Читать книгу 📗 "Падение, или Додж в Аду. Книга первая - Стивенсон Нил Таун"

Боб, которого полдюжины Джонсов заразили своим эмоциональным состоянием, подъехал прямиком к офису рафтинговой компании в квартале от Мейн-стрит. Джонсы высыпали из кабины. Отец семейства подошел к своей машине, бежевому «Субурбану», и некоторое время его оглядывал, словно ища вспучившуюся краску, расплавленные шины или другие следы пережитого ядерного взрыва. Мэйв пристегнула протезы еще на въезде в город. Сейчас она стояла в кузове и бросала вещи остальным Джонсам. В семье произошел раскол: передавать ли их в «Субурбан» по цепочке или таскать по одной. На Корваллиса, который был единственным ребенком в семье, это почему-то подействовало удручающе. Он взял у Мэйв ключ, спрыгнул с кузова и пошел в офис. По дороге он очень старался предотвратить обезвоживание, что вкупе с тряской привело к острой необходимости отлить. Чтобы сделать это со всем кайфом, он заперся в туалете и сел на унитаз. Мочиться стоя в длинном развевающемся одеянии чревато нежелательными последствиями.

Затем он подошел к раковине и некоторое время плескал воду на шею, руки и голову, смывая пыль. Сейчас было самое время переодеться в человеческую одежду, так что он пошел за вещмешком. Джонсы уже уехали. Боб и Мэйв сидели в маленькой приемной офиса, пили пиво из казенного холодильника и смотрели телевизор. Корреспондент подкараулил медсестру из какого-то неопознаваемого ожогового центра, когда та выскочила в «Старбакс». Медсестра выглядела в должной степени потрясенной, однако ей хватило сил в душещипательных подробностях описать страдания детей, которым ядерная вспышка сожгла всю кожу на половине тела (во время взрыва они играли на улице). Согласно интервью, детей спасли из лагеря на окраине города. Мэйв и Боб соглашались, что такого лагеря в Моаве отродясь не было, и хотели объяснить это Корваллису. Однако тот давно смирился с наглостью фейка.

Корваллис вернулся к пикапу и заглянул в кузов. Там было пусто. Он проверил кабину.

Потом вернулся к зданию.

– Ты, случайно, не отдавала Джонсам синий вещмешок вот такой длины? – спросил он Мэйв, показывая руками размер.

– И не один, наверное, – ответила она. – А что?

– Не важно. Есть ли на Мейн-стрит магазин, где можно купить одежду?

– Да. Если он открыт.

– Отбой. Я только что вспомнил. Мой бумажник был в мешке.

Мэйв, отхлебывая пиво из бутылки, оглядела его с ног до головы.

– Серьезно? – спросила она.

Боб резко выпрямился:

– Если хотите, я попытаюсь их догнать.

– А вы знаете, в какую сторону они поехали?

– Нет.

– Думаю, Мэйв мне что-нибудь найдет, – сказал Корваллис. – Но все равно спасибо.

Боб, возможно, уловил перемену в атмосфере – что-то вроде падения барометра перед ливнем, которое не воспринимается человеческими чувствами напрямую, но ощущается артритными суставами как определенный дискомфорт. И, возможно, эндемичный эмоциональный артрит, свойственный живущим на фермах и ранчо лицам североевропейского происхождения, делает их наиболее чуткими барометрами.

– Мне, наверное, пора ехать, – сказал он. – Если только я вам не нужен.

– Мне надо будет когда-нибудь вернуться к самолету, но… – Корваллис глянул на Мэйв, та кивнула.

– Я тебя отвезу, – сказала она. – Мне все равно забирать Тома и рафты.

Так что Боб попрощался и вышел. Мэйв отперла дверь в дальнем конце помещения и поманила Корваллиса за собой.

В Моаве строили с размахом. Здание было большое, относительно старое и, судя по некоторым признакам, в прежних инкарнациях служило баром, магазином одежды и конторой по продаже недвижимости. Все пространство, кроме небольшого офиса, занимал склад походного снаряжения – идеальное место для набега в случае коллапса цивилизации. Барахло лежало на грубых стеллажах, сделанных на скорую руку с помощью циркулярки и шуруповерта.

– Здесь мы держим тяжелое, что не хочется таскать вверх-вниз по лестнице, – объяснила Мэйв, ведя его к упомянутой лестнице – деревянным ступеням в подвал. – Легкое, вроде одежды, лежит внизу.

