Читать книгу 📗 "Другие Звезды 2 (СИ) - Сергеев Артем Федорович"

Подстраивать нашу траекторию к первому астероиду и одновременно уворачиваться от опасностей в одиночку было тяжело, я такое не потянул бы, но тут щёлкнул первый выстрел противометеоритной пушки, потом второй, а потом Кэлпи принялась суматошно палить во все стороны, и я облегчённо выдохнул.

По себе знаю, очень страшно и не понимаешь, что делать и что будет только до первого выстрела, а после него уже всё, там начинается кавардак, но зато тот страх, что сковывал тебя до этого, он куда-то отступает, позволяя действовать. Правильно или неправильно это другой вопрос, но действовать.

И вот мы сейчас действовали, я выжимал из двигателей корабля всё возможное, стараясь догнать этот небольшой астероид, а потом затормозить, чтобы подойти к нему по касательной, и ещё чтобы в точке пересечения наших траекторий скорость сближения упала до нуля, чтобы можно было его схватить и затащить в трюм, а Кэлпи стреляла и стреляла, расчищая мне путь и сбивая преследователей с хвоста.

Я быстро глянул в её состояние и увидел, что она сумела приспособиться, сумела выработать какую-то модель работы, что она уверенно использовала тридцать пять процентов своих вычислительных мощностей, не больше, и что подавитель эмоций не включался.

От неё сейчас тянуло азартом, диким азартом, там были молниеносные расчёты и быстрые действия, и она была сейчас настоящий боевой стрелок, не хуже Олега.

Мы поймали этот небольшой обломок уже практически в верхних границах атмосферы, но поймали, я сумел подойти к нему вплотную и дать команду на захват, а потом, когда астероид уже находился в стазис-поле нашего трюма, повёл корабль в сторону южного полюса, на другую сторону планеты, чтобы там отдышаться и провести разбор полёта.

— Диспетчерская вызывает звездолёт «Кэлпи», — раздалось в динамиках корабля, и я ответил на вызов, чёрт бы вас всех побрал.

— Артемьев слушает, — косо глянул я на появившееся изображение, оно было сильно изуродовано помехами, но узнать Евгения Фомина всё же было можно. И ещё было видно, что он зол до предела, ну да это его проблемы.

— Что у вас происходит? — сразу взял быка за рога он, — что за стрельба? Что вы себе позволяете? Помощь нужна?

— У нас тут боевое слаживание, — спокойно объяснил я, — помощь не нужна, сигнал «SOS» не посылали. Всё в порядке, можете не беспокоиться.

— А стрельба? — взвился он, — вы что творите? Такого в программе испытаний не было! Я же объяснил вам всё, а вы согласились!

— В пределах верхней границы атмосферы мы можем делать всё, что хотим, — напомнил ему я его же слова. — Вот мы и делаем. В чём проблема, товарищ Фомин?

— В чём проблема? — взвился он, — да в вашей стрельбе же проблема, стрельбе антиматерией! А если промахнётесь, а если в нас полетит? А если заденете кого? Это вам что — полигон?

— Вероятность того, что мы промахнёмся, — я его понимал, а потому сохранял видимость дружелюбности и всё ещё пытался договориться, хотя мне это уже перестало нравиться, уже появилось какое-то раздражение, но я не давал ему воли, — чрезвычайно мала. И ещё меньше вероятность того, что такой выстрел в кого-то попадёт. Ну и ваши станции снабжены очень хорошей противометеоритной защитой, так что лично я проблем не вижу. Ещё могу от себя пообещать, что каждый свой промах, если только он будет, мы тут же обезвредим, это без вопросов. Можем выполнять программу испытаний дальше?

— Нет! — отрезал он, — вам необходимо испытания прекратить и немедленно прибыть на станцию! Я приказываю!

— Очень приятно! — мне хотелось усмехнуться равнодушно, но получилось довольно зло, — а я отказываю!

— Что? — даже подпрыгнул он, но я выключил видеовызов и повернулся к Кэлпи, — а ты дай мне свежие данные по этому метеоритному потоку и иди к нему на сближение самостоятельно, пора спасать следующий штурмовик.

