Читать книгу 📗 "Кровь песков (ЛП) - Грейсон С. К."

— Тогда вы знаете, что мне неразумно отказывать.

Сокол на моём плече как раз приглушённо каркнул и встрепенул крыльями — будто напомнил, чем кончил его прежний хозяин. Лорд Тибела коснулcя взглядом птицы, лицо стало ещё жёстче.

— И тебе неразумно думать, будто оставшиеся кланы Пустыни Баллан так просто удастся запугать, — перебила женщина в бордовом поясе клана Падра.

— Пять кланов, что ещё не примкнули к лорду Аласдару, стоят вместе. Мы не желаем участвовать в вашей войне, — добавил другой мужчина — поперёк челюсти у него шёл шрам, человек битый.

Я уставился на них. Передо мной стояли пятеро лордов оставшихся кланов. Рядом. Единым фронтом. Магия вспухла под кожей. Злость, что они встанут против Катала — против Вайпера, — закипела. Песок у ног взметнулся, закружился у щиколоток вихрем.

— Если ты сожжёшь наш лагерь, мы всё равно не пойдём за тобой, — заявил лорд Тибела. Но вся пятёрка невольно отступила — воздух вокруг меня потрескивал, в ноздри бил сырой запах магии. Они, наверно, и сами могли чуять пустыню, держать её на поводке — падрийка лучше многих, судя по искрам кровавого стекла на эфесе её сабли. Но даже им не устоять, выпусти я ярость.

Я моргнул, сбивая расплывающийся край зрения, — магия норовила захлестнуть. Одной рукой я держал эфес, другой сжал клинок, пока острие не впилось в ладонь, выдавливая занозу боли и отталкивая гул пустыни в голове. Нельзя сорваться и рубить тех, кто нам пригодится союзом.

— Раз знаете мою цель, знаете и зачем лорд Аласдар хочет соединить кланы, — выдавил я.

— Мы знаем, пустыня становится лютей с каждым днём, — признала леди Падры. — Но, возможно, именно самозванство лорда Аласдара, возомнившего себя Чемпионом Пустыни, и взбаламутило её.

— У пустыни нет Чемпиона, — рявкнул я. Этой пустоты все кланы касались, но Катал — больнее. На последних Испытаниях победителя так и не увенчали.

— Может, потому она и злится.

— Даже если так, Келвадан должен пасть. Город прибрал Испытания к рукам — и истинному Чемпиону не подняться. Отступничество от старых путей, от законов кланов, где сила и выживание — единственный счёт, — вот что её бесит, — сказал я. Это правда. Но не вся. Келвадан принёс мир между кланами — когда борьба за верх была сутью старого. Я знаю, почему Келвадан нужно разрушить, чтобы вернуть славу пустыни, но этот секрет — только наш с лордом Аласдаром.

Лорды не прониклись.

— Вы же чувствуете, как магия шевелится.

Леди Падры переменила стойку.

— По дороге меня атаковал сихат. Следы когтей до сих пор на ноге моей кобылы. Я уложил его, но сколько бы он забрал у всадников похуже меня? Сколько времени, пока полезут другие твари из легенд — лавовые вирмы, летающие ужасы — и начнут рвать кланы? Нужно действовать, — голос мой был ровный. Я оттолкнул мысль, что звучит как просьба. Вайпер не просит.

Лидеры переглянулись. Они тоже ощущали нарастающую угрозу в сети магии, что держит пустыню. Это началось годами ранее, тонко, не поймёшь, с какого дня. Может, оно было всегда — просто выросло до слышимости. Теперь — так густо, что и нечуткий к магии воздух казался тяжёлым, перед грозой.

— Мы пойдём только за истинным Чемпионом. Мы не осерчим её ещё сильней, объединив кланы под тем, кто не прошёл Испытания, — объявил лорд Тибела.

Я скрипнул зубами. Если бы старым путям не помешал Келвадан, Аласдар выиграл бы двадцать лет назад. Раньше Испытания были до смерти — дуэли, как у кланов. Теперь за убийство выкидывают.

— Испытания — фарс, — отрезал я.

— Испытания — древнейшая традиция кланов, старше Келвадана. Их могут проводить в городе, королева может сидеть при них, но если ты за старые пути, честь им воздай, — вставил шрам-лицо.

— Испытания — в конце сухого сезона, через несколько новолуний. Если Чемпион явится, мы объединяемся для войны с Келваданом, — подвёл черту лорд Тибела.

— Лорду Аласдару не позволят участвовать, — я снова стиснул рукоять, металл больно уткнулся в перчатку. Это держало терпение на месте.

