на Бруклинский мост, миссис Кастер.
— Ах, тетушка, — вмешалась Мэй Кастер Элмер, — вы помните, как много лет назад вы доехали на такси до нью-йоркской стороны моста и прошли немного по дорожке, а я пришла с бруклинской стороны и мы там встретились?
Паха Сапа отправлял письма миссис Элмер на адрес: 14, Парк-стрит в Бруклине.
Ты не повернулась в направлении Мэй, Либби. Ты наклонила голову и чуть улыбнулась, словно слушала приятную музыку по радио. Вот только радиоприемник был выключен.
Миссис Мэй Кастер Элмер откашлялась и сделала еще одну попытку.
— Тетушка, я думаю, вы помните, я рассказывала вам, что мистер Уильям Вялый Конь выступал в шоу «Дикий Запад» мистера Буффало Билла Коди — оно вам еще очень нравилось. Поэтому-то мы и решили, что вам следует встретиться с мистером Вялым Конем. Помните, тетушка?
Твоя внучатая племянница говорила с тобой, Либби, громким голосом, медленно выделяя почти каждый слог, словно ты была не только старой и глуховатой, но еще к тому же и иностранкой. Но ты наконец перестала слушать эту невнятную музыку и посмотрела сначала на Мэй, потом на Паха Сапу.
— О да. Я видела, как вы выступали в шоу мистера Коди, мистер… Вялый Конь, верно я говорю? Да. Я видела, как вы выступали, и заметила вас в финале, когда мистер Коди выступал в роли моего мужа. Я это хорошо помню… Это было на Мэдисон-Сквер-Гарден в ноябре восемьдесят шестого. Вы очень хорошо скакали, и от ваших весьма убедительных боевых кличей леденела кровь — и при нападении на Дедвудскую почтовую карету, и в финале на Литл-Биг-Хорне. Да, вы были очень убедительны. Прекрасное представление, мистер Вялый Конь.
— Спасибо, — сказал Паха Сапа.
Я знал, что Паха Сапа прежде не бывал в Нью-Йорке, а в шоу «Дикий Запад» Буффало Билла поступил только весной 1893-го, незадолго до Всемирной чикагской выставки. Но кого бы ты ни имела в виду — кого-то из индейцев, — твои слова, Либби, кажется, сломали лед, и я понимаю, почему Паха Сапа не поправил тебя.
— Ах, я видела это представление еще много раз после того, — продолжала ты своим тихим, хриплым, шелестящим шепотом, устремив взгляд своих полуслепых, когда-то голубых глаз сначала на нас, а потом куда-то в направлении Мэй Кастер Элмер, а потом совсем в никуда — на мебель. — Мисс Оукли… Маленький Снайперский Выстрел — так она называлась в вашей программе… она стала моим хорошим другом. Вы это знали, мистер Вялый Конь?
— Нет, миссис Кастер, не знал.
— Что?
Паха Сапа повторил ответ.
— Так оно и было, мистер Вялый Конь. Конечно, мистер Коди когда-то был разведчиком у моего мужа. Все в армии знали мистера Коди задолго до того, как он начал выступать со своим цирком «Дикий Запад». В тот ноябрь, когда он показывал свою премьеру в… где это было, Мэй?
— На Мэдисон-Сквер-Гарден, тетушка.
— Ах да, конечно… кажется, я только что об этом говорила. Тем ноябрем, когда мистер Коди показывал свою премьеру на Мэдисон-Сквер-Гарден, там были все… генерал Шеридан, которого я никогда особо не уважала, если говорить откровенно, и генерал Шерман, и Генри Уорд Бичер…[94] кажется, это было до его скандала… до его скандала и обвинения в адюльтере, Мэй?
— Да, тетушка, кажется, так.
— Так вот, он был там… странный, тяжелый, длинноволосый и непривлекательный человек. Одет в черный длиннополый костюм и напоминал мешок с салом. У Бичера было полузакрыто одно веко, отчего он казался похожим на идиота или на жертву апоплексического удара. Трудно было поверить, что он был величайшим оратором и евангелистом и — несомненно — женолюбом своего времени, но так оно и было. Там, на премьере мистера Коди, был Огюст Белмон,[95] а еще Пьер Лорилар.[96] И я. У меня, конечно, был пригласительный билет. Тебя с Чарльзом там не было, верно, Мэй, милочка?
