Читать книгу 📗 "Колония лжи - Терри Тери"

Она кивает и записывает мои ответы.

— На сегодня мы почти закончили. Осталось только задать тебе еще один вопрос. С тех пор как ты заболела, а потом выздоровела, что изменилось? — Тон нарочито небрежный, и доктор всем своим видом показывает, что спрашивает просто ради проформы, но возросшая напряженность ауры указывает на то, что вопрос этот самый важный из всех.

— Что изменилось? Давайте посмотрим: оба мира, мой и большой. Мама умерла. Умерли почти все, кого я знала там, где жила. Поняв, что являюсь носителем, я сдалась властям, но вместо того, чтобы поблагодарить за гражданскую сознательность и ответственность, меня накачали наркотиками и привезли в бессознательном состоянии сюда, чтобы проводить на мне эксперименты.

К черту любезности.

— Я понимаю, как тебе трудно…

— Неужели? Понимаете, правда? А вы знаете, что чувствуешь, когда люди умирают оттого только, что приближаются к тебе?

— Нет, не знаю. Но я не об этом спрашиваю. Как изменилась ты сама, Шэй?

Вот что ей нужно узнать в первую очередь.

Я молчу.

— Что ж, тогда я кое-что тебе скажу. — Она заглядывает в планшет. — Ты можешь отличить правду от лжи, как будто читаешь мысли. Так сказал один свидетель. Можешь остановить кровотечение, вылечить себя. — Этому она не верит. — И ты можешь заставить человека сесть и слушать, не прерывать тебя или вообще что-либо делать.

А еще я убивала людей. Знают ли они об этом? Обдумываю этот вопрос со всех сторон и прихожу к выводу, что нет, не знают. По крайней мере, доктор Смит не в курсе. Солдаты, которых я убила, служили в Полку, особого назначения и пытались убить меня, так что там была самозащита, но доктор Смит ничего об этом не знает.

— Продолжай, Шэй. Скажи мне, о чем ты тогда думала?

Я вскидываю голову.

— А вы тоже умеете читать мысли?

Она улыбается, довольная, что поймала на оплошности, заставила проговориться.

— Нет, я такой способностью не обладаю. Хотя это было бы полезно при моей работе. Но, думаю, и нести такое бремя нелегко. Просто я хорошо улавливаю посылаемые людьми сигналы. Ты это делаешь?

Если ее ауру считать еще одним сигналом, то да. Она такая любознательная, хочет все понимать, во всем разбираться.

Как и я. Эта мысль ударяет меня изо всех сил: я хочу знать, как и почему я могу делать то, что могу. А что, если она поможет мне разобраться?

Присматриваюсь к ней внимательнее, изучаю ее ауру. Ничего угрожающего в ней нет. Доктор Смит не опасна, но кто еще нас слушает? Насколько мне известно, ПОН может дергать ее за ниточки, о чем она и догадываться не будет.

— Шэй, быть не похожим на других не так-то легко. Если бы ты объяснила, что с тобой, возможно, я сумела бы тебе помочь. Что изменилось в тебе со времени болезни? Может быть, начнешь с того, что объяснишь, как тебе удается понять, говорит человек правду или лжет? Ты ведь уже делала это на базе ВВС на Шетлендах, не так ли? — Она видит цель и упрямо идет к ней, ободряя и подталкивая меня, но я еще не решила, что стоит сказать, а чего говорить не стоит, поэтому выбираю уклончивый ответ.

Пожимаю плечами.

— Я просто угадывала. Может быть, как и вам, мне удается считывать посылаемые людьми сигналы.

В ее ауре — разочарование.

— Ладно, Шэй. Понимаю, ты напугана. Тебе трудно вот так сразу довериться мне. Надеюсь, со временем ситуация изменится к лучшему. Мы еще поговорим в ближайшее время.

Потом меня посылают в еще одну комнату — пройти письменный тест на определение уровня интеллекта. Прохожу его, особенно даже не задумываясь. Вопросы легкие, слишком легкие. Может, это из-за произошедших во мне изменений, которыми так интересовалась доктор Смит? Должно быть, причина именно в этом. Помнится, мы проходили тест на IQ в школе, и он был намного труднее.

