Читать книгу 📗 "Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция (СИ) - Стивенсон Нил Таун"

Как всегда, я прошла через поселок, переправилась через реку и по пыльной дороге добрела до жилища матушки Фитч. Последний разговор с ней и с ее дочерью Элизабет о сотрудничестве. Затем домой.

В которой мы продаем книгу

Катастрофическое ДЭЛО, из которого не вернулся Лес, произошло в последнюю неделю августа. Тогда же мы откопали Массачусетскую Псалтирь в огороде Фрэнка и Ребекки, однако деньги за нее получили только в начале октября. Все это время генерал Фринк платил нам зарплату, поскольку книга нас полностью реабилитировала. В каком-то смысле повторилась история генерала Шнейдера: о смерти Леса Холгейта скорбели искренне и глубоко, но сочли, что защита Родины порой требует от ее мужественных сынов и таких жертв.

Сентябрь ушел на то, чтобы уладить все юридические затруднения и подчистить хвосты. Мозговой трест Фринка сочинил легенду, объясняющую исчезновение Леса — не слишком убедительную, но это никого не смущало. Друзья и родственники людей, работающих в секретных службах, знают, что необъяснимая смерть входит в число профессиональных рисков.

Прощание происходило без гроба. Присутствовали родные, включая дядю, Роджера Блевинса, который, как и мы с Тристаном, прилетел из Бостона. В конференц-зале с приглушенными лампами дневного света подали плохой учрежденческий кофе и магазинное печенье. От кембриджского офиса присутствовали я и Тристан, остальные прислали цветы и карточки. Я надеялась избежать общения с Блевинсом. Наше бурное прошлое включало два случая сексуальных домогательств, за которые любого другого уволили бы с треском. Однако он поймал меня у диспенсера сливок с ореховым вкусом и разулыбался, словно гиена в сиропе.

— Сочувствую вашей утрате, — сказала я, избегая смотреть ему в глаза.

— Это ужасно, — пробормотал он скороговоркой, словно торопясь покончить с формальностями. — Но я рад, Мел, что у вас все обернулось благополучно. Вы же понимаете, как я беспокоился, когда вы так резко ушли с кафедры. Я подозревал, что вам, так сказать, вскружили голову внепрофессиональные соображения.

Он махнул рукой в сторону Тристана. Тот круто повернулся и зашагал к нам. Я не рассказывала ему про домогательства, но у него гипертрофированное чутье на ситуацию «дева в беде».

— Я ни о чем не жалею, — сказала я, решая обойтись без сливок.

— О, я тоже, — ответил Блевинс. — Для вас это оптимальный вариант.

Оскорбительный намек был вполне ясен: «В науке вы все равно ноль».

— Вариант оптимальный для всех, — раздался у меня за плечом голос Тристана.

Блевинс поднял на него глаза. Тристан взял меня за локоть и продолжил:

— Мел — лучший филолог, переводчик и ученый на моей памяти. И блестящий командный игрок. Такие сотрудники на вес плутония. Счастье, что нам удалось ее заполучить.

Читатель, кажется, я даже немного покраснела от удовольствия.

Блевинс натужно улыбнулся, словно кто-то без спросу затянул на нем ремень.

— До сих пор, как вы знаете, я был только консультантом, но сейчас придется впрячься по-настоящему, по крайней мере мне так сказали. — И он поглядел на генерала Фринка, который в другом конце зала выражал соболезнования матери Леса. Классический блевинсовский трюк — разыграть величавое недоумение, будто его втягивают в проект против воли.

Рука Тристана на моем локте заметно напряглась.

— Мне сообщили, — сказал он.

— Я много лет работал с генералом Фринком и доктором Руджем над предшествовавшими ДОДО проектами и всегда думал, что это направление заглохнет. Никогда не представлял себя сооснователем нового департамента. Однако жизнь порой преподносит нам сюрпризы!

Тристан еще сильнее стиснул мой локоть. Молчи, Стоукс!

— Когда я обратился к вам, сэр, вы отказались сотрудничать с ДОДО, — сказал он.

— Не совсем так, подполковник Лионс. — Блевинс всегда любил продемонстрировать, что он самый умный и дальновидный. — Я просто дал понять, что не гожусь на эту конкретную роль. Что… — и тут он имел наглость похлопать меня по левой руке, — определенно было правильным решением, поскольку освободило место для Мелисанды. Я знал, что мой опыт будет полезнее в другом, что и подтвердилось. — Он улыбнулся. — Рад буду работать с вами. Совсем как в старое доброе время, Мел.

Мы совершенно не готовились к продаже книги, даже почти не думали, как это провернуть, а когда она оказалась у нас в руках, сообразили, что дело предстоит непростое. Само существование ДОДО — гостайна, так что мы не могли продать книгу открыто. Если свести длинную и скучную историю к основным этапам, мы создали частный фонд, который служил бы ширмой для ДОДО. Назывался он «Ист-Хауз траст», а легенда гласила, что ему принадлежит дом Ребекки и Фрэнка, а следовательно, и найденная на их участке книга. Ребекка и Фрэнк назначили нас с Тристаном распорядителями фонда с правом осуществлять некоторые операции. В таком качестве мы открыли счет в банке на Гарвард-сквер и арендовали депозитную ячейку, куда поместили книгу на время переговоров с различными аукционными домами. Эксперты сказали, что наилучшую цену дадут в Нью-Йорке или Лондоне и что надо подождать несколько недель, чтобы аукционный дом объявил о продаже и новость распространилась в кругу коллекционеров.

Торги назначили на первую неделю октября. Мы с Тристаном прилетели в Нью-Йорк; книгу Тристан вез в запертом металлическом чемоданчике. Я сидела рядом с иллюминатором и смотрела, как с севера на страну наползают осенние краски. Коннектикутские леса расстилались под нами ало-багряным ковром. Я невольно думала о матушке Фитч, которая умерла больше трехсот лет назад, но для меня была не менее живой, чем Ребекка, Эржебет и другие. Как-никак с помощью ОДЕКа и Эржебет я могла навестить ее, когда захочу, в точности как если бы она и правда была жива. Интересно, как она и другие в колониальном бостонском ВиМНе смотрели на краски осенней листвы? Наверное, как на предвестье лютой зимы и трудных времен.

Аукционный дом располагался на Пятой авеню, за Центральным парком, неподалеку от Метрополитен-оперы. Район, где живут самые богатые люди, причем давным-давно. Когда мы вошли в заведение, у меня было приятное чувство, что мы обратились по адресу.

Наш экземпляр Массачусетской Псалтири был шестнадцатым и последним лотом. Первые пятнадцать ушли часа за два. Я выросла в семье, где чтили книги и старинные вещи, но ничего подобного в жизни не видела. Сейчас, когда я сидела в новом костюме «Лорд и Тейлор» (юбка и жакет), с ниткой лучших маминых жемчугов на шее, и смотрела, как богатые люди или их представители делают миллионные ставки на антиквариат, передо мной открывался мир, столь же непривычный, как те, в которые мы могли попасть через ОДЕК.