Это походило на первые кадры ужастика, в котором Корваллис никогда бы не выбрался из подвала, но отступать было поздно. Мэйв спускалась по лестнице обычным шагом, хотя и с некоторыми предосторожностями – держась за перила и наклоняясь в сторону сильнее, чем человек на здоровых ногах. Сквозь серебристый спандекс было видно, как движутся ее трицепсы и мышцы спины. Бетонный пол внизу выглядел так, будто на него многократно проливали разные напитки. Свет Мэйв включать не стала, сочтя, что хватит и маленьких окошек под потолком.

– Аккуратно, не споткнись, – посоветовала она, что было трогательно, поскольку Корваллис-то шел на своих ногах.

Повсюду по какой-то неочевидной ему схеме были расставлены картонные коробки разного размера и древности. Некоторые были открыты. Там лежали футболки, не сложенные, а брошенные как попало. Преобладали логотипы «Каньонленд эдвенчерс» и прочая туристическая символика, связанная с Моавом, штатом Юта или рекой Колорадо. На коврике в углу валялась огромная груда футболок. Пахло чистой тканью.

– Что такое «Зтетика»? – спросил Корваллис, беря черную футболку с совершенно другим, абсолютно не туристическим логотипом.

– Мой покойный стартап. Понимаешь, если соединить «протез» и «эстетика», отрезать начало…

– Понял.

– Слово «протез» из греческого, – настаивала она, как будто он с ней спорит. – От «простетика», что означает «прибавление». Протез прибавляет силы.

Корваллис кивнул:

– Здорово! Отличное название.

Она вроде бы осторожно приняла комплимент, но тут же отбросила:

– Дурацкое слово. Звучит нелепо и некрасиво.

– Это хорошее условное название, – сказал он. – Перед выходом на рынок нанимаете брендинговую компанию, и она придумывает красивое название для публики.

Это вроде бы немного ее успокоило.

– Можно я возьму такую? – спросил Корваллис, показывая футболку с надписью «Зтетика».

– Почему?

Он не стал говорить, что у айтишников это своего рода фетишизм – коллекционировать вещи с символикой безвестных сгинувших компаний.

– Мне нравится название и то, что оно значит. И это память о сегодняшнем дне.

Она фыркнула:

– О дне, когда Моав разбомбили?

На миг он умолк, напуганный силой ее ехидства. Ощущение было такое, словно он ехал по прекрасной дороге на полностью исправной машине и неожиданно улетел в кювет.

И тогда Корваллис одновременно включил обоих Фортрастов, Ричарда и Зулу.

– Нет, – сказал он. Кровь прилила к лицу и к ушам, так что собственный голос показался ему чужим. – О дне, когда я ехал с тобой в кузове.

Она попятилась на шаг и подняла брови:

– Можешь взять. Размер правильный выбери.

– Ладно. Не смотри на меня.

Он стянул тунику через голову и бросил на пол.

– И ты, – ответила Мэйв.

Послышались щелчок, глухой удар и свистящий шорох. Корваллис обернулся и увидел, как Мэйв стягивает серебристую кофту. Для этого ей пришлось скинуть с плеч красные подтяжки, так что карго-шорты упали на пол. Теперь она осталась в спортивном лифчике и бабушкиных трусах.

– Ой, извини, – выговорил он.

– Ты смотрел? – шутливо возмутилась она. – Пустяки. Ничего такого, чего ты не мог бы увидеть на пляже, верно?

Корваллис вновь повернулся к ней спиной и делал вид, будто перебирает футболки.

– И все равно… я не хотел…

За спиной послышались бионические шаги.

– Тебе помочь?

– Спасибо, и я сам.

Мэйв подошла очень близко и, протянув руку из-за его спины, вытащила футболку.

– Эта будет классно на тебе смотреться. Повернись, проверим размер.

Корваллис повернулся. Мэйв приложила к нему футболку и оглядела его сверху донизу.

– Коротковата. Дуделку не закрывает, – сказала она.

Корваллис предположительно угадал, что означает термин.

– Семейные трусы не идеальны в вопросах сдерживания дуделки, – признал он.

– В одной из коробок есть зтетиковские плавки. Эластичные и плотные. – Она бросила футболку в коробку.