Читать книгу 📗 "Совок 14 (СИ) - Агарев Вадим"
— Вы только телефоны свои оставьте! — напомнил я повеселевшим «колбасникам», — В четверг еще чуток поработаем и я вас отпущу на волю. И уже насовсем! — пообещал я капитану и лейтенанту.
— А мы куда? — усаживаясь за руль, спросил Гриненко, — В СИЗО?
— В СИЗО, — кивнул я, соглашаясь с товарищем, — Обвинения надо будет предъявить. Но сначала давай, в Советский заедем!
По памяти что-то царапнуло и я вспомнил, что обещал цыгану Нике доставить к нему сегодня его красавицу жену. Но тут же понял, что сделать этого сегодня я не смогу. Из-за военного форс-мажора. Моя старушка-совесть не стала корить меня последними словами за необязательность и несбывшиеся цыганские мечты. В конце концов, это не я измыслил подлость с собственным похищением. Нику потерпит до завтра. И Роза потерпит. Когда родина в опасности, любовные переживания цыган можно отложить на сутки.
— У тебя левый ствол есть? — глядя на дорогу, непринуждённо спросил я у друга. — Желательно, чтобы незамазанный, но это не принципиально.
Стас не вздрогнул и не дёрнулся, но глаза на меня скосил.
— У меня сейчас ничего нет, — после короткой паузы ответил он, спокойно переключив скорость, — У Бориса есть. Он на притоне обрез двустволки недавно забрал. Оформлять не стал, потому что этот шалман под его «шуриком». Обрез-то он забрал, а агента светить не захотел, потому что человек толковый и информацию пока неплохую даёт. Спросить? Он мне не должен отказать.
Я отрицательно покачал головой. Нет, обрез охотничьего ружья, это не то, что мне пригодится в разговоре с бандитами специального назначения. Размер не тот. Слишком уж громоздкая это штука. Да еще и громкая до бесстыдства. И скорострельность тоже далека от необходимой. Даже с учетом наличия двух стволов. Не те это ребята, чтобы выходить против них с обрезом охотничьей двустволки. Засмеют! В полном соответствии со всеми четырьмя Уставами Вооруженных Сил СССР подвергнут унизительному осмеянию. Да еще и морду набьют. Перед тем, как удавить. Н-да…
Глава 15
У первого же попавшегося по дороге телефонного автомата я попросил Гриненко остановиться. И сделал два звонка. Сначала набрал номер опорного пункта в Первом Безымянном переулке, где около года тому, как тянул лямку участкового инспектора. Не получив на свой посыл ничего в ответ, кроме длинных гудков и не тратя зазря времени, тут же набрал городской номер дежурной части Советского РОВД. Здесь мне сразу и предсказуемо повезло. На том конце линии я услышал бодрый голос дежурного Мальцева. Того самого Владимира Аркадьевича, с которым у нас в своё время сложились хорошие приятельские отношения.
Поздоровавшись с капитаном и коротко представившись ему, я попросил просветить меня по поводу местонахождения моего друга лейтенанта Нагаева. И был приятно удивлён услышанным ответом. Аркадьич мне охотно сообщил, что мой татарский друг дежурит сегодня в его, в мальцевскую, то есть, смену. И, что в данный конкретный момент Вова находится в двух шагах от него, в телетайпной конуре. Где принимает ориентировки, в режиме реального времени поступающие в Советский из областного УВД.
На уровне условных рефлексов павловской собаки зная всю специфику работы райотдельской ОДЧ, я не стал наглеть и долго занимать телефон дежурки. Лишь попросил Аркадьича придержать Нагаева и по возможности никуда не отправлять его из РОВД в ближайшие полчаса. Клятвенно заверив капитана, что буду в Советском не позже, чем через двадцать минут.
— Подожди меня здесь, я быстро! — попросил я Стаса, когда мы с ним остановились неподалёку от здания моего бывшего райотдела.
Опер Гриненко, будучи настоящим профессионалом, очень хорошо понимал, что не все разговоры между сослуживцами могут быть публичными, поэтому не обиделся и кивнул в ответ. Откинувшись на спинку сиденья, он смежил веки, а его одутловатое лицо мигом изобразило высшую степень неотвратимого дремотного блаженства.
Вову я вывел на улицу. Разговаривать в стенах раймилиции, где мимо нас непрестанно туда-сюда сновали граждане и сотрудники, я не решился.
