Читать книгу 📗 "Мой будущий бывший (СИ) - Славская Дамира"

— Дмитрий Александрович, — на пороге кабинета застывает смущенная увиденным секретарша Леночка.

Мы отпрыгиваем друг от друга, краснея как подростки, которых за горячим застукали родители. Мои щеки опаляет жар.

— Я позже зайду, — ретируется девушка и тихонько, словно ее тут и не было, прикрывает за собой дверь.

Сердце учащенно бухает, точно я прямо сейчас бегу марафон. Делаю глубокий вдох и поднимаю глаза на Диму, что дышит как паровоз, смотря на меня ошалелыми, чуть пьяными от переизбытка чувств глазами.

Мои губы сами по себе растягиваются в широкую ребяческую улыбку. А когда Дима издает короткий смешок, то и вовсе заливаюсь звонким смехом, складываясь пополам.

— Боже… Дима.

Да, у нас медовый месяц. Неделю назад мы тихонько расписались, не афишируя эту новость в коллективе. Но все и без того уже давно догадываются, что между нами не только деловые отношения. Да и как здесь не заметить, если мы друг от друга отлепиться не можем. Не после того, когда, казалось, потеряли навсегда.

Но вот так открыто попасться. Да и кому — Лене, что точно молчать не будет, рассказывая каждому, чем именно занимается их начальник у себя в кабинете. Пока остальные готовятся к итоговому совещанию.

— И как нам теперь выходить? — спрашиваю, когда, вдоволь насмеявшись, запоздало вспоминаю, что вообще-то я к Диме пришла по важному делу.

Но какие дела, когда его поцелуи выветривают все мысли из головы.

— Брось, мы же молодожены. Нам все простительно.

Игриво поднимаю бровь, поправляя на себе белоснежную блузку, вернее застёгивая ее на все пуговицы, чтобы заправить в чуть помятую юбку-карандаш.

Ну правда, как дети малые… До дома не потерпеть.

— Нужно было все-таки настоять на отпуске, чтобы немного поднадоесть друг другу.

— Не дождёшься, — заключает меня Дима в объятия и обжигающе целует в шею, посылая по телу недвусмысленные сигналы.

— Сдадим проект и отправимся с мелкой в путешествие.

Прижимаюсь к любимому всем телом.

Как же это прекрасно — любить и быть любимой. Без всех этих условностей. Как обычная, но самая настоящая семья. Где друг у друга есть мама, папа, их малыш.

Малыш…

Алька слишком легко и обыденно впустила в свою жизнь Диму. Как будто всегда знала, что он где-то есть.

Поблизости…

И сама, никто ее не учил, не подстрекал, назвала его папой.

Я бережно храню этот момент в памяти.

Там, в больнице, когда мы, теряясь в сутках, общались по видеосвязи. Где жадно, не до конца веря, что это на самом деле происходит с нами, учились доверять. Кирпичик за кирпичиком выстраивали отношения и, не сговариваясь, точно знали, что теперь мы ни за что не расстанемся. Алина стала для нас тем самым магнитом, что крепко соединил два разбитых сердца в одно целое, оставляя все обиды и недомолвки позади.

Когда ей стало легче, она, что свойственно в ее возрасте, не слезала с рук Димы. Цеплялась за него как обезьянка. А он, счастливый до одури, целовал ее в макушку и с горящими глазами смотрел на меня.

— Папа, смотри… — вдруг прервала наш разговор Алька и смешно скорчила мордочку, чтобы развеселить нас.

Мы тогда оба замерли.

Словно время остановилось или земля прекратила крутиться вокруг своей оси.

Обескураженные бесконечно долго смотрели друг другу в глаза и не могли поверить в то хрупкое, что между нами уже вовсю зарождалось.

— Ты плачешь, — сиплым голосом прошептал Димка.

— Да? — неловко коснулась щеки, по которой и правда текли слезы.