Леди Падры наклонила голову; у губ мелькнула усмешка.

— В Испытания можешь выйти ты, Вайпер. Если ты так страшен, как шепчут, — перебьёшь всех и выйдешь победителем.

Я окаменел, молча. Испытания ещё далеко, а пустыня рвётся сейчас. Я не горел желанием ехать в Келвадан без войска — и без лорда Аласдара.

— Это единственные условия. Выиграешь Испытания Баллан — кланы пойдут за Каталом, — сказал шрам-лицо. Они явно решили это ещё до моего прихода.

— Ваши кланы останутся без прикрытия до тех пор, — напомнил я.

— Потому мы и стоим лагерь к лагерю, — сложила руки леди Падры. — Нас больше, чем у Катала.

Я провёл взглядом по линии лордов. И понял: иначе — только резнёй тех, кто понадобится нам, если кланы двинутся на Келвадан.

— По рукам.

Я поеду на Испытания.

Ушёл бы в ночь — да принял нехотя их приглашение остаться. Мы заключили шаткое перемирие, шевелиться было не к чему. И всё же — Алзе стоило дать день-другой. Она заживала, но я чувствовал: путь встряхнёт.

Я долго хлопотал у загона. Вычёсывал. Следил, чтобы ей принесли стрелолист и воду. Бормотал похвалы, пока возился. Конюший подошёл было — предложил осмотреть раны.

Я обернулся, уставился, готовый отогнать любого, кто тронет Алзу. Меня учили возиться с лошадьми — и лечить их — лучше многих.

Под взглядом он попятился, ладони вверх.

— Постой.

Он застыл. Я прикусил язык. У него найдутся травы, которых у меня в дороге нет.

— Не хочу, чтобы в раны полезла гниль.

Кивок. — Смешаю припарку на очищение. И для боли, и от припухлости добавлю.

Я остался с Алзой, пока он не вернулся. Забрал миску с зеленоватой пастой. Он переминался — будто собирался сам намазывать.

— Она… привередлива, — сказал я в объяснение.

Он кивнул и сдёрнул назад.

— Спасибо, — кинул ему вслед. Он застыл, как будто не ожидал благодарности, и ушёл к концу загона, где кучковались лошади.

К заходу солнца я довёл раны до вида, что устроил меня. Подхватил мешки у ограды и пошёл ставить палатку на краю лагеря. Моя скорлупка — только чтобы закрыться от глаз — выглядела жалко рядом с большими семейными шатрами, рассчитанными жить неделями у воды, пока не двинутся за дичью.

Я как раз забивал колышек, когда в воздухе хлопнули крылья. Сокол, улетевший на входе в лагерь, вернулся. Я был уверен, найдёт нового хозяина среди своих. Но он опустился рядом, глядя выжидательно. Я фыркнул.

Не успел сказать птице, что еды у меня нет — и пусть охотится, — как воздух рассёк визг. Я бросил сложенное полотнище, оставив палатку недоделанной, и сорвался на крик.

Нашёл сразу. Молодая женщина лежала на песке, из глубокой раны на ноге бежала кровь. Над ней присел мужчина с длинным изогнутым кинжалом; глаза метались — от неё в темноту за краем стоянки. Люди сбежались, каша криков.

— Кто напал? — закричал кто-то. — Каракалы? Рыжие волки?

Мужчина мотнул головой, щурясь, будто силясь выхватить силуэт в севшей ночи. Я всмотрелся туда же.

— Оно… быстро. Не разглядел. Похоже на… скелет.

Толпа заржала почти хором.

— Утащил девку целоваться — крышу снесло. Уже и зверя от шутки не отличишь.

— Напал скелет, ага.

Я бы, может, и сам фыркнул, если б не видел вчера сияющих фиолетовых глаз в слишком длинном кошачьем теле. Легенда прыгнула мне на лицо. Кто знает, что бродит по ночам.

Я оглядел толпу — отыскал факел. Вырвал у владельца — он вдохнул, готовя возражение, но увидел маску и захлопнул рот.

— Я найду, — сказал я. Шёпоты затихли. Смех сменился шорохом. Я вытащил саблю. Факел в одной руке, клинок — в другой. И шагал во тьму.

Песок проваливался под сапогами, я держал свет высоко. Либо увижу зверя, либо отпугну. Странно, если бы каракал или рыжий волк сунулись в лагерь — но раз голодно нам, голодно и им.

Сзади шуршнуло. Я резко развернулся, осветил. Пусто. Но чувство, что что-то держится вне круга света, не ушло.