В глубине души я понимаю, что спешить, может быть, ни к чему и что несколько ошибочных ответов не помешают, но остановиться не могу. Я знаю ответы и знаю, что эти ответы правильные, и восторг несет меня вперед, вовлекает в гонку со временем.

5

Настольные игры забыты и заброшены, и в телевизионной комнате в самом разгаре битва за пульт дистанционного управления.

Я отключаюсь, закрываю глаза и притворяюсь, что сплю.

Спайк?

Да?

Нас определенно держали на наркотиках. Они хотят изучить нас и определить, как провести деконтаминацию.

Он в шоке. Потом тоскливо вздыхает. Ну вот. Верно говорят, что на мед мух слетается больше, чем на уксус. Ты молодец. Пауза. Не хочу, чтобы меня деконтаминировали.

Я тоже. По крайней мере, мне так кажется. В самом этом слове что-то нехорошее, неправильное. С другой стороны, если они сделают все как надо, то я смогу уйти отсюда и быть вместе с Каем.

Кто такой Кай?

Странно. Я и не думала, что передаю.

Ты не привыкла к тому, что рядом другие выжившие. Мыслями можно делиться, но можно и держать их при себе. Вот так. Он показывает, как отделить проектируемые мысли от приватных, как посылать одни и скрывать другие за выстроенными в голове стенами. Но свое любопытство Спайк объяснениями не удовлетворил.

Кай мой бойфренд. Был. У него иммунитет.

Был?

Я ушла от него, чтобы сдаться. На этот раз я отгораживаю воспоминания о том дне стеной.

Ты сдалась? С ума сошла!

Ну спасибо. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, что лучше сдаться, чем заражать каждого, с кем вступаешь в контакт.

Какое-то время Спайк молчит, отгородив свои мысли.

В другой раз надо поговорить толком и обстоятельно. Но вернемся к доктору Смит. Наша добрая медичка фактически призналась, что сама не знает, где мы находимся. Вот только ничего больше из нее вытащить не удалось.

Я, пожалуй, знаю чуточку больше, хотя и не от доктора Смит.

Мысленно демонстрирую ему вид с высоты птичьего полета.

Такого Спайк не ожидал.

Как, черт возьми, тебе удается такое?

Ага, выходит, и я умею кое-что, чего не умеет он.

Я как бы протягиваю свое сознание к живым существам, которые рядом; это трудно объяснить.

Покажи, говорит он, и я пытаюсь — вспоминаю, как это было с птицей, начиная с того момента, когда я впервые почувствовала ее над собой.

Пейзаж выглядит знакомым — может быть, Йоркшир?

А не все ли равно, где мы? Нам ведь в любом случае отсюда не выйти.

Надо опробовать твой трюк с птицей. Он срабатывает с людьми? Можно ли смотреть на мир их глазами? Видеть то же, что видят они?

Не знаю, не пробовала.

С выжившими в любом случае вряд ли получится.

Что ты имеешь в виду?

Мы можем делать это только по взаимному согласию — и тогда принимаем те мысли, которые проецируются на нас. Ты не можешь забраться в мою голову, если я не позволю.

Так вот что означал тот его жест, вскинутая в молчаливом вопросе бровь, — он ждал приглашения к разговору.

Кто-то толкает меня в плечо, и я открываю глаза.

— Ну вот, теперь ты — соня, — говорит Эми. — Пора на ланч.

Мы идем в буфет, вполне сносный и напоминающий школьный кафетерий, может быть, даже лучше. Тарелки подает мужчина с татуировкой «I» на тыльной стороне ладони.

Спайк уже там, ждет нас и поглядывает на раздатчика.

Интересно… Я читаю непроизнесенные слова — он хочет провести опыт, подобный моему с птицей, но только с человеком.

Лучше не надо. Если получится и они заметят, дело может закончиться тем, что тебя отправят в одиночку.

Если заметят.

Передо мной к буфету проталкивается Эми.

— Кто смел, тот и съел, — говорит она, а я ловлю себя на том, что снова смотрю в пространство.

Тебе нужно научиться разделять внимание, а то люди начнут обращать внимание. Будь осторожна.

Спайк заводит разговор с Эми, одновременно посылая мне мысленные комментарии и при этом не сбиваясь и не путаясь.