Читать книгу 📗 "Аспирант. Москва. 90-е (СИ) - Советский Всеволод"
В газетном киоске управлялась Катя. Увидав меня, расцвела, сделала знак, чтобы я подзадержался. Я и остановился, разглядывая журналы. Дождался, когда покупатели отчалят.
— Привет! — Катя улыбнулась. — Я к тебе загляну сегодня?
— Кать… Ну что за вопрос? Моя дверь всегда открыта для тебя! В любое время дня и ночи.
Девушка слегка вздохнула:
— С ночью сегодня не выйдет. Света грузит…
— Насчет меня?
— Нет, что ты! Она тебя, кстати, знает. Ты ей понравился. Хороший, говорит, парень. Если ты с ним… дружишь, говорит, то это нормально. Я, говорит, рада.
— Хм.
Видно, в этом междометии Кате почудился сплав сомнения с иронией. Она пустилась горячо развивать данный тезис — что сестра относится ко мне с симпатией, приветствует нашу дружбу и т.п. Но я и не сомневался. Хмыканье носило иной смысл: я уже заглядывал вперед, прогнозируя последствия наших с Катей отношений. А тут, понятно, есть над чем задуматься…
Впрочем, пока имелись задачи более крупные и насущные. Что же до нагрузки со стороны старшей сестры, то это касалось генеральной приборки. Светлану торкнуло на тему вычистить грязь и пыль из затхлых углов, отодвинуть диваны, кровати, холодильник… Мысль, в принципе разумная, не поспоришь. А Света, по словам Кати, человек такой, что если какая мысль заскочила в голову, то уже не выскочит, пока Света это не сделает. Ну, слава Богу, мысли типа:
— решить теорему Ферма…
— слепить финансовую пирамиду типа МММ Мавроди или «Властилины» Валентины Соловьевой…
— включиться в цепочку наркотрафика из Центральной Азии в Европу…
старшую сестру не посещали. А вот учинить на ночь глядя приборку с веником, тряпками и тому подобным оборудованием — это легко. Поэтому Катя запланировала краткосрочный визит ко мне, а получив порцию жизненных витаминов — вприпрыжку бежать Светлане на помощь.
Договорились.
Я дошел до ларьков, приобрел две крохотные стограммовые бутылочки армянского коньяки — в просторечии «мерзавчики». Хватит, больше не надо. Ну, и продукты, фрукты… Припер это все домой, ублажил себя ароматным напитком. Захорошело. С удовольствием поработал над диссером. Начало смеркаться. Заявилась Катя. Отъ*бнулись. Тоже здорово.
На десерт Катя любовно расцеловала меня и ускакала мести, мыть и драить свою жилплощадь. А я остался лежать в состоянии приятного расслабона. Память по инерции продолжала рисовать недавние картины нашего соития и никак не могла отцепиться от этого… Я и не возражал. Закрыв глаза, мысленно крутил и крутил данное эротическое кино, и прекращать его желания не было.
Пока вновь не захотел есть. Тогда со вкусом, с толком, с расстановкой поужинал, попил чаю и завалился спать.
Утро неожиданно подарило чудесную погоду. Прямо такую редкую редкость этой ненастной осенью. В светло-голубом небе безветренно застыли редкие белые облака. Яркое, но нежаркое Солнце вдруг щедро залило светом Москву, в чем я увидел добрый знак. Ну полил бы дождь? Так этот изверг, глядишь, и не высунулся бы из дома… Хотя, черт его знает! А вдруг наоборот? Взял бы зонтик и пошел в горделивом одиночестве в парк гулять: вот вам, менты, выкусите!..
Ладно. Что есть, то есть. Нет, солнечный день — это привет от мироздания. Все будет хорошо!..
И без десяти девять я выбежал из общаги.
Андрей в «шестерке» уже ожидал меня на Рязанском проспекте.
— Привет! — я плюхнулся на пассажирское сиденье.
— Здорово.
Я пожал руку с боевым перстнем и с места в карьер спросил:
— Когда планируют начать патрулирование?..
На что получил совершенно конкретный ответ:
— В десять.
— Так.
Этот четкий ответ словно включил во мне таймер. Не могу объяснить, но я стал иначе ощущать время. Не как нечто абстрактное, безликое — а точно незримое излучение, бегущее сквозь меня и уносящее жизнь миг за мигом. Значит, все верно! Я не ошибся. Нашел центр мишени. Попал, куда надо, решаю именно ту задачу, что надо — и эта нечисть не уйдет от меня.