— Не было, тетушка.
Паха Сапа смотрел на племянницу, и я думаю, мы оба спрашивали себя, действительно ли Мэй Кастер Элмер родилась в 1886-м. Возможно. Под слоем косметики на лице этой дамы виднелась целая сеть морщин. Ты, Либби, все еще продолжала говорить… словно старая игрушка, которую если уж завели, то она должна выбрать всю пружинку.
— В ту же осень вернулась наша старая кухарка и спутница по тем временам, что мы провели на фронтире…
Признаюсь, что я немного вздрогнул, услышав это. Элиза, наша чернокожая кухарка — моя чернокожая кухарка во время войны еще до женитьбы на Либби, Элиза, которую моя кавалерийская часть освободила из рабства в Виргинии и которая с тех пор следовала за мной (а потом за мной и за Либби) в Техас, Мичиган, Канзас и еще западнее, — эта Элиза в Нью-Йорке, на Мэдисон-Сквер-Гарден смотрит шоу «Дикий Запад» Буффало Билла и его финал, где Коди делает вид, что он — это я, а индейцы делают вид, что убивают меня? Элиза? Всего десять лет спустя после моей смерти?
— … Она вышла замуж за доктора-негра и оставил а нас, когда От… когда Армстр… когда полковник все еще был жив… Или этот негр был адвокатом? Мэй, милочка?
— За негра-адвоката, кажется, тетушка.
— Да-да… Как бы то ни было, я с удовольствием показала Элизе Нью-Йорк в ту осень и дала ей билет на шоу на Мэдисон-Сквер-Гарден… Я думала, она должна увидеть город, вы меня понимаете…
В первый раз за последние несколько минут ты снова посмотрела на Паха Сапу.
— …потому что мы с Элизой пережили столько эпизодов, которые потом стали воспроизводить во всяких зрелищах… не нападение, конечно, на Дедвудскую почтовую карету или Гранд-ревью,[97] но много других эпизодов… и я была уверена, что ничто не может лучше вызвать в памяти у дорогой, преданной Элизы столь ярко, так сказать, наши общие воспоминания о фронтире, чем это наиболее точное и реалистичное изображение жизни на Западе, которая умерла с наступлением цивилизации и все такое.
Ты остановилась, чтобы перевести дыхание, а я принялся перебирать воспоминания Паха Сапы времен его краткого пребывания в шоу Коди. В основном это было то же самое шоу, которое ты видела в 1866 году и которое посмотрели тысячи людей в последующие годы, в том числе и на Чикагской выставке. Коди редко менял выигрышную формулу, будь то в его разведывательной деятельности, в шоу «Дикий Запад» или во лжи, касающейся истории.
— И вот, после представления, которое я не могла посетить — опять же потому, что у меня были другие дела, — Элиза взяла пригласительный билет, который я ей дала, и отправилась в шатер мистера Коди… эти двое не встречались раньше, потому что Элиза оставила службу у нас еще до того, как мистер Коди стал разведчиком у кавалеристов… и вот она мне позже рассказывала…
И тут, моя радость, ты принялась лопотать на манер «Амоса и Энди»[98] — этакая пародия на Элизин говор, на каком в старину говорили виргинские рабы. (У Паха Сапы был маленький радиоприемник, который сделал для него его сын Роберт, к тому же Паха Сапа сотни раз слышал фрагменты из «Амоса и Энди» в барах и домах других рабочих, радиоволны этой станции благодаря мощному передатчику УМАК[99] — который был частью Синей сети Эн-би-си[100] — в хорошую погоду проникали через ионосферу до самых Черных холмов. Когда героиня по имени Руби Тейлор чуть не умерла от пневмонии двумя годами ранее, весной 1931-го, половина рабочих на горе Рашмор ни о чем другом и говорить не могла.) И ты, моя дорогая Либби, вероятно, не пропускала ни одной передачи, потому что твой голос теперь был больше похож на гарлемский скрежет жены Кингфиша, Сапфир,[101] чем на размеренную речь нашей старой кухарки Элизы.
