Читать книгу 📗 "Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис"

В нее будто вселился бес. Он шипела, шипела и шипела, брызгала слюной, скалилась и сверкала глазами. Черты ее лица заострились, казалось, зубы тоже заострились, она готова броситься на меня, вцепиться в горло и жадно лакать кровь, бьющую из сонной артерии.

Конструктивный получился диалог! Поскольку тетка преградила путь назад, я попятился и ушел в огород, туда, где свинарник и курятник. Тетя Ира подалась за мной, но передумала и вернулась в кухню, бормоча проклятия. А вот мне совершенно туда не хотелось. Только представлю, что она там, смотрит на меня, как одержимая, и плечи сами дергаются.

Побродив по огороду, я заставил себя вернуться к бабушке, которая приготовила мне с собой не только мясо, яйца, творог и молоко, но и чай с манником — перекусить сейчас. Пришлось садиться за стол с ней и тетей… Нет, тетка, слава богу, отказалась. Она сжала челюсти и старалась на меня не смотреть, а когда бабушка хвалила меня или, хуже того, обнимала, ее аж подбрасывало на табуретке.

Отдав долг вежливости родственникам, я просидел десять минут, натужно улыбаясь, потом распрощался с бабушкой, расплатился за мясо, обнялся с ней, почесал Боцмана и с огромным облегчением не просто уехал — улетел отсюда, желая больше никогда не пересекаться с теткой.

Тетя Ира, которая казалась веселой хохотушкой, превратилась в сгусток ненависти. Она ненавидела весь мир за то, что он не рухнул со смертью ее сына. Нужно будет поговорить с бабушкой о ней. Но не сегодня, конечно.

Только на выезде из Васильевки я посмотрел на часы: было начало пятого. Значит, сперва встречаюсь с Наткой и Борей на плитах возле рынка, ставших традиционным местом встречи, и мы звоним по объявлениям. Потом я еду к Лидии. Кстати, и мяса ей передам домашнего, и яиц.

В точке сбора никого не было, что неудивительно — оставалось еще полчаса. Я прислонил мопед к плитам, уселся на них и увидел Наташку, обследующую фонарные столбы. Объявление ее заинтересовало, она оторвала телефон, достала ручку из сумочки, подписала клочок бумаги. Бросив взгляд на плиты, заметила меня. Помахала рукой и устремилась навстречу.

Брякнувшись рядом со мной и свесив ноги, она отчиталась:

— Двенадцать «двушек» в Южном районе, пять «трешек» и полдома в Николаевке! От двадцати пяти до сорока тысяч.

— Лучше, конечно, Николаевка, — резюмировал я. — А где именно сдают дом?

— В самом конце поселка, я не удержалась, уже позвонила. Там две комнаты. Кухня отдельно, туалет на улице, двадцать шесть тысяч. Нормальная цена?

Туалет на улице, кухня тоже. Без воспоминаний взрослого это казалось нормальным. Теперь же — дикостью. Просыпаешься зимой ночью и — здравствуй, ведро, потому что пока оденешься, пока дойдешь расплещешь накопленное или задницу отморозишь.

— Ждем Борю? — с некой обреченностью спросила сестра.

— Конечно. Он должен Николаевку обойти, прочитать объявления на столбах и заборах. Сперва его варианты отработаем, потом — твои.

Сестрица пригорюнилась, уставилась на носки своих модных сапожек — видимо, задумалась о предстоящей встрече с Андреем. Я приобнял ее за плечи и сказал:

— Главное — выдержать две недели, потом легче будет. Ты ж курить бросала?

— Да…

— Было тяжело? Сколько ты курила?

— Полтора года. Да, было тяжко, тянуло постоянно… — Она задумалась. — Да! Через две недели полегчало, а то прямо из головы не выходили сигареты.

— Ну вот, и с привязанностью так же. Все проходит, даже самые сильные чувства, и ты это знаешь, взять хотя бы Влада.

Сестру перекосило.

— Сравнил! Андрей не такой!

— Бесспорно… О, Борис идет.

Брат помахал нам рукой и ускорился. Подойдя ближе, выгреб из кармана пригоршню отрывных телефонных номеров и гордо объявил:

— Вот!

— Сколько? — спросила Наташка.

— Семь! — гордо произнес брат.

— И где что? — поинтересовался я. — В смысле, по какой квартире где объявления? Мы ж не знаем. Ни цены не знаем, ни — сколько комнат и квартира это или дом.