Мы стали семьей.

Настоящей.

А спустя две недели нас, наконец, выписали.

Диму с Алькой отпустили на день раньше. Я же еще осталась досдавать необходимые анализы и так рьяно рвалась домой, что извела всех, когда мне принесут выписку. А после на такси, чтобы сделать сюрприз, подгоняла водителя, сгорая от нетерпения.

Дверь открыла ключом. И замерла, присаживаясь от удивления на низкий пуфик в коридоре. Дима, в спортивных штанах и какой-то светлой футболке, мыл пол. И выглядел при этом очень мужественно и слишком сексуально… что дыхание перехватывало.

— Черт, я хотел быстренько помыть и за тобой рвануть, — шепотом проговорил и кинулся ко мне навстречу, отбрасывая влажную тряпку в сторону.

Так и началась наша семейная, полная открытий и впечатлений жизнь. Мы и не думали давать друг другу время на раздумья. Чтобы привыкнуть или осознать. Мы упрямо слиплись душами, телами, считая, что трех лет разлуки достаточно, чтобы проверить наши чувства.

Дима практически сразу настоял на том, чтобы мы расписались. Без всех этих наивных предложений.

Просто принес букеты мне и дочке, которая при виде цветов крутилась как юла, повторяя, что она принцесса, а ее папа принц.

Мы ели праздничный торт и пили вкусный чай, подтрунивая над копавшейся в своем комоде Алькой, которая деловито примеряла нарядные и не очень платья и даже отыскала мои туфли, чтобы еще больше походить на любимого сказочного персонажа.

Именно тогда он серьезно посмотрел мне в глаза и сказал, что хочет быть настоящим мужем и отцом. Я, не сомневаясь ни секунды, ответила «да».

Отметить событие решили скромно.

По-семейному.

Желая хрупкое, прошедшее через боль и недопонимание счастье разделить между близкими.

Только я, Дима… Алька с Дашкой и мама.

Мама…

После того разговора и осмысления, что именно сделала родная мать, я категорически не хотела ее видеть. В этот же день переехала в другую палату и вообще не навещала, даже чтобы узнать о ее здоровье.

Меня не трогали ни ее слова, ни слезы.

Ничего.

Я словно похоронила свою мать, удаляя ее из своей жизни.

Простить ее, как ни странно, помог Дима.

Он выслушал мой рассказа. О том, как и по чьей вине мы расстались. Долго после молчал, переваривая услышанное. А потом вдруг сказал, исцеляя меня своими словами:

— Ты знаешь, о чем я больше всего жалею? Что так легко вычеркнул тебя. Не пришел, не поговорил. Ведь сделай я иначе, все пошло бы по другому сценарию. Мы все виноваты в случившемся. Я не снимаю с себя ответственности. Но твоя мама… она действовала, в отличие от меня, например, из-за любви к тебе. А меня погубили гордыня и эгоизм. Я предал наши чувства, когда, не разобравшись в ситуации, уехал. У нас с тобой появился этот шанс… и она его тоже заслуживает.

Его искренние слова поразили до глубины души. Заронили нужное зерно, которое со временем пустило корни, окрепло и освободило меня от угнетающего чувства обиды на мать.

Я нашла в себе силы и позвонила ей, чтобы пригласить на чай.

Так начался непростой путь прощения… и мы успешно шли к нему, стараясь не вспоминать прошлое.

— У тебя совещание, — напоминаю Диме, пока поправляю его тугой галстук.

Он, сделав грустную мордочку, наигранно вздыхает.

— Выходим по одному, — бросаю.

Он снова издаёт смешок.

— А есть ли в этом смысл? Леночка там уже всем растрезвонила. Поэтому гордо выходим вместе.

Я улыбаюсь, крепко сжимая его ладонь. Дима галантно открывает дверь.

— Проходите, Грачева Ирина Вячеславовна. Нас уже и без того заждались.

Конец