Читать книгу 📗 "Другая жизнь. Назад в СССР-3 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич"

Мы уже приехали к гостинице и стояли на парковке.

— Пошли. Предлагаю обсудить тему о нашем с Тиэко будущем позже. Во-первых, — утро вечера мудренее, а во-вторых, — проведём обследование твоего организма, а потом трезво всё обсудим.

Глава 24

Я попросил Флибера и «предка» контролировать состояние отца и звать меня как только, так сразу, а сам лежал и не мог уснуть. И думалось мне не о словах папы о моих «лёгких деньгах» и справедливом их распределении по принципу «каждому по потребности», а о своём будущем.

Я склонялся к поступлению в МГУ. Сейчас шёл семьдесят восьмой год. Есть время получить нужное мне образование, хотя, какое именно «нужное», а так и не определился, хотя просмотрел «своё будущее» аж до третьего тысячелетия. В вариантах, прожитых предком, конечно, но… другого будущего у меня нет, да-а-а… А может быть, между прочим. Многое уже идёт не так благодаря Женьки Дряхлову. Или, вернее, тому, кто в него вселился, хе-хе… Попаданец, млять. Выпускает, оказывается, микропроцессоры в Англии и персональные компьютеры. Хм!

Видели мы сегодня такие в радиотоварах. Именно фирмы «Рэйнбоу», да. С радугой вместо эмблемы. Британский, да. Японцы пока такие не выпускают. Заказал я такой, но не знаю, получится ли у папы-Тадаси его переправить в СССР? Запрещено, говорят, к реэкспорту в СССР. Да и хрен с ним! А пока не понимаю, для чего он мне может пригодиться. В игрушки играть? Кстати, видел я тут и игровую приставку, тоже английскую, с игрой-симулятором полёта на истребителе Ф-16.

Предок сказал, что в его жизнях она появилась не ранее девяностого года. А в этом мире — в семьдесят восьмом. Охренеть, что Женька натворил! И почему в компьютерных технологиях и производстве микросхем лидирует Великобритания? Почему не СССР. Почему он там, а не в СССР? Ничего не понятно! Перевербовали? Украли и вывезли?

Вот эти вопросы я бы с удовольствием задал Женьке Дряхлову, но в Европу меня хрен выпустят. С чего бы вдруг? Тут и в Японию, если узнают о моей женитьбе, путь закажут. Тадаси предложил, всё-таки, оформить наш с Тиэко брак официально, как положено, с брачным контрактом и свадьбой. Предлагали даже оформить прямо сейчас, дедушка-губернатор оформит, но папа сказал, что ему нужно посоветоваться с женой. Молодец. Правильно сделал. Мне ещё тоже подумать надо, жениться — не жениться? Слишком уж активно семейство Минобэ за меня взялось, да… Взяли меня, так сказать, за интимное место, кхм-кхм. А это, хоть и приятно, но, я ведь тоже не пацан — «штаны на лямках». И я, и мои «советчики» хотели понимания, к чему сей мезальянс может привести?

Я передумал сообщать Тадаси места сбора конкурирующей группировки и контейнеров с оружием. Подумалось, а вдруг «волна» пройдёт мимо? Не прошла.

Отца положили на обследование и в тот же день по вечерним телевизионным новостям передали о перестрелке в районе Гиндза прямо на проспекте Харуми-дори. Среди белого дня обстреляли машину финансового босса и как оказалось — организатора покушения на нас — Матаити Тусуми. Эту фамилию озвучил папе-якузда я ещё десять дней назад, а он, значит, отреагировал только сегодня…

Машину не только обстреляли, но и подожгли, а потом снова обстреляли, когда Матаити Тусуми попытался выбраться из полыхающего бронированного мерседеса. Финансиста и руководителя мозгового центра клана Матаити нашпиговали свинцом изрядно. А потом взорвался сам финансовый центр, принадлежащий группировке. Обрушилось целое здание. А а это, между прочим, самый центр Токио. Финансовый центр, между прочим.

Потом передали, что одновременно с этими акциями прошли перестрелки и даже взрывы на контейнерном терминале в округе Токай. Это, если что, то место хранения оружия и боеприпасов, о котором я Тадаси не сообщил. Оттуда, кстати, я отправлял свой первый контейнер, да-а-а…

Потом, на следующий день, взорвалась машина Реките Минобэ, когда он въезжал на территорию своего дома. В этой машине ехали бы и мы с Тиэко, если бы не решили после госпиталя пройтись по Токио пешком.