— А я свои подписала! — похвасталась сноровкой Натка.

Боря хлопнул себя по лбу.

— Точно. Блин, во я баран!

Отчим бы его запилил за несообразительность и рассеянность.

— Не фатально. — Я спрыгнул с плит. — Давайте мне мелочь, пойдем звонить. Ната, ты в театр успеваешь?

— Мне к семи, — скривилась она и тоже спрыгнула. — Я с вами. Интересно же!

Боря забрал свои объявления и по дороге пытался вспомнить, где что, но точно было только, что сдавались три дома и четыре квартиры. Комнаты в общаге и в домах с хозяевами мы не рассматривали.

Наконец мы добрались до телефона. Наташка приготовила ручку, Борис виновато втянул голову в плечи, я снял трубку и принялся крутить диск телефона. Скажу, что звоню по объявлению, и попрошу рассказать про жилье, так и станет ясно, что почем.

Никто не ответил — видимо, хозяева были на работе. Клочок бумаги с номером перекочевал к Наташке, она поставила прочерк на обратной стороне и положила бумажку в сумочку.

На следующий звонок ответила, судя по голосу, старушка. Она сдавала отдельно стоящий дом за символическую плату — пятнадцать тысяч. В доме были две отдельные комнаты, кухня (просто роскошь, что не на улице!) и умывальник.

— А туалет? — спросил я.

— На улице, конечно. Но хороший, каменный, со светом.

Наташка помотала головой, Боря шепнул:

— И пофиг! Я в норе согласен жить, лишь бы не с Квазипупом.

— Это только второе объявление, их еще много, — обнадежил его я и пообещал старушке перезвонить.

В третий раз ответил суровый мужчина, который сдавал двушку. При детальном расспросе оказалось, что двушка — это две комнаты в общаге, где жила Алиса. Нас это не устроило.

Четвертый звонок: пожилая женщина сдавала часть дома со своим входом. Цена вопроса — тридцатка. Кухня общая с хозяйкой, туалет на улице. Теперь на дыбы встала Наташка, категорически не согласная с общей кухней.

Пятый звонок: трехкомнатная квартира в доме возле моря, на первом этаже. Кухня внутри, туалет снаружи. Стоимость — двадцать пять тысяч.

— Идеально! — сверкнула глазами Наташка. — Каждому по комнате, и школа близко. Я за этот вариант! Дальше можно не звонить.

На обороте бумажки она поставила жирный плюс, а я договорился с хозяйкой на просмотр сегодня в восемь вечера — как раз тренировка закончится, и доделаю свои прочие дела.

Шестой звонок: двушка в нашем доме, тридцать пять тысяч. Тоже договорился о просмотре после восьми, хозяйка сказала, что будет на месте, потому что живет по указанному адресу.

Взрослый я не одобрил бы желание подростков жить отдельно, потому что они дети и еще не сформировались как личности, им нужны родительская забота и контроль, иначе они начнут водить хороводы и питаться всякой гадостью. Но от нашей мамы ни заботы, ни поддержки, а от отчима контроль идиотский. По сути, я буду выполнять роль матери и отца, контролировать брата и сестру, направлять их и помогать им, если нужно будет. Пусть прочувствуют, что дома может быть комфортно и уютно.

А что мамина квартира рядом, это хорошо, она легче согласится нас отпустить, а то ведь может и в позу встать, что детям такое не положено.

Когда я позвонил по седьмому номеру, мне не ответили. Ну и ладно, потом еще раз его наберу, если будет актуально. Два варианта есть — уже хорошо.

Наткины объявления мы оставили как резервный вариант и разошлись, довольные. Наташка, чуть отойдя, ссутулившись, направилась в театр. Боря поехал со мной на мопеде, жужжа в ухо, что сегодня он учился рисовать портрет, и это дается ему сложнее пейзажей, но он ни за что не сдастся!

Возле дома я его высадил, забрал у него пакеты с продуктами и поехал к Лидии в дачный поселок, отмечая, что на тренировку в спортзал не успеваю, и придется заниматься с алтанбаевцами. Но откладывать визит к Лидии было нельзя, я и так совсем замотался и забыл о ней и сиротках. Еще ж Лаки! Так хотел щенка, получил его, а заниматься с ним не могу, потому что некогда. Обидно!