Без суетливой спешки и с изложением всех знаковых деталей, я обрисовал Нагаеву сложившуюся ситуацию. Сделал я это, больше надеясь не на его милицейскую, а на восточную сметливость. Грамотный татарско-оперской креатив мне бы сейчас уж точно не помешал. Однако, надеждам, питавшим наивного, но многократно контуженного юношу, оправдаться было не суждено. Во всяком случае, сегодня. Генерировать для меня прорывные идеи мой друг Вова расположен не был.
— Говори, что надо делать, а я помогу! — без колебаний выдал мне друг свою готовность влезть в мою очередную авантюру. — Ты только подробно всё объясни, чтобы мне понятно было. А уж я тебя не подведу, в этом можешь не сомневаться! И это, Серёг, если очень сильно надо, то может, еще Михалыча привлечь? Я на все сто уверен, что он тоже тебе в помощи не откажет! Хочешь, я его позову?
Я задумался. В словах Нагаева определённо был резон. При имеющемся непростом раскладе, третий и особенно такой третий, как многоопытный майор Локтионов, нам лишним никак не будет. Равно, как еще и четвёртый, и пятый, и даже восьмой. Если бы такие имелись в наличии. Те трое армейских головорезов, по своей кошачьей манере перемещаться в пространстве и по уверенному отсутствию лишних телодвижений, настораживали меня необыкновенно. Они, быть может и не намеренно, но ясно и каждую секунду, пока находились в поле моего зрения, давали повод задуматься. О том, например, что, не трое-четверо, а взвод патрульно-постовой службы, случись что, преградой для них не будет. Именно эта, вовремя пришедшая в голову мысль, меня и остановила. Поборов соблазн прислушаться к рекомендации Нагаева и рекрутировать Михалыча для непростой, и уже послезавтрашней среды, я отрицательно помотал головой.
— Нет, Вова, воевать с советской армией мы будем сугубо по-суворовски! — осознанно отверг я заманчивое предложение друга, — Не числом, а токмо непревзойдённым мастерством и умением. То бишь, действовать мы станем втихаря и с беспредельно подлым коварством!
Невооруженным глазом было видно, что Нагаев ничего из сказанного мной не понял. Но оспаривать моё, полное откровенного цинизма решение, он тоже не стал. Видимо, когда-то давным-давно однажды уже уверовав в мой непогрешимый оперативный гений, он и в этот раз решил полностью довериться мне. Я подумал, что на этот счет рефлексировать нет никакого смысла и продолжил.
— Слушай, дружище, меня в этой вашей аптеке уже порядком подзабыли, — по привычке перестраховываясь на ровном месте, указал я подбородком на угловое здание с зелёным крестом и с тонкими неоновыми трубками на вывеске, — Ты, Вов, будь другом, сходи, купи у них для меня раствор клофелина? Это капли такие, их нормальные люди для глаз обычно используют. Ну и вроде бы еще от давления, если я не ошибаюсь… Так-то, если что, они ни разу не дефицит и просто лежат на витрине. И стоят они копейки, на них даже рецепт не нужен. А на сдачу ты дочке от меня шоколадку потом купишь!
Сунув Нагаеву в руку истрёпанную зелёную трёшницу, я подтолкнул его в сторону входа в полуподвальную угловую аптеку. Её четыре больших окна очень уж удачно выходили сразу на две улицы. И как я помнил из прошлой своей беспокойной жизни, этой особенностью часто пользовались разведчики из «седьмого цеха». Как ментовского, так и комитетского. По очень похожим внутренним инструкциям милицейских и гэбэшных топтунов, дабы не расшифроваться, им категорически было запрещено заходить в любые официальные здания МВД и КГБ. Потому, при наружном наблюдении за своими объектами из числа попавших в разработку ментов, сотрудников гэбни или иных категорий граждан, они использовали торговый зал этой аптеки.
Нагаев окинул меня ироничным взглядом, потом насмешливо хмыкнул и ни слова не говоря, шагнул в указанном мной направлении. Что послужило поводом для его веселья, я так и не понял. И выяснять это тоже не стал. Но вряд ли Вова догадался об истинных причинах, вдруг побудивших меня обзавестись жидким клофелином. Не те нынче времена и потому данный препарат пока еще применяется только по прямому своему назначению. То есть, исключительно для поправки здоровья граждан. Это потом, уже в махровые девяностые случится дикий рост использования этого, вроде бы безобидного на первый взгляд лекарства. Причем в самых неправедных целях. В целях, очень далёких от советских принципов повального гуманизма и жесточайшего человеколюбия.