Дедушкина машина оказалась тоже сильно бронированной, а канализационный люк, под которым взорвалось устройство, оказался очень прочным. Их, чугунные дорожные люки по пути к дому семейства Минобэ, заменили по моей рекомендации на специально отлитые стальные. Поэтому люк, к которому враги снизу прикрепили самодельное взрывное устройство, не раскололся на много мелких поражающих элементов, а наоборот, выполнил функцию своеобразного щита.

Информация о покушении на губернатора всколыхнула всё Токио. Подключилась и полиция, которой были «слиты» фотографии специалистов, проводивших профилактические работы на коллекторе в которых были опознаны боевики клана Матаити. Откровенно говоря, и в машине, кроме водителя никого во время взрыва не было. Дедушка присел в неё позже, и активно пиарился перед камерами Токийских газетчиков и телевизионщиков.

Через три дня отец из Клиники Института кардиологии вышел с диагнозом «абсолютно здоров» и мы с ним уехали на горнолыжную базу рисовать гору Фудзи. Тиэко осталась дома. Её срочно вызвали в школу по причине написания контрольной работы по математике.

Отец положительному диагнозу не удивился, потому, что чувствовал себя сейчас намного лучше, чем тогда, когда приехал в Японию. А вот врачи клиники удивились сильно и проделали одни и те же исследования дважды, почему и продержали отца аж трое суток. Но в саду тоже цвела и опадала сакура, поэтому отец сильно не рвался на свободу.

Мы с отцом не первый раз конфликтуем, и научились в этом существовать без ущерба для окружающих и нашего личного быта. Однако отец, по окончании первого дня нашего пребывания на базе, извинился, сказав, что сожалеет о нашем разговоре и о своих, конкретно, словах. Он сказал, что я веду себя по взрослому правильно, а он, отец, был не прав в оценке моего поведения. Он всегда говорит очень правильными предложениями. Не просто так его в председатели профкома звали, да…

Я согласился, что «разговор на эту тему портит нервную систему», имея ввиду, любые разговоры о деньгах и предложил «двигаться дальше». От госпожи Накамура поступили заказы на изображения горы Фудзи и мы, оставляя середину дня для «покатушек», закатное время посвятили переносу священной для японцев горы на полотна. Отец тоже попробовал писать акрилом и ему понравилось. Я ему сразу сказал, что акрил при высыхании темнеет, и он не ошибся в подборе красок.

Со свадьбой решили повременить до исполнения мне восемнадцати лет минимум, «а там видно будет». Отец был против свадьбы до окончания вуза, или хотя бы до окончания третьего курса. Сдал, как говорится, сопромат — можешь жениться. И поступать он советовал мне не в МГУ, а в МФТИ, раз уж я такой уверенный, что поступлю куда угодно.

Я прикинул и понял, что отец, как часто бывало и ранее, в своей логике и рационализме «переплёвывает» меня с моими «советниками-консультантами». Подумал-подумал и согласился, что «круглыми сутками находиться рядом друг с другом не выдержит никакая любовь». Так сказал отец и я ему поверил. Да и «предок» его в этом отношении поддержал.

Я относился к нашей с Тиэко любовью слишком, по-моему, цинично, считая, что сейчас хоть так, а дальше будет видно. И ещё «предок» мне сказал, что в отношениях так часто бывает, что один любит, а другой «позволяет» любить. У нас любящей была Тиэко, и я не отталкивал её, потому что и мне она нравилась. Но «писаться» от счастья, что я обладаю такой «клёвой девчонкой» и терять голову от любви у меня не получалось. Именно не получалось. Всё-таки, основу моего менталитета составляла матрица «предка», а это, между прочим, много-много собранных вместе матриц, имеющих, ну, очень большой опыт межличностных человеческих отношений.

Один раз обсудив моё примерное будущее, мы с отцом на эту тему больше не говорили и возбуждались только от чего-то по-настоящему требующего нашего внимания, какой-то солнечный блик, отразившийся от снежной вершины, стайка птиц или одинокая чайка, залетевшая сюда с залива, вылезшая вдруг на южном склоне Горы в какой-то ложбине зелёная трава.