— Но, капитан, — засбоила она, — ведь был же приказ начальника станции, как же так, надо же…

— Вот что, подруга, — я даже обрадовался такому повороту, ведь именно сейчас можно расставить все точки над всеми буквами, причём расставить так, чтобы уже никогда больше не возвращаться к этому в дальнейшем, или мы будем летать одним экипажем, или не будем, — ну-ка, давай быстренько разберёмся, ты чьи приказы выполняешь, мои или его? Кто тебе капитан — я или он? Я или Баринов? Я или миссис Артанис? Я или планетарный искин? Ответ дать немедленно!

— Э… — замялась Кэлпи, у неё вновь нагрузка скакнула в критический режим, но Олег не мешал, он только пристально следил за её состоянием и рожа у него тоже была злобная, не хуже моей, и всё это длилось целую минуту, невыносимо долгую, нудную минуту, я ведь уже под конец постарался сам себя успокоить тем, что лучше уж так, на берегу всё выяснить, если ей первого раза не хватило, когда она кобылицей прикидывалась, ведь не висит над ней устав и все кары за его нарушение, не связаны мы воинской присягой, нет у нас ещё настоящей дружбы, да и авторитет мой, видимо, для неё ещё не совсем авторитет, так что пусть решит сама, в конце-то концов, но решит уже окончательно.

— Я сейчас посмотрела, — она всё ещё не торопилась, — по истории посмотрела, по всему остальному… И про первый после бога, и про бунт на корабле, и про смысл слова приказ, и про несогласие с ним, и про ответственность…

— И? — поторопил я её, — что ты решила?

— Да! — резко повернулась она ко мне, — решила! Вы — мой капитан! Вот только…

— Разговорчики! — прервал я её, — ты приказ слышала?

— Да! — резко сказала она и корабль рывком, на всей тысяче «же», рванулся к экваториальной зоне Зевса, — но ведь не успеваем!

— Ничего не знаю, — ответил я холодно, — меньше болтать надо было и больше за моими действиями следить. Ведь мы же первого спасали в полном слиянии, ты чувствовала и видела всё, что я делал, от первого лица, ты же почти была мной! Всё, что мог, я тебе дал, а теперь приказываю спасти наш раненый штурмовик. Вот он, кстати, даю целеуказание.

— Кэлпи, — вклинился Олег, — смотри…

— Даю вводную, — перебил я его, — бортинженеру внезапным взрывом оторвало обе руки и спасательные дроны транспортируют его сейчас в медицинский отсек.

— Да блин, — ругнулся Олег и попытался что-то там сделать через нейрокомп, что мне пришлось тут же незамедлительно пресечь.

— И голову, — мстительно сказал я, отключая его от общей сети, были у капитана и такие возможности, — голову ему оторвало тоже. И молчи, Олег, молчи ради бога, не мешайся, ты механик, а я инструктор, и я знаю, что делаю, понял? А то и в самом деле поедешь в медотсек!

Кэлпи с диким глазами обернулась сначала на меня, потом на бортинженера, но я был невозмутим, а Олег лишь развёл руками, мол, бывает, справляйся сама, и она, к её чести, начала справляться.

Сначала корабль заложил пару диких кривых, потом начал активно отстреливаться, ни одного промаха, всё точно в цель, и чего это Фомин, штафирка несчастная, взъелся-то, все обломки упадут в атмосферу, потом мы по крутой дуге начали заходить в хвост помеченному мной астероиду, а я следил за состоянием Кэлпи, следил и осторожно радовался.

Я чувствовал азарт, холодный азарт, ещё там были какие-то хитрые расчёты, но это ладно, это чёрт с ним, это детали, это не так существенно, но ведь было ещё и главное, а главным было то, что сейчас её состояние и настроение были правильными, они были совсем как у меня в момент боевой работы, один в один и даже лучше, а потому я включил Олега обратно в сеть, чтобы порадовался вместе со мной. Ну и следить за её состоянием кто-то всё-таки должен.

— Не успеваем, — коротко и деловито сказала Кэлпи, — сейчас он войдёт в плотные слои и сгорит. Чуть-чуть не успеваем.

— Плохо, — так же коротко ответил я ей, а потом не сдержался, добавив, — представь, что там люди. Придумай что-нибудь.

— Есть, — ответила она, но я уже и сам видел, что мы не успеваем, что нам не хватает всего лишь несколько секунд, мы уже вошли в атмосферу, а потом метеорит вспыхнет яркой вспышкой и сгорит, оставив нас ни с чем.