И все вокруг сделалось необычайно четким, резким: предметы, звуки, запахи, словно я стал видеть все завитушки в каждом облаке, слышать рабочий шум Рязанского шоссе чуть ли не до самой Коломны, чуять дыхание осени с далеких северных земель…
Я и себе-то до конца не мог этого объяснить, тем более не стал говорить Андрею. Да и надо ли объяснять? Есть то, что понял — и храни в себе. Потом когда-нибудь кому-нибудь расскажешь. Или нет.
— Короче, — деловито произнес старлей. И раскрыл суть.
В МУРе долго и старательно прорабатывали операцию. Отобранным сотрудницам — реально симпатичным, привлекательным, молодым девушкам — тщательно создавали образы с помощью подбора одежды и макияжа. Делали так, чтобы все были друг на друга не похожи, но каждая по-своему броская, такая, чтобы мужские головы поворачивались к ним как стрелки компаса. Дернули каких-то педагогов сценического мастерства из ГИТИСа. Те свое дело знали: попытались на скорую руку привить милиционершам навыки не то, чтобы совсем уж девиц легкого поведения… Но скажем так, игривого. Отправившихся на улицу в поисках приключений. Ради интереса: а что будет?.. И вот эти девушки-приманки должны по графику курсировать по парку, сменяя друг друга. У посторонних людей даже и подозрений не должно возникнуть в том, что разные легкомысленные особы, флиртующей походкой прогуливающиеся по аллеям, на самом деле есть связанные меж собой звенья одного плана…
— А силовое прикрытие? — спросил я.
Андрей кивнул:
— Обязательно.
И рассказал, что оперов, прикрывающих девушек, тоже поднатаскали по актерскому мастерству, хотя их жизнь и без того учила быть артистами еще теми. Но в данном случае им постарались придать вид не гопников или «братков», а обычных, нормальных, средних парней. Ну, пришел такой прогуляться в Кусково — ничего странного.
— А тебя туда не включили?
— Нет, — мотнул головой Андрей. — Посчитали, что раз он местный, так хрен его знает, может меня и встречал, как здешнего опера. Ну, в этом есть резон, я спорить не стал.
Теперь я кивнул, понимая перестраховку МУРа. Согласен: маловероятно, конечно, что искомый вдруг опознает старшего лейтенанта Гринева. Но не исключено. Увидит — и конец всему, всей операции. Поэтому лучше перебдеть, чем недобдеть.
Тут старлей вздохнул так глубоко и значительно, что я понял: сейчас будет нечто важное. И верно, оно тут же прозвучало:
— Слушай, Юр! Я одну вещь задумал…
Задумка Гринева была рискованной в том плане, что являла собой сугубую самостоятельность. Фактически ведь старший лейтенант оказался отстранен от операции, пусть и вполне под толковым предлогом. Тут никаких интриг, никаких подковерных игр, один-единственный здравый смысл. И только. И Гринев, как дисциплинированный офицер, конечно, подчинился приказу.
Но принять участие ему страшно хотелось. И он нашел выход. Заслать на горячую точку своего агента, о котором никто не знает. «Апреля». То есть, меня.
— … Оно, конечно… За самодеятельность могут по шапке так прислать, что мало не покажется. Но я-то в тебя верю! Понимаешь⁈
«Понимаешь⁈» было произнесено с глубоким выражением, даже как-то с пафосом, что ли. И дальше Андрей поспешил развить мысль:
— Я надеюсь, что ты его узнаешь. То есть… Ну, может это показаться странным…
Но мысль не развилась. Андрей попросту не решился ее высказать. А я четко сформулировал:
— Ты надеешься на мою интуицию? Что я просто угадаю этого гада, если он появится?
Гринев сосредоточенно помолчал пару секунд.
— Да! — выпалил он. — Именно на это и надеюсь. Объяснить не смогу, не спрашивай. Но я вижу в тебе такую способность. А что она вообще бывает, в разных людях… так я это просто знаю, и все тут. И никаких гвоздей. Жизнь сама сказала, показала так, что поверил раз и навсегда. Сейчас твердо знаю. Есть люди, которые могут.
— И я такой?
— Вот и проверим.
Я невольно ощутил, как от этих слов во мне пронеслась музыка восторга и азарта. Андрей говорил по сути то же самое, что я чувствовал про себя. А значит, так и есть! В точку. Значит, сегодня — судный день. Отсчет пошел! Я — ракета, заряженная на цель. Старт!..
